Ничего не видя перед собой от слез, Камила вскочила и бросилась к выходу. Астарта схватила ее за руку и остановила.

— Останьтесь, Камила, — сказала королева. — Не давайте ему пугать вас. Я его не боюсь.

Камила снова села в свое кресло и, утерев слезы, попыталась придать своему лицу спокойное, невозмутимое выражение.

У Дайена сжалось сердце. Он был благодарен Астарте за то, что она не только не теряла собственного достоинства, но и защищала достоинство своего мужа, как бы мало он того ни заслуживал.

— Так вы намереваетесь шантажировать меня? — спросил Дайен.

— Ну зачем же так грубо? — состроил гримасу Флэйм, укоризненно покачивая головой. — Куда лучше для нас обоих заключить взаимовыгодное соглашение. Вы публично признаете мои права на престол и добровольно отречетесь от него в мою пользу. Ваша репутация и честь при этом не пострадают, и вы будете жить в мире и благополучии со своей женой… или с кем сами захотите.

Дайен покачал головой.

— Нет, я не заключу с вами такого соглашения. Вы не можете задержать меня здесь. Я обращусь к общественности и признаю свой позор…

— А я поддержу его, — сказала Астарта, крепче сжимая руку Камилы, — и люди поймут меня правильно. Вся вина моего мужа состоит лишь в том, что он любит женщину, достойную любви. Да, люди поймут, Дайен Старфайер — король, таково его предназначение свыше.

— Вот как? — прервал Астарту Флэйм. Теперь его улыбка не казалась чарующей. — Предназначение свыше? Может быть, объясните нам, как это понимать, лорд Саган?

Саган вышел из тени. Он двигался неторопливо, не сводя темных глаз с короля.

Дайен замер и насторожился.

— Ваш кузен, Флэйм, — заговорил Саган, остановившись перед Дайеном, — прошел то же испытание, что и вы. Он не испытал страха, он не истекал кровью и не был близок к смерти. Он обхватил руками серебряный шар и раздавил его. Кто из вас сильнее? Как думаете вы, кому из вас дано от Бога быть королем?

— Кому же, милорд? — тихо спросил Дайен.

— Послушайте свое сердце, — сказал Саган, — и узнаете правду.

— Это уже лишнее, — пренебрежительно обронил Флэйм, — Бог, похоже, повернулся к вам спиной, кузен.

— Как и мои друзья, — сказал Дайен, переводя взгляд с Сагана на Таска.

Таск до сих пор делал вид, что не замечает Дайена. В эту минуту он, нахмурясь, смотрел на огонь в камине.

— Итак, я остался в одиночестве, — просто сказал Дайен, — но и львы одиноки, как сказали мне когда-то вы, милорд. Если надо будет, я и умру в одиночестве, но умру королем. Я не дам вам того, чего вы хотите, кузен. Не могу поверить, чтобы Бог потребовал от меня такой жертвы. — При этих словах Дайен бросил вызывающий взгляд на Сагана.

— От других он требовал жертв, но дороже этой, Ваше величество, — еле слышно произнес Саган, и глаза Дайена из дерзких стали задумчивыми.

Флэйм широко улыбнулся:

— Должен признаться, вы произвели на меня сильное впечатление, кузен. Мне по душе ваша смелость и решимость. Они доказывают неоспоримые достоинства нашего рода. Но поскольку я не верю в этого вашего бога, меня мало заботит, что он требует, а чего не требует. Ритуал доказал лорду Сагану, что у меня есть силы и способности быть правителем. Я готов в ближайшие же дни доказать это и вам, кузен Дайен.

— Вы качаете головой, сомневаетесь, думаете, я не сумею. Я принимаю вызов.

— А теперь, — сказал Флэйм, хлопнув рукой по подлокотнику кресла и резво вскочив на ноги, — вы, наверное, устали. Путешествие было долгим и изнурительным. Да и волнений у вас было немало. Наверное, беспокоились о супруге. Как видите, она жива и здорова, и я уверен, что сейчас вы уже подумываете о том, как бы хорошенько выспаться. Продолжим нашу беседу завтра и, может быть, проделаем какие-нибудь легкие упражнения, чтобы мы оба были в форме. Надеюсь, вы не забыли гемомеч, кузен?

Дайен быстро взглянул на Сагана и поймал на себе пристальный взгляд его холодных, мерцающих огнем — как будто из глубины потустороннего мрака — глаз.

