Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Слушай, — нетерпеливо заявил Гребешок, — если мы тут втроем будем стоять у тебя над душой, толку не будет. Давай мы с Лузой поищем, откуда Ростика могли сюда притащить? Пойдем в обратную сторону. Не к дому восемь, а наоборот. А Налим тебя подстрахует на случай неожиданной встречи. Идет?

— Ладно. Прогуляйтесь. Только смотрите не провалитесь куда-нибудь, — отмахнулся Агафон.

— Не боись, мы сейчас тебе ключики принесем, — уверенно произнес Гребешок. — Заодно и согреемся, а то без движения замерзнуть можно.

Они, к превеликой радости Лузы, с трудом переносившего соседство с местом убийства, двинулись в сторону люка, а затем дальше, к тому месту, где Гребешок отыскал пакет с таинственной коробкой.

— Ты смотри от середины вдоль левой стены, — распорядился Гребешок, — а я буду глядеть от середины вдоль правой. Так проще. Обратно пойдем — наоборот, проконтролируем друг друга.

Таким порядком они прошли метров с полета от того места, где был найден пакет. Ключи, конечно, на полу не валялись, но зато обнаружилось боковое ответвление туннеля, на стене которого была вычерчена длинная темно-красная стрела, а выше ее сделана той же краской надпись: «АВАРИЙНЫЙ ВЫХОД».

— Так, — сказал Гребешок, направляя свет фонаря в ту сторону, куда указывала стрела. — По-моему, нам сюда.

Совсем недалеко от основного туннеля в боковом ходе просматривалась настежь открытая стальная дверь, а за ней — узкая бетонная лестница. Оттуда тянуло свежим воздухом, дождем и мокрыми листьями пахло.

— Теперь надо в оба глядеть, — предупредил Гребешок. — Вот тут-то эти ключи и могли выпасть.

— Это точно, — вздохнул Луза, который надеялся, что ключей не окажется до того самого момента, пока они не выйдут на свежий воздух.

Просмотрели почти каждый квадратный сантиметр пола. За бетонным порогом открытой стальной двери, там, где начиналась лестница, стало намного больше мусора. И был он заметно свежее того, что валялся в коридорах. Пивные банки, битые бутылки, тряпки, бумага, раскрошенные кирпичи, камешки, пакеты и упаковки разных мастей кучкой лежали между порогом и нижней ступенькой лестницы, почти скрыв бетонный пол, если ключи попали в эту кучу, то отыскать их непросто.

— Н-да, — буркнул Гребешок, присматриваясь к куче, — покопайся тут, блин, в этом дерьме!

— Давай на потом оставим! — предложил Луза, брезгливо поморщившись. — Тут вон шприцев с иглами до хрена, еще словим СПИД или гепатит какой.

— Добро, — согласился Гребешок, которого поиски ключей в куче мусора тоже не очень прельщали.

Поэтому они направились вверх по лестнице, обшаривая фонарями каждую ступеньку, втайне надеясь, что вот, может быть, уже на следующей блеснут ключики с брелоком в форме головы Мефистофеля. Однако вместо этого им попадались только пробки от бутылок да крышки, сорванные с пивных банок или консервных коробок. Последние досаждали особенно, потому что издали их легко было спутать с ключами. Луза раза два накололся.

Таким макаром прошли четыре марша по двадцать ступенек и очутились у открытой стальной двери. Она выходила на свежий воздух, в парк, где по-прежнему лил дождь и ветер мотал кусты и деревья. Сам выход находился в ложбинке на склоне небольшого искусственного бугра, заросшего кустами. Ложбинка тоже заросла кустами и крапивой, но по ней была протоптана тропка, скользкая и размокшая от дождя.

— Хорошо, если они эти ключики уронили прямо на тропу, — порассуждал вслух Гребешок. — А если в сторону…

— …то хрен найдешь, — договорил Луза.

И все-таки они решили пройтись по тропке, потому что уж очень не хотелось ковыряться в куче мусора. Рассчитывали, что до этого, может, и не дойдет.

Тропка спустилась вниз на полянку, со всех сторон окруженную кустами. Если по прямой, то метрах в тридцати от аварийного выхода. Но кусты и всякая иная растительность стояли так густо, что не только сейчас, дождливой ночью, но и при светлом Дне разглядеть его сквозь листья было невозможно.

