— Уй-я-а-а! — завыл он, скорчился и свалился куда-то в темноту.

Чуя, что «Агафонов» может очухаться, я с размаху ткнул его «розочкой» в шею, ощутил, как на кисть руки брызнуло горячее и липкое — кровянка, естественно! — после чего перекатился на спину, обеими руками ухватив рукоять пистолета.

Хорошо, что у «майора» был именно «глок-17», а не «Макаров», «стечкин» или «ТТ», которые в темноте не враз снимешь с предохранителя. У «глока» проще: нажал раз на крючок — снял с предохранителя, нажал другой — он уже стреляет.

Я очень вовремя успел произвести эти нажатия. Луза, вскочивший на ноги и пинком отшвырнувший с дороги злополучный ящик, а затем и покинутый мной трухлявый стул, уже нависал надо мной, когда пуля в упор долбанула его под ребра. Самое место, если без броника. Выстрелив в громилу, я не пожалел еще трех пуль, чтоб заставить Налима и того, которого мне так и не представили, шарахнуться за диван и прижаться к полу. Воспользовавшись этим, я сиганул через половину комнаты к двери, выскочил в сени. Бах! Бах! — вслед дважды долбанули из «ТТ», щепки посыпались мне на макушку с притолоки. Не жалея трехлимонного — по оценкам Лузы — костюмчика, я рыбкой вылетел с крылечка, сгруппировавшись и повалившись на бок где-то в районе поленницы. Слава Богу, что не долетел и не впаялся лбом в дрова, не напоролся ни на какой сучок, колышек или на лезвие топора, прислоненного к козлам.

Именно в эти козлы угодила следующая пуля, наугад посланная из сеней. Мне не захотелось дожидаться, пока Налим сможет прицелиться, и я еще пару раз бабахнул по смутно различимому дверному проему. На дворе было светлее, чем в доме, потому что на некоторых соседних дачах светились огоньки, да и за забором в конце улицы болтался какой-то тусклый фонарь. Поэтому я сумел увидеть, как нечто бесформенное выпадает из дверного проема и скатывается с крыльца. Разглядывать не стал, потому что мне надо было успеть перескочить от поленницы к «Волге» похитителей, а потом — к хозяйскому «Запорожцу». От «Запорожца» до ворот было всего два шага, и я, изобразив нечто среднее между «перекидным» и «фосбюри», перемахнул через полутораметровые створочки, приземлившись боком на шлак. Хозяин, сооружая, переезд через кювет, положил туда цементную трубу, а сверху засыпал шлаком. Хорошо, что у него не хватило средств асфальт положить, но все равно не очень мягко.

Впрочем, бежать мне эта спортивная травма не помешала. Я дунул вдоль по улице, под лай переполошившихся от стрельбы собак. В том, что на территории поселка не найдется ни одного отважного, кто пойдет разбираться в причинах стрельбы, сомневаться не приходилось. Да и народу по осени тут мало. Картошку уже давно выкопали, капусту срубили.

Бояться надо было только пули в спину, а потому скорость, скорость, скорость!

Больше всего я опасался, что у кого-то из тех, с кем я разбирался на даче, мозги допетрят сесть за руль. От «Волги» и даже от «Запорожца» по асфальтированной дорожке далеко не убежишь. Все знают, как славно охотиться на зайцев и сайгаков при свете фар. Конечно, человек — особенно вооруженный

— дичь позубастей, но у того, кто сидит в машине и палит по ослепленному фарами пешеходу, шансов побольше. Промазал — можно и бампером.

Но погони не было. То ли не осталось способных водить машину, то ли просто не имелось желания нарываться на приключения. Кто из моих новых знакомых получил какие ранения, меня особо не беспокоило. Это Богу решать, кому жить дальше, а кому пора завязывать.

Пробежав в хорошем темпе метров сто, я оказался на Т-образном перекрестке. Надо было выбирать, куда направиться, и я притормозил. Шум электрички послышался где-то справа. «Значит, нам туда дорога…» — как пел Утесов. Собаки гавкали, но уже не так интенсивно. Я перешел на шаг, поскольку запыхался, а кроме того, за собственным топотом недолго было прослушать что-нибудь существенное.

