Позволю себе поделиться одним личным воспоминанием. Где-то в середине семидесятых годов, когда Татьяне Чередниченко было немногим более двадцати лет, но она успела уже заявить о себе как о весьма значительной и яркой личности, на одной шумной вечеринке при немалом скоплении народа я назвал ее своей занозой — и это было почти что объяснением в любви. Она как заноза вошла в мое сознание, и с тех самых пор при всех расчетах своих композиторских стратегий я так или иначе должен был учитывать ее позицию. Это не значит, что мы водили тесное знакомство. Мы могли не видеться годами, но мы действовали в одном пространстве и постоянно ощущали присутствие друг друга. Со временем я заметил, что далеко не одинок и что «пронзенных» личностью Татьяны Чередниченко становится все больше. Это не значит, что «пронзенность» всегда носила восторженный характер, — в целом ряде случаев она вызывала и негативные реакции. Но подобные реакции неизбежны, если речь идет о радикальном прорыве, а Татьяна Чередниченко именно и осуществила такой прорыв в области музыкознания. Она разбила узкоцеховые рамки присяжных музыковедов и обрела ослепительную возможность совершенно по-новому думать и писать о музыке. Во времена фундаментальных сдвигов и подвижек в самом основании культуры она была одной из немногих, кто смог не только интуитивно ощутить эти сдвиги, но принять в них сознательное, волевое участие. У Кафки есть притча под названием «Ночью». В этой притче говорится о ночном страже, который бодрствует, когда все спят: «А ты бодрствуешь, ты один из стражей и, чтобы увидеть другого, размахиваешь горящей головешкой, взятой из кучи хвороста рядом с тобой. Отчего же ты бодрствуешь? Но ведь сказано, что кто-то должен быть на страже. Бодрствовать кто-то должен». Я всегда вспоминаю эти слова, когда думаю о Татьяне Чередниченко. Она безусловно относится к немногочисленному племени ночных стражей, что подают друг другу неведомые световые сигналы во мраке всепоглощающей ночи. И я верю в то, что время — если оно еще у нас есть — покажет нам это.

Равиль Бухараев. Дневники существований. Рассказы, эссе, воспоминания. СПб., «Русско-Балтийский информационный центр „Блиц“», 2003, 608 стр., 1000 экз.

Эссеистская проза известного поэта и прозаика, материалом для которой стали впечатления автора о жизни в Европе, впечатления от поездок по России, Индии, Америке. Лирико-философская тональность первой части — «Дневники существований» естественно переходит в повествование второй ее части — «Дорога Бог знает куда» — к размышлениям о содержании нашего религиозного чувства, об иудаизме, о христианстве и особо — об исламе в современном мире.

Псой Короленко. Шлягер века. Послесловие И. Кукулина. М., «Новое литературное обозрение», 2003, 300 стр.

Тексты песен Псоя Короленко (к книге прилагается сидиром с записью песен в авторском исполнении), а также собрание его эссеистики, посвященной стихотворцам и исполнителям в России и за рубежом (Марк Фрейдкин, Алик Копыт, Шиш Брянский, Алла Пугачева, Йукси Йукконен, Ив Монтан, Ганс Зиверс и другие).

Леонид Латынин. Русская правда. Томск-М., «Водолей Publishers», 2003, 558 стр., 500 экз.

Две антиутопии — «Гример и муза» и «Русская правда».

Оскар Лутс. Осень. Новые истории про Тоотса. Перевод с эстонского Норы Яворской. Таллинн, «VE», 2003, 324 стр.

Впервые на русском языке книга классика эстонской литературы Оскара Лутса (1887–1953), написанная им в 1938 году и изданная на родине в 1988-м. «Осень» продолжает написанную до Первой мировой войны книгу «Весна» («Картинки из школьной жизни») с тем же героем — Тоотсом, где изображаются реалии жизни в независимой Эстонии 30-х годов.

Чеслав Милош. Это. Перевод с польского и вступительная статья А. Я. Ройтмана. М., О.Г.И., 2003, 204 стр., 1000 экз.

Двуязычное издание стихов нобелевского лауреата 1980 года.

Поэзия французского сюрреализма. Антология. Составление и комментарии М. Яснова. СПб., «Амфора», 2003, 502 стр.

