Довлетяр побледнел. А Хаджимурад громко произнёс:
— Налёт, который ты совершил на село Хабипа-пальвана, — твой последний разбой! Именем аллаха трижды поклянись, что больше никогда не будешь заниматься этим! — приказал он беку.
Довлетяр, полагавший, что его собираются убивать, сначала от страха не мог вымолвить ни единого слова, потом всё же выдавил хриплым дрожащим голосом:
— Клянусь именем аллаха, что больше никогда не буду заниматься грабежом! — Он повторил эти слова трижды.
— Три раза поклянись аллахом, что не будешь отнимать у людей землю и воду! — снова громко крикнул Хаджимурад.
— Клянусь аллахом, что не буду насильно отнимать у людей ни воду, ни землю! — теперь уже болев спокойным голосом три раза повторил Довлетяр.
— Если я ещё раз увижу, что ты со своими нукерами бряцаешь оружием, я тебе шею сверну! — зло сказал Хаджимурад. Забрал у него саблю в золочёных ножнах и сел на своего славного серого скакуна. Назар поехал за ним, держа в руках поводок вороного коня Хабипа-пальвана…
Гызганлы
Старый вождь проснулся задолго до утреннего намаза. Взял в руки кумган и неторопливо пошёл с ним к молодым тутовым деревцам. Совершив омовение, стал возносить благодарности аллаху за благополучное возвращение из неволи Хаджимурада. В это время до его чуткого слуха донёсся стук конских копыт: «Что это за утренние всадники?» — подумал Сазак, настороженно вглядываясь в рассветную мглу. Узнал серого скакуна Хаджимурада, но странное дело, на нём едет не Довлетяр, а его настоящий хозяин. Сазак внимательнее пригляделся: «Нет, он не ошибается, на знаменитом сером коне едет Хаджимурад, а следом за ним — Назар».
Когда всадники поравнялись с тутовыми деревца-ми, услышали окрик:
— Стойте!
И Хаджимурад, и Назар узнали голос сердара и тут же остановились.
Старый вождь подошёл к ним поближе и после приветствий спросил:
— Как это вам удалось захватить серого скакуна?
— Сазак-ага, не ругайте нас за самовольные действия, ведь лошадь-то моя и я по праву отобрал её у Довлетяра, — виновато сказал Хаджимурад.
Старик ещё больше удивился, увидев у Хаджимурада саблю в позолоченных ножнах.
— И эта сабля тоже ваша? — уже сердито спросил он.
— Бек меня продал вместе с саблей. А она, как вам известно, была тоже из дамасской стали. Так что эту саблю мне пришлось взять взамен той, — спокойно ответил Хаджимурад.
— Это несерьёзный ответ: «Отобрали», «Взамен взяли». Бек не такой человек, чтобы запросто и отдал свою саблю, и вернул коня… Если он, конечно, остался в живых. Отвечайте прямо на вопрос: вы его убили?
Хаджимурад отрицательно покачал головой:
— Нет!
— Ну и слава аллаху. Хотя бек и скверный человек, хоть он и собирается вступить с нами в кровопролитную схватку, но всё же хорошо, что не взяла грех на душу.
— Кажется, кровопролития на этот раз не будет, — заметил Хаджимурад.
Но сердар с недоверием воспринял его заявление:
— Пока я прочитаю намаз и сделаю кое-что по хозяйству, соберите гамаков и расскажите им подробно о своих ночных похождениях, — с этими словами вождь направился к себе.
Когда всадники подъехали к кибитке Хаджимурада, навстречу им выбежал Бердымурад. Парнишка радостно воскликнул:
— Наш серый конь! Хаджимурад, где ты его взял? Наверно, Довлетяр-бек вернул? — допытывался он.
Хаджимурад спрыгнул с седла, и, не отвечая на вопрос брата, сказал:
— Иди надень чекмень и папаху.
Хаджимурад любовно оглядел вернувшегося брата: «Совсем молодцом смотрится пятнадцатилетний братишка. Только вот плохо, что босой…»
— Бердымурад, возьми мои новые чарыки и расшитые портянки, подаренные дядей Шапери. Вымой хорошенько ноги и обуйся.
Назар привязал лошадей и подошёл к Хаджимураду, тем временем из кибитки вышел Бердымурад. Он не мог скрыть радости, всё время разглядывал свои обновки:
— Как раз! Вот и я уже взрослый. Спасибо, братишка.
