Старик медленно открыл глаза и, не поворачивая головы в сторону Ма Юя, произнес холодно и лаконично:

— Меня зовут Ван Чунъян. Я из провинции Шэньси. Сюда я пришел ради вас.

Ма Юй был ошеломлен. Он пролепетал:

— Сударь, вы пришли сюда ради меня?

— Именно так. Я пришел сюда ради вас.

— Но… Я не понимаю. Как так ради меня?

— Точнее, ради вашего имущества.

Ма Юй остолбенел.

— То есть вы хотите сказать, что желаете забрать мое имущество?

— Слушайте, молодой человек, — нетерпеливо ответил Ван Чунъян. — Если бы я не хотел забрать ваше имущество, то чего ради мне было тащиться в такую даль из Шэньси?

Возмущенный Ма Юй хотел было что-то сказать, но, не найдя слов, лишь всплеснул руками и быстро вышел из комнаты.

Он шел по саду, бормоча себе под нос:

— Это немыслимо! Он хочет заполучить мою собственность и имеет наглость заявлять мне об этом прямо в лицо! И это называется просветленный?!

Ма Юй вошел в комнату и уселся, ни слова не говоря жене. Сунь Юаньчжэнь заметила состояние мужа, догадалась, что что-то произошло, и мягко сказала:

— Ты, вероятно, спросил у старика его имя, и это рассердило его. И теперь ты раздражен, так как он, вероятно, сказал нечто обидное.

— Я думал, что старичок действительно просветленный и добродетельный, — ответил Ма Юй, уже слегка успокоившись. — Но, представляешь, он только что имел наглость заявить мне, что хочет забрать наше имущество!

— Должно быть, у него есть причины для таких заявлений. Возможно, тебе стоило поинтересоваться ими. И знаешь что, дорогой? Ведь, по сути, земли и собственность, которой мы владеем, даже деревья в саду и рис на полях, — не наши. Они принадлежат земле, а земля принадлежит всем. А нам лишь выпала возможность присмотреть за всем этим какое-то время. В одной жизни мы можем иметь многое, в другой же — ничего. Богатство приходит и уходит. Говоришь, мастеру Вану нужно наше имущество? Так почему бы не отдать его, если на то есть разумные причины? Детей у нас нет, и, так или иначе, наше богатство все равно достанется кому-то, даже если мы не отдадим его сами.

— Женщина! — резко прервал жену Ма Юй. — Тебе легко такое говорить! А у меня есть долг перед предками, оставившими мне в наследство все это имущество. Наши предки, приехавшие из Шэньси, сколотили это состояние нелегким трудом. Как я могу теперь просто отдать его кому-то, кого я едва знаю? Кроме того, мы еще не совсем старики, и, если мы лишимся нашего благосостояния, на что мы будем существовать остаток наших дней?

— Не забывай, мы ищем бессмертия, — ответила Сунь Юаньчжэнь. — Когда мы обретем Дао, какой нам будет прок от всего этого добра? К тому же говорят, что, если человек достигает бессмертия, карма девяти поколений его предков очищается. А значит, совершенствуя себя, мы могли бы помочь нашим предкам выйти из колеса сансары. Это много лучше, чем пытаться сберечь богатства, которыми они уже не могут наслаждаться.

— Если мы действительно станем Бессмертными — тогда все это верно, — не согласился Ма Юй. — А представь себе, что не станем. Получится, что мы просто разбазарили свое состояние; потеряли все и не достигли ничего.

Сунь Юаньчжэнь терпеливо отвечала:

— Мудрецы говорят, что тот, кто хочет достичь бессмертия, должен быть искренним и готовым пойти на жертвы. Путь к бессмертию не прост, он потребует от нас больших жертв, чем любое другое начинание. Стать Бессмертным способен каждый, — продолжала она, — и успех или неудача зависят от того, достаточно ли человек искренен в своих намерениях, чем готов он жертвовать ради этой великой цели. Бодисаттвы и даосские Бессмертные — все они когда-то были просто людьми.

— Хорошо, — ответил Ма Юй. — Наверное, ты права. Я поинтересуюсь у старика, зачем ему наше имущество.

