— И таким образом вынудите меня взять на себя ответственность вместо вас? — усмехнулся Фидель.

Губы Сагана дрогнули, но он промолчал.

— Хорошо, — сказал Фидель, вставая. — Да исполнится Божья воля. Я хочу, нет, я приказываю вам отправиться к Его величеству и сообщить ему обо всем, что стало нам известно, и еще передать ему те сведения, которые вы сами считаете важными. Далее, вы останетесь в распоряжении у Его величества и выполните то, что он потребует от вас, — если, конечно, выполнение возложенной на вас задачи не будет противоречить вашему обету послушания.

Дерек Саган долго и пристально смотрел на архиепископа Фиделя.

— Я обдумаю то, о чем вы просите. Я даю вам возможность переменить свое решение.

Этот взгляд Сагана оставил след в сердце архиепископа. Фидель чувствовал, как стынет в его жилах кровь. Подняв со стола намокший требник, он крепко сжал его в руках, изо всех сил стараясь сдержать их дрожь.

— Vade Cun Deo, — сказал он. — Ступай с Богом.

— Благодарю вас, Ваше преосвященство, — холодно и безучастно ответил Саган, — но я отправляюсь в путь один. — Поклонившись архиепископу, Саган покинул его кабинет.

Фидель снова опустился на стул. Не замечая растекшейся по столу воды и опрокинутого стакана, капель крови, упавших на столешницу с ладони Сагана, Фидель положил руки на мокрый стол и стиснул их.

— Благословенный Боже, неужели мы потеряли его? Или он никогда не был с нами? Но что еще мог я сделать? Да поможет ему Бог. Да поможет Бог нам всем!

— Транспорт готов? — спросил Дайен своего секретаря, вошедшего к нему с обычным выражением непоколебимого спокойствия на лице.

— Да, сир, — ответил Д'Аргент. Он прошел через весь просторный кабинет, ступая по толстому ковру, положил принесенные с собой документы на стол прямо перед Дайеном и взял со стола другие, заранее приготовленные для этого бумаги. — Это вам на подпись, сир. Вот эти несколько документов должны быть подписаны собственноручно, без электроники. На связи лорд-адмирал флота. Он хотел бы переговорить с вами до того, как вы отправитесь в путь. Ее величество также просит принять ее.

Дикстер. Ее величество. Дайен нахмурился. До сих пор он был — или лучше сказать, пребывал — в отличном настроении. Наконец-то настал тот день, которого он так долго ждал. Еще когда всходило солнце, Дайену казалось, что оно восходит в его душе и солнечный свет проникает в его сердце. Настанет ночь — и он будет с Камилой. Ничто не должно омрачать этого дня, ничто не должно ложиться тенью на солнечный свет. Увы! Опять заботы. Адмирал. Ее величество… Дайен поднял со стола старомодную чернильную ручку и принялся подписывать бумаги, главным образом касающиеся церемониалов: официальные провозглашения планетарных праздников, презентаций, награждений, пожертвований и так далее.

— Сначала я буду говорить с Дикстером. Передайте Ее величеству, что после этого я буду к ее услугам. Сколько еще времени в нашем распоряжении?

— Один час, если мы намерены прибыть на место строго по расписанию, сир.

Дайен вернул секретарю папку с документами, и Д'Аргент бесшумно выскользнул из кабинета. Король включил переговорное устройство.

— Доброе утро, адмирал. Нет, я ничего не слышал об архиепископе. Курьер отправился в путь всего несколько дней назад. Да, конечно, как только что-нибудь услышу, сразу же поставлю вас в известность. Я буду в Академии, чтобы вы знали, если у вас возникнет необходимость связаться со мной.

Дайен переключился на другую линию.

— Я освободился, Д'Аргент, и могу увидеться с Ее величеством.

Встав из-за стола, Дайен застегнул свой черный френч, откинул со лба гриву золотисто-рыжих волос и изобразил на своем лице улыбку, готовясь встретить жену, когда она войдет в его кабинет.

— Доброе утро, мадам. Вы великолепно выглядите сегодня. Синее платье очень идет вам, оно так удачно гармонирует с вашими глазами! Мне кажется, вы одеты так, как будто собирались в путешествие. Каковы ваши планы?

Астарта подошла к Дайену и, взяв его за руку, подставила ему свое лицо для поцелуя, а он, наклонившись, поцеловал Астарту в щечку «по долгу службы». Кожа Астарты была прохладна, как и пальцы ее руки, державшей руку Дайена. Платье из льдисто-синей шерсти благодаря своему покрою делало Астарту немного выше ростом и подчеркивало ее прелестную фигуру. Особой изысканностью отличалась прическа Астарты. Королева почти не употребляла косметики, цвет ее лица был безупречен. Весь макияж ограничивался легким подкрашиванием век и губ, чтобы придать векам пурпурный оттенок, а губам — коралловый.

Дайен не переставал восхищаться красотой Астарты, как не переставал восхищаться красотой холодных, сверкающих драгоценностей на дисплее для туристов в Зале Сокровищ, который находился в открытой для широкой публики части дворца. Он отстранился от Астарты, высвободив свою руку из ее, хотя и продолжал улыбаться, глядя на Астарту сверху вниз.

— Чем могу быть вам полезен, мадам, прежде чем отправлюсь в путь?

— Вы снова в Академию? — вдруг спросила Астарта.

Дайен напрягся, хотя и сохранил на лице бесстрастную, вежливую улыбку. Он чувствовал, что его слова, обращенные к Астарте, звучали напыщенно и оттого ненатурально, но он не вел со своей женой обычных бесед, даже на самые невинные темы, таких бесед, когда бы речь его была не напыщенна.

— Да, мадам. Ваш супруг отправляется читать студентам лекцию о долге короля перед народом. — Улыбка Дайена стала шире, хотя ему казалось, что его лицо как будто разрывается на части. Он сделал попытку дошутить: — Надеюсь, те, кто со скуки заснет, будут достаточно вежливы, чтобы храпеть как можно тише.

Астарта в ответ не улыбнулась, она, кажется, и не слышала того, что он сказал ей. Подняв на него непривычно мрачные и оттого потемневшие глаза, она сказала ему:

— Останьтесь.

Дайен пришел в замешательство. За все годы их супружества Астарта никогда еще не требовала от него ничего подобного. Почему же теперь она решилась на такое? Что-то заподозрила? И пока Дайен молчал, от удивления не зная, что сказать ей, он понял, что должен сказать ей нечто такое, что помогло бы Астарте избавиться от этих подозрений.

— Мадам, это…

— Нет, я еще не все сказала, — перебила его Астарта. Она как-то робко и поспешно схватила его за руку, словно боясь, что он не станет ее слушать. Голос Астарты дрожал. — Я отменю все мои назначенные встречи и дела, а вы — свои. Мы удалимся отсюда, оба, вместе, — Астарта говорила очень быстро, она захлебывалась словами. — Эта телезвезда, как его имя? Кажется, Русти Лове, упрашивал нас погостить на его вилле, это на Адонисе. Там очень красивые окрестности. А сама вилла стоит на утесе, прямо над морем. И на отшибе, там не будет ни прессы, ни чужих людей. Мы будем купаться в море и подолгу гулять, и вы научите меня играть на синхоарфе, как когда-то обещали. Мы не будем говорить, нет, мы не будем даже упоминать ни о политике, ни о войнах, ни о религии. На два-три дня стать такими же людьми, как все остальные! Прошу вас, соглашайтесь. Нам необходимо сменить обстановку, побыть наедине друг с другом.

Дайен пристально смотрел на Астарту, чуть отстранившись от нее. Он еще никогда не видел ее такой взволнованно-серьезной, столь сильно захваченной чем бы то ни было. Просьба научить ее играть на арфе тронула Дайена. В самые первые дни супружества, когда они были еще почти совсем чужими друг другу и не столько были, сколько учились быть мужем и женой, он играл для нее на арфе, и эти минуты принесли им обоим подлинное наслаждение, когда-либо испытанное в совместной жизни. Но все это ушло в прошлое и не повторилось.

Дайена уже ждал космоплан. Оставалось лишь дать Д'Аргенту новые инструкции, внести поправки в курс, закончить последние приготовления. В Академии его поймут. Больше того, там даже будут рады. Король и королева берут тайм-аут, чтобы побыть вместе. Роман расцветет на Адонисе.