— Вот! Этот автомобиль братья Рено построили в 1898 году. Ты понимаешь?

— Нет, — ответил Веня честно. — Но вижу, что машина старинная.

Маленький человечек глянул на него с огромным сожалением.

— Первый в мире автомобиль с карданной передачей, — молвил Инструкция сокрушенно. — Как же можно не знать! Тем более, у тебя тоже машина марки «рено».

Инструкция еще раз сокрушенно глянул на своего подопечного, но уже возле следующего автомобиля глаза маленького человечка снова загорелись.

— Знаменитый «Кадиллак-А», — выговорил он чуть ли не с наслаждением. — Выпущен в 1903 году.

Спросить, настоящие ли это автомобили или все тот же «антураж», каким были в прошлый раз пиратские корабли, Веня не успел. Ряд старинных машин закончился, и перед Веней распахнулись большие двустворчатые двери в соседний зал.

Там, за столиками, озаренными неяркими светильниками, похоже газовыми, сидели люди, одетые точь-в-точь словно герои-джентльмены старинных немых фильмов. Между столиками, держа в руках подносы, сновали официанты, облаченные в белые фраки.

Только теперь Веня почувствовал, что и сам он одет как джентльмен конца XIX века, и что на голове у него странный головной убор, называвшийся, как он припомнил, цилиндром.

Веня машинально приподнял цилиндр. В ответ из зала раздались голоса приветствий. В одном из этих людей Веня с трудом, но узнал Константина Васильевича, который в прошлый раз принимал его в члены сообщества и был у шрежей кем-то вроде старосты. Теперь Константин Васильевич оказался не пиратом с попугаем на плече, а респектабельным господином средних лет. Веня припомнил, что похожих людей в такой же одежде он видел на портретах художника Ренуара.

Но Инструкция уже указывал своему подопечному на столик, за которым одиноко сидела дама в длинном синем платье и в шляпке с вуалью, скрывающей лицо. И Веня, конечно, узнал ее сразу, несмотря на вуаль.

Мигом рядом с Веней вырос официант, на подносе стояла бутылка, покрытая пылью. Поэтому, наливая Вене и Сашеньке в бокалы, официант обернул бутылку салфеткой.

— Мозельское, — пояснил Вене Инструкция, крутившийся у его ног. — Это вино очень любили в Европе на заре автомобилизма. А сегодня в клубе как раз программа «Первые автомобили». Но если тебе интересно, мозельское ничуть не утратило своих качеств и теперь.

Но Веня не слушал его, потому что откровенно любовался дамой в синем платье…

И вновь таинственным устроителям этой необыкновенной корпоративной вечеринки все удалось. Сначала — дружеское застолье, во время которого, за мозельским, Веня выяснил, что шреж из Москвы Владимир Игоревич, интеллигентный человек в очках, в обычной жизни был врачом-рентгенологом. А бородатый здоровяк-шреж Коля из Перми — театральным художником. Что же касается Константина Васильевича, то он везде оказался начальником. Здесь он командовал шрежами, а в родном городе Барнауле — пожарной командой.

Что и говорить, профессии у шрежей были разные, не говоря уж о том, что жили они в разных российских городах. Всего же, как подсчитал Веня, шрежей было вместе с ним шестнадцать. И только трое жили в столице.

Однако программа «Первые автомобили», как и прошлый «Пиратский берег», подразумевала не только застолье, но и более деятельные развлечения, в которых принимали участие те, кто этого хотел. У стены кафе стоял прежний таинственный аппарат, похожий на игровой автомат, который в прошлый раз отправил Веню и Сашеньку на пиратский корабль. Теперь же они оказались в старинном автомобиле, и он весело катил по дороге, пролегающей среди лесов и полей неизвестно где, ни в каком веке, состязаясь в скорости с такими же старинными автомобилями.

Правда, слово «скорость» в данном случае явно было неуместным, скорее эти автомобильные гонки следовало бы считать увеселительной прогулкой. Однако Веня, сидевший за рулем, старательно обгонял одну машину за другой, и в голове его постепенно начинала крутиться та же мысль, что и тогда, на пиратском корабле, когда он уходил от королевской эскадры. Мы — шрежи, мы — особые люди, мы выполняем особую миссию, мы отвечаем за то, чтобы на солнце не было ни облачка, таких, как мы, больше нет, и отдыхать мы умеем как никто другой.