— Да, — сказал Дайен, и его левая рука машинально потянулась к правой ладони. Он вовремя спохватился, сжав правую руку в кулак. — Да, гемомеч я взял с собой, но…

— Вот и хорошо. — Флэйм потер руки, как бы предвкушая предстоящую забаву. — Превосходно. Я рад, как ребенок, у которого появился новый дружок. Теперь наконец-то я могу потягаться не только со своей тенью. Ваше величество, — с поклоном обратился он к Астарте, вставшей с кресла с холодным достоинством во взгляде и позе, — надеюсь, вам предстоит приятная ночь. Сожалею, что у вас и вашего супруга отдельные спальни, но, по-моему, часы, проведенные в размышлениях наедине с собой, чрезвычайно продуктивны. Панта, вы не могли бы проводить нашего кузена обратно в его покои?

Дайен надеялся, что ему представится возможность встретиться с глазу на глаз с Астартой, но, по-видимому, напрасно. Ему не оставалось ничего другого, как подчиниться обстоятельствам, иначе он просто уронил бы свое достоинство. Он подошел к Астарте, взял ее руку, поднес к губам и нежно поцеловал.

— Не беспокойтесь, мадам, — тихо сказал он Астарте, — все будет хорошо.

— Да, сир, — улыбаясь, сказала она ему. — Я знаю, так и будет. — Она снова улыбнулась: только бы никто не заметил, что у нее вот-вот задрожат губы.

Дайен тоже ободряюще улыбнулся Астарте и выпустил ее руку из своей, ища глазами Камилу, но Камила уже спешила к выходу.

Сердце Дайена оборвалось. Будто и не бывало той встречи на берегу синего озера, на такой далекой отсюда планете. И какая разница, что произойдет с ним в будущем? Он потерял Камилу.

Теперь он действительно остался в одиночестве.

— «Глубокая ночь», — раздраженно сказал Таск себе самому, пристально глядя в темноту. — Что за дурацкое выражение? Интересно, какой умник придумал его?

Он в нерешительности стоял на выходе в коридор, держа руку на ручке двери, и пытался заставить себя закрыть дверь и идти к себе, но в коридоре было так ослепительно темно, так оглушительно безмолвно и вообще так жутковато, что Таск медлил, стоя у двери и не отпуская ее ручки, казавшейся ему чем-то надежным и реальным.

— А все эти разговоры о призраках. Я не верю в призраков. Никаких призраков нет. И этих — из неведомой материи — тоже нет, — вслух внушал себе Таск, но очень тихо, продолжал всматриваться с беспокойством в вязкую, липкую черноту коридора и держаться за ручку двери.

Уставясь в этот мрак, Таск дал волю воображению. Ему мерещились в темноте призраки, креатуры, бесшумно парящие где-то рядом и вокруг него. Может быть, кто-то из них именно в этот миг пронесся сквозь него. А, может, он сам прошел сквозь кого-то из призраков. Гарт Панта говорил ему, что эти креатуры могут даже и убить. Не умышленно, заверил Панта Таска, а случайно.

«Слабое утешение, — подумал Таск. — Потом уже будет немного поздновато извинять их за это». Холодный пот струйками стекал по его щеке. Даже майка намокла. «Но если их тут везде полным-полно, то они могут быть и у меня в спальне, насколько я понимаю, — размышлял Таск. — У меня одинаковые шансы что здесь, что в любом другом месте».

Таск принял решение, закрыл дверь и пошел по коридору. Не очень уверенно, даже очень неуверенно. Он придумал, что скажет охранникам, если те остановят его. Немного спиртного, принятого перед экспедицией, не только придало смелости Таску, но и окрасило соответствующим запахом его дыхание.

Хорошо еще, что идти ему было недалеко и что предстоящий путь он успел проделать при дневном свете, а то сейчас он просто пропал бы. Таск не особенно задумывался об архитектуре здания и ее связи с призраками. Алказар куда больше походил на кроличий садок, чем на крепость. Коридоры здесь напоминали ходы в норах: извилистые, изогнутые, наклонные, то ныряющие вниз, то уходящие вверх. Таск пробовал определить место назначения, считая двери, но это был не очень надежный способ: все двери здесь казались одинаковым. Он помедлил немного, прежде чем постучаться в одну из них, жаль, что не выпил пару бутылок вместо пары глотков. Но долго вот так стоять здесь он не мог, его нерешительность показалась бы странной тому, кто мог бы наблюдать за ним. Таск бухнул кулаком в дверь.