Полянка по краям заросла густой травой, а посередине была вытоптана и украшена старым кострищем, золу которого прибита и разровняли дожди последних нескольких дней. Вокруг кострища лежало несколько бревен, а также стояли две самодельные лавочки. Поверх одной из них мокла драная телогрейка. Как и на лестнице, тут валялись водочные и пивные бутылки, то ли Разбитые в драке, то ли спьяну раздавленные темные очки, бейсболка с оторванным козырьком, еще какой-то хлам.

— Похоже, тут компашка собирается, — прикинул Гребешок с видом Шерлока Холмса. — Сегодня, поскольку дождь, не пришли. Да и поздно уже. Небось, пока сухо, здесь сидят, а если начнет лить, то ползут на лестницу.

— А когда Ростика убили, дождь был? — спросил Луза. Гребешок даже посветил на него фонарем от удивления:

— Ну, Сева! Ты, блин, оказывается, не только подковы гнешь, но и башкой варишь? Точно, дождя не было. Только на следующий день зарядило. Значит, здесь пацаны могли сидеть, либо видели что-то, либо…

— … Сами его мочили, — в один голос с Гребешком, произнес Луза.

— Стало быть, если завтра дождика не будет, стоит сюда нагрянуть и покалякать с ними, — прикинул Гребешок. — Может, они и ключики прибрали? Нет, навряд ли. Потому что тогда и коробку прихватили бы. Давай-ка пошуруем малость, может, валяются ключи где-то?

Пока они шарили на полянке, Агафон в туннеле закончил разгребание пепла. Ни хрена не нашел, хотя под конец шарил уже голыми руками, процеживая горсти золы сквозь пальцы и растряхивая ее по бетонному полу. Измазался, как трубочист.

— Ну что? — сказал он Налиму. — Пройдемся до бомбоубежища? Гребешка с Лузой ждать не будем, они опять чего-нибудь посеяли небось…

— Может, лучше за ними сходим? — предложил Налим.

— На хрена? Они и так дойдут, лучше нас это место знают. Пошли, не трясись, е-мое!

Налим подчинился. Двинулись рядом, шли не торопясь, шарили фонарями по полу, на котором явственно бордовели следы запекшихся кровяных ручейков.

— Блин, — произнес Агафон, — сколько же этой кровянки в человеке бывает? Метров сто уже протопали, а все по полосам идем.

Мусора, пробок и крышек от пивных банок здесь не попадалось. Должно быть, шпана боялась заползать так далеко от аварийного выхода, не зная толком, куда ведет туннель. Правда, несколько раз в лучи фонарей попадали крысы, с устрашающим писком уносившиеся во тьму.

— Я в газете читал, — опасливо произнес Налим, — что теперь от радиации крысы размером с кабана вырастают. Загрызть могут.

— Ты газеты читай побольше. Там еще и не такое набрешут. Журналюги, блин, изгаляются как хотят, врут и не краснеют, а мы, дураки, читаем и верим. Так же и телик. Главное, чтобы все рты поразевали да поменьше насчет зарплаты справлялись. Вот и сидят там, пописывают, ломают голову, чего бы соврать… Стоп! — Агафон резко оборвал свою речь, обличающую средства массовой информации, и направил световое пятно фонаря вперед.

— Ты чего? — обеспокоено спросил Налим, бросаясь догонять рванувшегося вперед напарника. — Нашел, что ли?

— Нет, — сказал Агафон, — не нашел. Но кое-что увидел. Световой круг выхватил из тьмы кровяной отпечаток от обуви. Четкий, почти не смазанный, с узорчатым рисунком.

— Чуешь разницу? — спросил Агафон, ставя свою ногу, обутую в кроссовку сорок пятого размера, рядом с отпечатком. — Самое большее — тридцать восьмой. Бабский размер, одним словом. Правой ногой, видать, в кровянку наступила, когда тащили. Вон, и дальше пошла следить. Правда, уже послабее.

— Неужели у такой кобылы, как Элька, — заметил Налим, — всего тридцать восьмой? По-моему, у нее не меньше сорок первого должен быть.

— А мелкие? Малярихи эти? Про них забыл? Эх, срисовать бы чем рисунок…

— Думаешь, они так и будут в тех же кроссовках ходить? — недоверчиво хмыкнул Налим.

— А что? Запросто. Видишь, след кончился. Оттерла. А потом пришла в общагу и помыла с мылом. Для этих работяжек на самую дешевку наскрести — проблема. Элька, та, конечно, запросто может хоть каждый день обувку менять.

53
{"b":"29722","o":1}