Сашенька сидела рядом с ним, а на заднем сиденье во весь рост стоял светившийся от счастья Инструкция.

Окончилось новое приключение столь же неожиданно, как и первое. Когда Веня обогнал очередную машину, ее водитель вдруг крикнул те же слова, что и пиратский капитан в прошлый раз:

— Время окончено!

У Инструкции вдруг с сожалением вырвалось:

— Уже?!

А в следующий момент Веня оказался на крышке люка рядом с книжным магазином. Сходя с него, он представил, что Сашенька в этот же момент стоит возле своей клумбы рядом с железнодорожным вокзалом в Вышнем Волочке, в трехстах километрах от него.

Но Веня знал, что в этот день даже неведомые сверхъестественные силы, перемещающие людей в пространстве, не могут их разлучить. Потому что Сашенька сразу собиралась, даже не заходя к себе домой, сесть на поезд и вернуться к Вене по старой, доброй, надежной железной дороге.

А Веня три часа спустя должен был встречать ее на вокзале.

Однако прежде в его квартиру на один миг заглянуло прошлое.

Раздался телефонный звонок, Веня взял трубку.

— Если тебе интересно, — заговорила офис-менеджер Ольга нарочито обиженным голосом, — то я в Париже! И здесь очень хорошо! Здесь приближается Рождество! И весь Париж веселится!

«Ольга в Париже, а я поеду с Сашенькой в Амстердам, — в тот же самый момент вдруг решил про себя Веня. — Обязательно поеду. Вернее, поедем».

Решение было совершенно неожиданным, но он сразу поверил, что обязательно его осуществит. А почему именно Амстердам, он и сам не понял. Название города, вдруг отчетливо прозвучавшее в его голове, было таким волшебным, таким манящим. Оно звучало даже лучше, чем Париж.

«Обязательно поедем в Амстердам, — повторил про себя Веня. — А потом как-нибудь и в Париж обязательно соберемся».

Вслух же он сухо сказал:

— Рад за тебя. — И добавил безжалостно: — Извини, но у меня очень много работы. Даже слушать про твой Париж совершенно нет времени.

В трубке раздались обиженные короткие гудки. Веня посмотрел на нее и положил на место.

«А мы поедем в Амстердам», — повторил он про себя уже в третий раз.

Можно, пожалуй, считать, что в момент этого неожиданного, но твердого решения для Вени и началось самое дальнее и самое необыкновенное из всех путешествий, в какие ему когда-либо случалось отправляться.

Но об этом, конечно, он еще не подозревал.

В Шереметьево-2 Веню и Сашеньку доставила ее двоюродная сестра Зоя с Кутузовского проспекта. Она оказалась симпатичной блондинкой и имела, как показалось Вене, отдаленное сходство с кинозвездой Ким Бессинджер.

Зоя притормозила у входа в терминал, подождала, пока Веня вытащит из багажника сумки, наскоро расцеловала обоих и поспешила уехать, потому что машины подъезжали ко входу одна за другой, словно по конвейеру, и человек в милицейской форме не позволял водителям задерживаться.

Веня проводил взглядом Зоину машину («Пежо-206»), подхватил сумки и сейчас же забыл обо всех последних московских делах. Впереди был Амстердам, город, о котором Веня, говоря по правде, знал, пожалуй, только то, что он стоит на каналах, отчего его называют Северной Венецией. И впереди был восхитительный уикенд.

Разумеется, Вене хотелось бы отправиться в Амстердам на целую неделю, однако об этом не могло быть и речи. Работы в еженедельнике, как всегда, было выше головы, а во вторник надо было в очередной раз отправляться в пирамиду. Даже свободную субботу удалось выпросить у Эдуарда Борисовича с огромным трудом.

Поэтому Веня с Сашенькой отправлялись в свое путешествие вечером в пятницу, а вернуться должны были вечером в воскресенье.