Уильям Батлер Йейтс. Голгофа. Перевод Станислава Минакова. — «Союз Писателей», Харьков, 2002, № 1 (4).
Пьеса 1921 года. Действующие лица: Три музыканта (их лица загримированы под маски), Христос (в маске), Лазарь (в маске), Иуда (в маске), Три Римских Легионера (их лица скрыты под масками или загримированы как маски).
Юрий Каграманов. Америка приглашает к диалогу. — «Посев», 2003, № 10 <http://posev.ru>.
«Надо заново создавать образ Америки, который более или менее соответствовал бы оригиналу и, между прочим, позволял бы сохранять по отношению к нему определенную дистанцию».
Вера Калмыкова. Валерий Брюсов: в предчувствии науки ХХ (ХХI?) века. — «Toronto Slavic Quarterly». University of Toronto. Academic Electronic Journal in Slavic Studies. 2003, № 5 <http://www.utoronto.ca/slavic/tsq/tsq.html>.
«Напомним, что Валерий Брюсов был чуть ли не единственным, кто спорил с В. И. Лениным по поводу статьи „Партийная организация и партийная литература“, в которой концептуализировалась печально известная ныне „теория отражения“. Как ни дико прозвучит, но нет ли смысла подумать о влиянии ленинской теории — разумеется, в облагороженном виде, да и не только и не столько ее одной, — на концепции Московско-Тартуской семиотической школы, разрабатывающие идею „вторичного моделирования“ в искусстве <…>».
Владимир Кантор. Петр Великий и второе норманнское влияние. — «Вестник Европы», 2003, № 9 <http://magazines.russ.ru/vestnik>.
«Эпоха Петра Великого как эпоха второго норманнского (варяжского) влияния».
Ирина Качур. Свобода и мораль в контекстах иудаизма и европейской философии. — «Время искать». Журнал общественно-политической мысли, истории и культуры. Главный редактор Марк Амусин. Иерусалим, 2003, № 8.
«<…> в статье принципиально не содержатся никакие оценочные суждения по поводу представленных здесь идеологий. Предполагается, что каждая идеология может подходить для людей определенного типа».
Аркадий Киреев. Был ли Аркадий Стругацкий «агентом влияния» КГБ? — «Лебедь». Независимый альманах. Бостон, 2003, № 347, 1 ноября <http://www.lebed.com>.
«<…> идея вечной необходимости спецслужб, более того — всенародной, даже всечеловеческой, благотворности их деятельности, оказывается как минимум той „жертвой вечерней“, ради которой КГБ хранил, лелеял и берег писателя АБС — весьма полезного и особо ценного „агента влияния“ на умы и души „советских людей“…»
Всё — на домыслах, предположениях.
См. также: Николай Александров, «Ничего не объяснять. „Комментарии к пройденному“ Бориса Стругацкого» — «Газета», 2003, 5 ноября <http://www.gzt.ru>.
Сергей Кирилов. О необходимости контрреволюции. — «ГражданинЪ», 2003, № 4, июль — август.
«Трагедия между тем заключается как раз в том, что никакие „буржуи“, вообще никакие новые люди к власти в России не пришли (тогда как приход любых иных, чем советско-коммунистическая номенклатура, людей, пусть сколь угодно малосимпатичных, был бы как раз благом)».
Константин Ключкин, Саня Лачан. Прорыв «Сопрано». — «Критическая масса», 2003, № 3.
«[Cериал] „Сопрано“ — это двигатель реструктуризации телевизионной среды, прорыв в языке массовой культуры и, наконец, радикальная художественная новация в жанре драматического телесериала. <…> Функция теленасилия и телесекса двояка. В первую очередь нарратив, построенный на определении болезни с последующими оздоровлением или маргинализацией больного, определяет границы того, что есть нормальный член общества. Проинформированный телезритель начинает контролировать самого себя, освобождая государство и прочие властные инстанции от необходимости контролировать граждан <…>. Оздоровленный телезритель говорит на языке теплых человеческих чувств, твердых моральных устоев, демократических ценностей и политической корректности. Этому языку учат в школах и вузах, его знание необходимо для успеха в обществе. Характерно, что именно речевое насилие — самая регламентированная область телепродукции. <…> Особенно ярко художественный прорыв „Сопрано“ заметен в языке. Ксенофобия, расизм, жено- и мужененавистничество, гомофобия, бытовая обсценность органично и ярко вплетаются в речь персонажей. Языки фольклора, улицы, приватной сферы, национальных и социальных групп, лежавшие за пределами регламентированного общенационального дискурса, неожиданно оказываются в его центре, на одном из самых популярных каналов. Уникальное достижение „Сопрано“ заключается в том, что ему удалось художественно мотивировать сочетание одиозных стихий таким образом, что американский зритель смог до приятной боли в душе ощутить, что насилие и секс не есть одинокий удел маргинала, что из их комбинации соткана ткань повседневности. Включая „Сопрано“, телезритель возвращается к ощущению, что бесконечная и бесперспективная борьба со стихиями, обуревающими его жизнь, — это нормально».
