– Они согласны, Пол, – сказал он. – Что ты об этом думаешь, мальчик? Ты хочешь стать взломщиком?

– Одну минуту, Уолтер, – вмешался Флетчер. – Вряд ли Стендиш подходит для этого.

– Да ладно вам, Ральф, окажите хоть немножко доверия парню. Кроме того, именно его знает внучка. Я не думаю, что она захочет иметь дело с кем-нибудь еще. Как ты думаешь, Пол?

– Уверен, что не захочет, – подтвердил я.

– Вот видите?

Флетчер видел, но был недоволен.

– По крайней мере, Джордж должен пойти с ним, – сказал он.

Я замотал головой:

– Нет, сэр. Эдис поможет мне, но она откажется, если со мной явится кто-нибудь еще.

– Кстати, откуда вы знаете, что девушка согласится нам помогать? – спросил Флетчер.

Я едва не сказал, что она уже согласилась, но Уолтер опередил меня, сказав:

– Пол сможет ее уговорить. Ты сможешь, Пол? У нее с Полом сложилось что-то вроде взаимопонимания, – И он опять подмигнул мне.

Я ничего ему не рассказывал о том, что произошло между мной и Элис, даже намеком не дал понять, и то, что сказал сейчас Уолтер, повергло меня в смущение. Я почувствовал, как кровь прихлынула у меня к лицу. Я попытался сказать что-то более или менее вразумительное.

– Понятно, – сказал Флетчер, буравя меня глазами. Уолтеру пришлось быстро сориентироваться и не обнаружить своего удивления, потому что его прямое попадание в цель было совершенно случайным и неожиданным для него.

– Пол, скажи ей просто, как это послужит святой местью за смерть ее деда и так далее. Хорошо?

– Хорошо, – сказал я тихо и все еще смущенно. Пиво мешало мне обрести над собой контроль.

– Почему бы тебе не отправиться прямо сейчас, Пол?

– Сейчас? – удивился Флетчер, переводя взгляд с Уолтера на меня. – Разве это следует делать не ночью?

– Почему? – спросил Уолтер. – Бой часов в полночь и прочее? Гораздо менее подозрительно прийти на фабрику в девять вечера, чем в полночь. Правда, Пол?

– Правда.

– Правда, – весело сказал Уолтер. И так же весело добавил:

– Тебе нужно ехать на машине, парень. Но не задерживайся слишком долго.

– Да, сэр, – сказал я, улыбнувшись ему в ответ. Уолтер проделал все прекрасно, гораздо лучше, чем это мог сделать я, и я был ему благодарен.

– И чтобы никаких поцелуев, – добавил он и засмеялся, когда я снова начал краснеть.

Я схватил ключи от “форда” и выбежал на улицу.

Даже несмотря на то, что я остановился в закусочной, чтобы съесть два гамбургера и выпить три чашки кофе, я подъехал к дому Элис слишком рано, без четверти девять. Я посетовал на себя за то, что не спросил, где дом соседки, у которой должна была коротать день Элис, когда заметил, что в гостиной Элис горит свет. Я поспешил к ее дому и позвонил.

Элис открыла дверь почти сразу и сквозь сетку улыбалась мне.

– Ты приехал раньше, – сказала она. – Входи.

– Ты не должна так сразу открывать дверь, – упрекнул я ее. – Откуда ты знаешь, кто звонит?

– Ох, я забыла. – Она выглядела скорее растерянной, чем испуганной. – Я не привыкла прятаться. Я поспешил ее успокоить:

– Ладно. Не имеет значения. Но ведь ты должна была находиться у соседки.

– Я только что вернулась, – сказала она. – Чтобы подготовиться к твоему приходу. Я как раз собиралась одеваться.

На ней была белая мужская рубашка и линялые джинсы, подчеркивающие стройность и соблазнительность ее тела. Я спросил:

– Чем не подходит тебе эта одежда?

– Глупый! Не могу же я отправиться в таком виде на фабрику! Мне полагается ходить в черном. – Внезапно она скривила губы и сказала:

– Иначе могут подумать, что я не скорблю по деду.

– Успокойся, Элис, – сказал я. – Ты жива и здорова, и ты молода. Я знаю, что ты любила своего дедушку, и знаю, что ты испытала, когда он умер. Но не надо завязывать себя узлом и пытаться все время ходить со скорбным лицом. Это было бы неестественно, и ты только снова расстроишься.