— Поздравляю тебя со славным подарком.
— На тебе, братишка, ещё и саблю, которую носят беки, — сказал Хаджимурад. — И вороной конь теперь будет твоим, сейчас же скачи на нём ко всем представителям гамаков и сообщи, что Сазак-ага просит их срочно явиться на совет.
— Совсем взрослым стал, — проводил взглядом парня Назар. — Надо только укоротить тесьму от сабли, да в седле кое-что поправить…
— Это сделать немудрено, — заметил Хаджимурад, — мне вот не даёт покоя другая мысль: не вывести ли нам на бега коня Хабипа-пальвана в паре с моим серым скакуном?
— Вряд ли воронок Хабипа угонится за серым конём!.. Ай, неважно, кто там из двух братьев окажется первым, важно что для собравшихся это будет радостное зрелище. Мальчишка и так безмерно рад твоему возвращению, а получив копя и саблю, готов всё сделать, чтобы оказаться достойным такого подарка, — улыбнулся Назар.
— Пойдём немного вздремнём, пока люди не собрались, — предложил Хаджимурад.
С правой стороны дома, под навесом, заметили двух спящих людей. Это были Топаз-бахши и чернобородый Оразгельды. Хаджимурад с Назаром улеглись рядом с ними на кошме.
Родственники Хаджимурада сразу же стали приходить по одному, по двое. Явился Сазак и увидел, что ночные всадники уже успели заснуть.
— Они кажется, совсем не спали, пусть немного отдохнут, — сказал сердар, протягивая руку каждому, кто уже пришёл.
А его сыновья Курбангельды и Амангельды несли всё новые и новые кошмы для подходивших людей и расстилали их под обширным навесом. Чары приволок на поводке крупного барана. Бердымурад и Курбангельды тоже пригнали несколько овечек.
Мужчины стали резать баранов, а женщины печь лепёшки.
— Кажется, все в сборе, — сердар обвёл взглядом стоявших возле него людей и опустился на кошму. Собравшиеся сделали то же. По самому облику старого сердара не трудно было определить важность предстоящего разговора. Сердар же и начал его:
— Вам, наверно, уже всем известно о возвращении домой одного из самых храбрых и сильных наших Джигитов. Он и в плену вёл себя достойно: совершал различные добрые дела и решительно боролся со злом. В награду за всё это его и с почестями проводили, и надавали разных подарков, и отдали в жёны молодую красавицу. Сегодняшний большой той мы устраиваем не только в честь женитьбы Хаджимурада. Этим тоем мы хотим показать кое-кому из недругов решительность гамаков бороться и против подлых обманов, и против ненужного кровопролития.
Глашатай вещал о нашем тое и у ворот крепости Довлетяра. Послали мы приглашения и друзьям из соседних сёл. Сам я ночью специально съездил к Полат-хану и пригласил его на наш праздник. Оказываеься, Полат-хан осведомлён и о том, как Хаджимурад попал и неволю, и о том, за что его Хабип-пальван с такими почестями и наградами отпустил в родные края.
На нашем большом тое и стрелки посоревнуются в меткости, и скачки будут достойными, и гореш проведём как следует. Но для награды победителей понадобится немало различных призов. Вот я и просил бы вас, дорогие родственники и друзья, принести кто что может: ковёр, чекмень, можно привести барашка и даже верблюда. Но повторяю, моя просьба относится в первую очередь к тем, у кого в доме не единственный ковёр или барашек.
— Я могу привести ослицу, так как у меня уже подрастает ослик, — выпалил чабан Меред.
Люди засмеялись. А один из шутников добавил:
— Такая награда вряд ли порадует победителя.
И снова кое-кто не удержался от смеха. Но Сазак прервал его серьёзным сообщением;
— Ночью Хаджимурад с Назаром побывали в крепости бека и забрали у него серого коня и саблю в золочёных ножнах. Как они всё это проделали — пока ещё не знаю, но уверен, что Довлетяр-бек вряд ли отдал бы им и коня, и саблю по доброй воле.
— Они что, отправились к Довлетяру, не посоветовавшись с вами? — удивился Курбангельды.
— К сожалению, именно, так, — нахмурил брови сердар.
Люди в раздумье приумолкли. Но не надолго. Тут же вскоре со всех сторон посыпались замечания:
