Епископский сан нередко переходил от отца к сыну или от брата к брату. Власть, которой они располагали не только на религиозной почве, но также и в экономической сфере, благодаря управлению значительными богатствами — собственностью церкви, делала назначение на епископский пост чрезвычайно привлекательным для членов состоятельных семейств. Давление, которое многие из них оказывали на центральные органы управления начиная со времен Константина, было не одного только духовного порядка. Александр, епископ Александрии Египетской, был обвинен в саботаже снабжения зерном Константинополя, чтобы вынудить императора занять менее двойственную позицию по отношению к арианству.

С распространением аскетических обычаев для епископов стало обычным правило безбрачия, которое, однако, как уже упоминалось, еще долго не применялось к рядовому духовенству. Имели место выборы епископами лиц, только что принявших христианство или идеологически остававшихся за гранью христианства. В 411 г. философ-неоплатоник Синезий из Кирены, еще не будучи крещеным, принял епископскую кафедру в Птолемаиде, в Ливии. Амвросий, сын некоего высокопоставленного чиновника, перешел почти непосредственно от обязанностей гражданского администратора Эмилии и Лигурии с резиденцией в Милане к обязанностям епископа ломбардской митрополии. В 371 г., за несколько дней, он прошел крещение и посвящение в епископский сан. Милан, западная столица империи, имел в то время гораздо большее значение, чем сам Рим, не только по политическим, но и по религиозным причинам. Многие из аристократических римских фамилий не отказались от старого культа. Сенаторы-язычники и христиане мерялись силами в римской курии, пережившей упадок и выполнявшей преимуществ венно почетные функции.

В административной области три большие восточные митрополии — антиохийская, александрийская и константинопольская — охватывали только одну, восточную, из четырех префектур, на которые Диоклетиан разделил империю. Антиохийская распространяла свою власть на Сирию, Палестину, Месопотамию, Аравию и Киликию, юго-восточную часть Малой Азии. Александрийская — на Египет. Юрисдикция константинопольской митрополии распространялась на большую часть Малой Азии и Балканского полуострова. От Рима же зависели три западные префектуры: Италия, Галлия и Иллирия. Теоретически управление церковью должно было бы соответствовать этому делению. На деле же ситуация развивалась совсем в ином направлении.

Достоинство митрополии осталось за Константинополем только после 381 г., когда в новой столице состоялся II вселенский собор. Халкидонский собор 451 г. подтвердил учреждение митрополии в Константинополе, несмотря на несогласие римского епископа. Но в действительности главенство ее имело тенденцию распространиться на весь восточный христианский мир. Авторитет римской церкви был этим заметно умален.

Палестине выпали на долю особые заботы императоров IV в. Ее города были обогащены и умножены. Элиа Капитолина снова стала официально именоваться Иерусалимом. Константин построил там крупную базилику после того, как его мать Елена, наложница Констанция Хлора, направила туда несколько преданных ей прелатов, чтобы отыскать святые места и обнаружить подлинный крест. Их «открытия», достигавшиеся очень экстравагантными методами, следовали одно за другим ускоренным темпом и никогда не вызывали никаких сомнений. В 451 г. по решению Халкидонского собора в Иерусалиме была учреждена самостоятельная митрополия за счет антиохийской. В Палестине развилось также широкое монашеское движение.

При Юстиниане епископские епархии в крупных митрополиях получили наименование патриархагоо. На Западе со временем это наименование распространилось на другие центры. Но в восточной церкви до сегодняшнего дня число патриархов осталось прежним. Патриархов всегда было пять: константинопольский, римский, антиохийский, александрийский (в Египте) и иерусалимский. Они считались главными по значению, исключая почетное первенство, признанное за епископом бывшей столицы империи — Рима, и реальное главенство епископа города Константинополя, прозванного отныне «новым Римом».

Соперничество и раздоры между всеми этими церковными владениями возникали все чаще начиная с того времени, когда епископская деятельность получила официальное признание государства. К политическим и национальным мотивам разногласий добавились глубокие противоречия по поводу вероучения и уклада религиозной жизни.

В последние годы диоклетиановых гонений, между 305 и 306 г., на Востоке возникло нечто подобное донатистско-му инакомыслию в Северной Африке. Поводом для этого послужил отказ ликопольского епископа Мелетия (Нижний Египет) и группы ригористов из числа его последователей признать служение тех священников, которые не устояли в момент испытания. В основе этого раскола таились также этнические и социальные брожения. Приверженцы Мелетия, получившего частичную поддержку на Ни-кейском соборе, были в большинстве выходцами из Нижнего Египта, где местное население оказалось под господством меньшинства эллинского происхождения, пришедшего из северных городов. Обращению местных жителей в христианство способствовало и широко распространенное национальное недовольство.

Они говорили на коптском языке, а не на греческом. На этот язык были переведены многие древние христианские тексты, особенно апокалиптического и гностического толка, греческие или арамейские оригиналы которых оказались впоследствии утраченными либо в результате конфискаций по повелению Диоклетиана, либо вследствие антицерковных действий новых императоров. Благодаря случайным находкам писаний на коптском языке в последние десятилетия наше документальное наследие от первых веков христианства чрезвычайно обогатилось. Коптский язык остается богослужебным, хотя и непонятным для большей части египетских христиан.

Коптского вероисповедания по-прежнему придерживается эфиопская церковь, организованная в начале IV в. высшим египетским духовенством. Она оставалась подчиненной александрийскому патриарху вплоть до нападения фашистов на Абиссинию, когда греческий патриарх Каира возвел в сан митрополита руководителя эфиопской церкви, присвоив ему титул «Abuna» («абун») — «отец». Помимо обрядовой стороны абиссинское духовенство следовало после схизмы V в. за своей матерью-церковью также и в наследовании учения монофизитов.

Движение, которое получило наименование мелетиан-ского, по имени Мелетия, не имело большого распространения, поскольку сторонники абсолютной нетерпимости смешались почти сразу с арианцами. Поэтому и возникшие через некоторое время раздоры в лоне антиохийской церкви, которые привели к выбору двух соперничавших епископов, одного, примкнувшего к мелетианской традиции, и другого — к никейскому правоверию, составляют эпизод истории арианства.

Глубокий раскол, который Арий произвел в христианском мире, усугубил тлевшее по всей территории империи напряжение, как на Востоке, так и на Западе, и оставил стойкие следы в религиозной, политической и социальной сферах.

Утверждают иногда, что арианство, защищавшее идею единичной божественной сущности и переосмысливавшее образ логоса, якобы выражало тенденцию к большей «рациональности» в интерпретации догмы. Этот тезис, кажущийся более глубоким, нежели оценки церковных ересио-логов, не принимает во внимание тот факт, что как та, так и другая партии, на которые была разделена церковь в IV в., двигались по пути извращенного, иррационального мировидения. Приписывать сыну бога, Христу, подчиненную роль посредника между творцом и творением столь же иррационально, как и утверждать субстанциальную идентичность обоих первых лиц троицы. Функция третьего лица, духа божьего, еще не была тогда достаточно продумана собравшимися в Никее отцами… О ней заговорили лишь позднее, на II вселенском соборе 381 г. И разногласия по поводу зависимости духа святого от одного отца или от отца и сына вместе стали во второй половине IX в. рдним из оснований отпадения византийского патриарха фотия от римской церкви.