На следующее утро Ма Юй разыскал Ван Чунъяна и сказал:

— Сударь, вчера вы выразили желание получить все мое имущество. Вероятно, у вас на то были какие-то причины. Не мог бы я узнать их?

— Мне нужны средства, чтобы построить чертоги для практики, где любой ищущий Дао мог бы найти уединение, — ответил Ван Чунъян. — А также для того, чтобы обеспечить этих людей всем насущным, дабы они могли посвятить все свое время практике, а не волноваться о куске хлеба.

Ма Юй был полностью удовлетворен ответом и больше ни о чем не спрашивал.

Осознав, что деньги нужны Ван Чунъяну, чтобы построить приют для ищущих Дао, Ма Юй сказал:

— О, сударь, теперь я понимаю, что вы действительно просветленный. Если это возможно, мы с женой хотели бы стать вашими учениками.

— Если вы оба хотите учиться, я возьму вас в ученики, — ответил Ван Чунъян. — Но сначала вы должны организовать передачу мне всего вашего имущества.

— Сударь, вы можете распоряжаться нашей собственностью в любое время и любым приемлемым для вас способом. Но зачем нам проходить через все эти формальности с переписыванием нашей собственности и денежных средств на вас?

— Пока вы формально владеете деньгами и собственностью, — сказал Ван Чунъян, — привязанность к этому все равно остается в вашехм сознании. Лишь полностью расставшись с ними, вы поймете, что так проще всего забыть о материальных благах.

— Что ж, отлично, — ответил Ма Юй. — Тогда я передам все документы на мое имущество и бухгалтерские записи моих предприятий вам на хранение.

— Этого недостаточно, — возразил Ван Чунъян. — Чтобы передача имущества и предприятий была полной, вы должны подписать документ, в котором указано, что вы по собственной воле передаете мне всю вашу собственность. И его подписание должны засвидетельствовать ваши родственники и глава семейного клана.[7]

Последние слова Ван Чунъяна обеспокоили Ма Юя. Вовлекать членов клана совсем не входило в его планы, тут он предвидел сложности. Он решил посоветоваться с Сунь Юаньчжэнь:

— Ван Чунъян хочет, чтобы мы передали ему наше имущество официальным путем. Боюсь, нашим родственникам это не понравится. Некоторые из них уже положили на него глаз. Ведь у нас нет наследников, и они думают, что после нашей смерти смогут заполучить себе кусочек нашего богатства. Если они прознают, что я собираюсь все отдать какому-то неизвестному и непонятному старику, они сделают все, чтобы этого не случилось.

— Я думаю так, — отвечала та, — давай сначала постараемся убедить наиболее влиятельных членов клана и ближайших родственников. Если они одобрят твои действия, то все пройдет замечательно. Если же нет, то, думаю, у меня есть другой план относительно того, как заручиться их поддержкой и осуществить передачу имущества Ван Чунъяну.

Ма Юй немедленно разослал слуг, чтобы пригласить мужчин клана на ужин в свой дом. В назначенный день все родственники прибыли. Среди них был почтенный член клана Ма Лун, приходившйся Ма Юю двоюродным дедом. Прежде он занимал государственную должность, но уже давно был в отставке и являлся старейшим членом клана. Он подошел к Ма Юю и спросил:

— По какому случаю ты собрал семью?

— Прошу вас, дедушка, выслушайте меня, — обратился к нему Ма Юй. — За последние годы мое здоровье серьезно пошатнулось. Я постоянно чувствую усталость, нет сил заниматься ни поместьем, ни делами. Моя жена это тоже не потянет, да к тому же не имеет к этому ни навыков, ни особого желания. Недавно я познакомился с очень честным и порядочным человеком. Я пригласил его жить в своем доме и планирую переписать на него свою собственность и дела, чтобы он помог мне управлять ими. Собственно, я и пригласил вас сегодня, чтобы попросить засвидетельствовать официальную передачу ему прав собственности.

Услышав этот разговор, один из двоюродных братьев Ма Юя вскричал в негодовании:

— Ма Юй! Ты, должно быть, спятил! Собственность наших предков должна оставаться в семье! Как ты можешь даже думать о тохм, чтобы передать ее кому-то постороннему? Похоже, тебя собираются облапошить!