Андре Бретон, Поль Элюар, Луи Арагон, Филип Супо, Жак Превер, Антонен Арто, Раймон Кено, Рене Дюмаль — стихи и эстетические манифесты.

Пролог. Молодая литература России. Выпуск второй. М., «Вагриус», 2003, 340 стр., 3000 экз.

Вышедший с предисловиями Сергея Филатова и Кирилла Ковальджи второй сборник прозы, поэзии, критики и публицистики молодых писателей содержит произведения Ольги Белоусовой, Евы Датновой, Ильи Кочергина, Романа Сенчина, Марины Андреевой, Игоря Белова, Дарьи Кулеш, Евгения Новицкого, Сергея Шаргунова и других. Работа над сборником велась в рамках программ «Молодые писатели России» и «Интернет-журнал молодых писателей России „Пролог“» <http://www.ijp.ru>.

«Отличительная черта „Пролога“ от уже существующих сетевых литературных журналов — поиск талантливых авторов на всей территории России.

Мы выпускаем также печатную версию „Пролога“ — общероссийский альманах молодых писателей „Пролог“, в котором собраны лучшие произведения всех жанров, размещенные на нашем сайте.

К целям „Пролога“, помимо основной — знакомство широкой аудитории с новинками молодой литературы, относятся следующие:

молодые литераторы провинции и столицы должны иметь одинаковые стартовые условия для выхода к читателю;

журнал консолидирует развивающиеся творческие силы страны;

„Пролог“ дает выход на сайт только талантливым произведениям, без ссылок на ученичество или возраст автора, придерживаясь известной поэтической формулы: „Талантам надо помогать. Бездарности пробьются сами“» <http://www.ijp.ru/show/about.php>.

Валех Салехоглы. Человек с рассеченной губой. Баку, «Гамма сервис», 2003, 114 стр., 500 экз.

Книга стихов молодого, но уже получившего известность на родине азербайджанского поэта, пишущего по-русски. Татьяна Бек в своем эмоциональном предисловии упоминает о «сложно переплетенных поэтических корнях лирики Салехоглы, о „диалоге“ азербайджанской и русской констант внутри его наиживейшей души, об отголоске мировой поэзии (от Низами до Блока, от Уитмена до Хикмета), фольклорных и авангардных линиях в едином творческом пространстве»; «Лирический герой Валеха (собственно говоря, его сокровенное эго) — безусловный романтик со стихийным вызовом, что само по себе в контексте преобладающего ныне культурного стёба и обросшего штампами приземленно-коллективного иронизма являет собой высокую дерзость».

Клод Симон. Приглашение. Перевод с французского Е. Ляминой. Послесловие С. Зенкина. М., О.Г.И., 2003, 136 стр., 3000 экз.

Книга известного французского писателя, нобелевского лауреата (1985), работающего в технике «нового романа», описывает впечатления от поездки на Иссык-Кульский форум 1986 года, подтолкнувшие автора к созданию своего образа СССР в последние годы его существования.

Роман Солнцев. Страна Адрай. История одной семьи. Красноярск, «Гротеск», 2003, 652 стр.

Семейная сага, писавшаяся известным сибирским писателем полтора десятилетия (1987–2002) и изображающая героев романа со времен Гражданской войны до наших дней.

.

Борис Аверин. Дар Мнемозины. Романы Набокова в контексте русской биографической традиции. СПб., «Амфора», 2003, 399 стр., 1000 экз.

«Если рассматривать творчество Набокова как единый текст, в котором сплавлены жизнь и воображение, экзистенциальное и творческое начало, то окажется, что наибольшую, наивысшую степень своего единства он проявляет как раз в теме воспоминания, которому с равной степенью упоения и напряжения предаются и автор, и его герои, причем многие из них не только вспоминают свое прошлое, но и создают (как их автор) воспоминание-текст» (из «Введения»). Исследователь рассматривает различные традиции автобиографической прозы в русской литературе: традицию Аксакова — Герцена — Короленко (ориентация на «человека исторического»), традицию «концептуальных» воспоминаний («Детство. Отрочество. Юность» Льва Толстого) и традицию Набокова — «личной обочины общей истории», — традицию, которой чужды концептуализм, рационализм, «объективизм». Аверин исследует биографические романы Набокова в контексте творческого наследия П. Флоренского, И. Бунина, А. Белого, Вяч. Иванова и Л. Шестова.