Петр Краснов. Пой, скворушка, пой. Повесть. — «Москва», 2003, № 10.
«Стылым встретила изба, холодно-прогорклым теперь духом, который ни с чем и никогда не спутаешь и не забудешь, — прошлым, какому не вернутьcя».
Этот номер «Москвы» — оренбургский.
Андрей Краснящих. Имя Джойса в романе Умберто Эко «Имя Розы». — «Союз Писателей», Харьков, пятый номер (2003 г.).
«Джойс не был знаком с концепцией Бахтина, потому что читать еще не написанные книги умеют только герои Борхеса».
«Вряд ли Михаил Михайлович [Бахтин] считал Джойса выродком <…>».
«<…> из Болоньи в Дублин Эко шел не через Саранск, а по-человечески и всему, чему надо в плане карнавала и карнавализации, научился напрямую у Джойса».
См. также: Умберто Эко, «Поэтики Джойса» (СПб., «Симпозиум», 2003).
Станислав Красовицкий. «Неинтересные стихи — это дефект, который ничем не исправишь». Беседу вела Лилия Вьюгина. — «Зеркало», Тель-Авив, 2003, № 21–22.
«Бродский талантливый поэт, но, с моей субъективной точки зрения, поэт малых форм. Он не стал бы столь знаменит, если бы остался в малых формах — „На Васильевский остров я вернусь умирать…“ и так далее. А он захотел развернуться в эпос. Мне кажется, что это просто не его стихия и поэтически он много потерял».
См. также: А. Солженицын, «Иосиф Бродский — избранные стихи» — «Новый мир», 1999, № 12.
Юрий Кублановский. «По России катится желтое колесо». Лауреат премии Солженицына приезжал в Томск пощупать «фундамент» русской поэзии ХХI века. Беседу вела Татьяна Веснина. — «Томский вестник», Томск, 2003, № 214, 30 сентября.
«У меня сейчас [в отделе поэзии „Нового мира“] на рассмотрении лежит около двух тысяч рукописей. Этот поток, конечно, захлестывает. Но я стараюсь в каждом номере давать хотя бы одного автора из провинции. „Новый мир“, может быть, не в той степени, как при прежнем редакторе Сергее Залыгине, сохраняет почвенническую тенденцию. В отличие от других столичных журналов, мы не продвигаем постмодернизм».
См. также: Сергей Залыгин, «Заметки, не нуждающиеся в сюжете» — «Октябрь», 2003, № 9, 10, 11 <http://magazines.russ.ru/October>.
Дмитрий Кузьмин. «Вавилон» будет торжественно закрыт в феврале 2004 года. Беседу вела Линор Горалик. — «Русский Журнал», 2003, 18 ноября <http://www.russ.ru/krug>.
«Проект „Вавилон“ возник на стыке 80-х и 90-х годов как проект поколенческий. Его потенциальными участниками были молодые авторы, начинавшие свою деятельность в определенной культурной ситуации. <…> Союз молодых литераторов „Вавилон“ будет торжественно закрыт в феврале 2004 года в ознаменование пятнадцатилетия его деятельности. К этому моменту в нашей серии „Библиотека молодой литературы“ выйдут последние книги нескольких важных и ярких авторов нашего поколения — Яны Токаревой, Галины Зелениной, Полины Андрукович — тех, чьи книги пока не вышли в других издательствах. Серию мы закроем, и тем самым лейбл будет исчерпан, поскольку его держатели уже не столько молодые литераторы, сколько зрелые, вполне состоявшиеся. Это не должно повлиять ни на интернет-проект „Вавилон: cовременная русская литература“, поскольку он не поколенческий проект, ни на клуб „Авторник“ с его еженедельными литературными вечерами. <…> Мы будем обдумывать новый проект, не поколенческий, но транслирующий те же базовые ценности. (Местоимение „мы“ требует отдельных раздумий. „Мы“ отчасти все те же — Кузьмин, Кукулин, Давыдов, Львовский и, возможно, еще какие-то новые „мы“.) Как это может и должно выглядеть, пока ясно не до конца. Мы вообще всегда к этому стремились — к трансляции ценностей. Я полагаю, что для поколения „Вавилона“ поколенческая структуризация больше не нужна».