– Что бы я без тебя делала. Пол, – сказала она. Она положила руку мне на плечо, затем повернулась и направилась к лестнице. – Я спущусь через минуту, – сказала она. – Если хочешь, поставь пластинку.

Я не стал ставить пластинку. Я сел в гостиной и стал читать старый номер “Сатердей ивнинг пост” за прошлую неделю. Мне давно не попадал “Пост”. Они изменили оформление обложки и формат, сделали иллюстрации и макет как у “Плейбоя”, но вовсе не изменили содержания журнала. Все та же сентиментальщина и все те же байки про стройных блондинок в красных купальниках. Иногда мне хочется, чтобы провели среди американцев опрос на тему: а) Прочитали ли вы до конца хоть одну историю с продолжением в этом журнале и б) если да, то поняли ли вы что-нибудь?

Элис спустилась вниз в черном платье с облегающим верхом и расклешенной плиссированной юбкой. Она выглядела как вместе взятые Лесли Карон, Одри Хепберн и Митци Гейнор. Она выглядела как все девушки, которые танцевали на фоне Эйфелевой башни с Джином Келли. У нее была темная губная помада, но ее глаза были темнее. Она взяла меня под руку и улыбнулась. Мы вышли из дома и направились к машине.

Это выглядело так, будто ты ведешь свою девушку в кино. Я желал бы, чтобы я сейчас действительно вел Элис в кино. Я пытался себе внушить, что это всего-навсего свидание, что мы вдвоем едем приятно провести время. Но у меня ничего не получалось, и я отказался от сознательного самообмана.

Она указывала мне дорогу к фабричным корпусам, в которых размещалась бухгалтерия. На огромной автомобильной стоянке было пусто, если не считать серо-белого “метрополитена”.

– Это машина Эбнера, – сказала Элис.

– Эбнера?

– Ночного сторожа. Не беспокойся. Он нам не помешает.

– Будем надеяться.

Я оставил “форд” в тени здания, и мы пошли кругом, к маленькому боковому входу. Элис достала ключ, отперла дверь, и мы вошли внутрь.

Слева от нас была металлическая лестница, ведущая вниз в темноту и вверх в темноту, прерываемую слабыми отблесками волнообразно двигающегося света.

– Это Эбнер, – шепотом сказала Элис, – это его фонарик, – затем засмеялась, слегка неестественно, и наконец сказала вполне нормальным голосом:

– Я не знаю, почему говорю шепотом. – Она подошла к лестнице и крикнула:

– Эбнер, Эбнер!

Я услышал наверху звук тяжелых шагов, и вслед за тем замелькали более яркие отблески света.

– Кто там? – спросил Эбнер.

– Это я, Элис. Я не одна. – Она взяла меня за руку и сжала ее. – Мы немного побудем в офисе, – крикнула она.

– Хорошо, – откликнулся голос, и тяжелые шаги снова удалились, а мелькающие отблески света стали бледнее.

– Сюда, – сказала Элис. Все еще держа меня за руку, она провела меня через двери на лестничной клетке в длинный коридор, в конце которого справа находилась стеклянная дверь. Мы прошли в нее и оказались еще в одном коридоре. Стук каблучков Элис по каменному полу гулко отдавался в пустом помещении. Было почти совсем темно, если не считать тусклого света уличных фонарей, проникавшего сюда сквозь стеклянную дверь. Но Элис, видимо, прекрасно ориентировалась здесь даже в темноте.

Наконец мы остановились перед какой-то дверью. Элис достала связку ключей и, отыскав нужный, вставила в замочную скважину. Щелчок, и дверь открылась. Мы вошли в длинную комнату с несколькими окнами с одной ее стороны, выходившими на боковую улицу. При тусклом свете уличных фонарей, пробивавшемся сквозь стекла окон, я видел два ряда столов и шкафы с документами.

Элис прошла между столами. В дальнем конце комнаты за дверью с матовым стеклом находилась еще одна комната, небольшая по размеру, с единственным столом, но вдвое большим по размеру, чем столы в большой комнате. Окно всего одно, но широкое, а у противоположной стены еще один шкаф для документов и массивный сейф.

– Пожалуйста, зажги спичку. Пол, – попросила Элис. Она опустилась на колени перед сейфом.

Я зажег спичку и наблюдал при ее свете, как ее ловкие пальцы поворачивают наборный диск. Затем она повернула рукоятку вниз, и раздался щелчок. Она подождала, повернула ее чуть дальше, и снова раздался щелчок. После этого она потянула дверцу, и та открылась.