Постепенно собаки унялись, и над поселком воцарилась тишина. Хотя, где-то еще смотрели телевизор и слышались невнятные голоса. Под одним из редких фонарей я остановился, глянул на часы, обнаружил, что времени 0.12 и у меня есть шанс добраться до города на электричке. Правда, денег не было ни шиша. Даже жетона не было, чтоб из автомата позвонить. Конечно, на электричке в полночный час вряд ли налетишь на контролера, но зато можно с поездным ОМОНом познакомиться. А я без документов, но при «пушке». Кстати сказать, в таком положении очень неприятно будет попасть на глаза и здешним ментам. Если в поселке есть милиция, она могла проснуться от стрельбы и даже вызвать какую-нибудь группу быстрого реагирования. В то, что они сами наличными силами бросятся наводить порядок, не очень верилось, но все же появление машины с мигалкой не исключалось. Поскольку мерцающий свет лампы-«синеглазки» можно было заметить загодя, я даже разработал программу действий на этот случай. Пистолет зашвырнуть через ближайший забор прежде, чем стражи порядка это смогут разглядеть, и бежать навстречу милиционерам, как население временно оккупированных территорий бежало встречать Красную Армию. Мол, меня, честного референта фирмы «Барма», вернувшегося из зарубежной поездки, нагло похитили бандиты. Могу и место показать! А вы, дорогие товарищи милиционеры, позвольте мне связаться с родней, там небось все очи проплакали… Разумеется, домой бы я попал не сразу, но, вероятно, все-таки быстрее, чем это получилось на самом деле.

Однако никакие «синеглазки» на этой улице мне не попались. Да и сама улица вскоре превратилась в грязную проселочную дорогу. Но ведь где-то ж электричка шумела? Теперь мне подумалось, что я ошибся. А сверху, между прочим, начал накрапывать холодный дождик. В костюмчике и рубашечке показалось очень даже свежо. Плащ же я оставил на сиденье в «Чероки», когда отправился к Игорю Чебакову.

Итак, я очутился на краю дачного поселка, на разъезженной грунтовой дороге, тянущейся куда-то в поле, распаханное под зябь. Где-то на другом краю поля, во мраке, светилось несколько слабых огоньков, но вряд ли это была станция.

Топать под дождем по грязюке? Ну уж на фиг! Я повернул назад. Надо бы добраться до какой-нибудь пустой дачи, перелезть через забор и, по возможности не поднимая шума, устроиться на ночлег на чердаке.

Но как назло, то заборы попадались слишком высокие, то собаки брякали цепями, то огоньки светились. Наконец одна дачка показалась мне подходящей. На калитке висел замок, демонстрирующий всем желающим, что хозяев дома нет. Другого назначения у этого замка не было, потому что заборчик был чисто символический. Перелезть через него было просто, но я и того делать не стал, а протиснулся через дыру, образовавшуюся на месте двух давно выломанных штакетин. Правда, неподалеку висел фонарь, и я побаивался, что кто-нибудь из соседних дач может засечь мой визит, но лучшего места я бы, пожалуй, все равно не нашел.

Грабить тут, с точки зрения нормального человека, было нечего. Хозяева выкопали все, что росло на огороде и в теплице. С последней сняли полиэтиленовую пленку, оставив только голые металлические дуги. В маленькой песочнице дождь мочил голого безрукого пупса и треснувшую формочку, они тускло поблескивали в отсветах фонаря. К двери я не пошел, здесь было слишком светло, и поскорее проскользнул за дом, в тень.

Там обнаружилась не то сараюшка, не то гараж, в который можно было поставить максимум «Запорожец» или мотоцикл с коляской. Но, разумеется, я не надеялся, что там специально для меня оставили транспортное средство с ключами и доверенностью на право управления. Поэтому лезть внутрь не стал. Зато, взобравшись на толевую крышу этой хлипкой конструкции, я смог уцепиться за угол крыши самой дачки, повиснуть на нем, сделать мах обеими ногами и взобраться на небольшой карниз под слуховым окном чердака. Наверно, можно было обойтись и без этой акробатики, вскарабкаться по стене, но так получилось быстрее.

Слуховое окно было заделано квадратной рамой с четырьмя небольшими стеклами, но одно из них было разбито, и это упростило мне задачу.