А для чего они происходят, пока совершенно непонятно.

Потому что в поведении сказочных джиннов, когда они общались с простыми людьми, была хоть какая-то логика, которой здесь совершенно не просматривалось.

Для чего, например, надо было в этой пирамиде нажимать на клавиши гигантского кейборда? Почему сам джинн не имеет права этого делать?

И где вообще находится эта пирамида? Неужели в столь дремучих местах, что никто даже не подозревает о ее наличии?

А как же спутники-шпионы, которые, как говорят, способны с орбиты прочитать номер автомобиля?

Тут нить Вениных размышлений прервалась, потому что, оказалось, какой-то наглый «Рено Меган II» загородил ему выезд с тротуара. Пришлось дожидаться хозяина, который отлучился за пачкой сигарет. А когда хозяин объявился и, не извинившись, уехал, Веня, добросовестно включая мигалку, вдруг кое-что припомнил.

Инструкция обещал, что скоро у него, Вени, появится новая машина. И советовал остановить выбор именно на «Рено Меган II».

Следующие несколько дней у Вени были заполнены тяжким трудом на кровососа Эдуарда Борисовича. И Веня свято следовал данному самому себе обещанию ни о чем больше не думать.

К тому же на размышления просто не было времени. Потому что хозяину вдруг пришла мысль помимо еженедельника «Вольный вечер» затеять ежемесячный журнал под названием «Эдик». И Веня, как и вся редакция, был задействован в этом начинании по полной программе. Он уезжал из дома рано утром и возвращался поздно вечером, без сил.

Тем не менее через два-три дня такой беспросветной жизни, Веня вдруг поймал себя на мысли: то, что Инструкция почему-то больше не объявляется, начинает его удивлять. Веня даже стал чаще поглядывать на свои часы фирмы Casio.

Однажды в редкую свободную минуту на своем рабочем месте ему пришло в голову покрутить стрелки — и вперед и назад. Ничего не произошло. Тогда Веня вновь поставил на часах точное время, и некоторое время сидел, внимательно глядя на циферблат.

Ничего не происходило.

А может, их надо потереть, мелькнула неожиданная мысль, как Аладдин тер свою волшебную лампу? Веня добросовестно потер корпус часов ладонью. Ничего не произошло.

Он потер часы с другой стороны. Никакого результата. Больше тереть не пришлось, потому что рядом с его столом уже объявился Эдуард Борисович с ворохом новых идей.

В тот же вечер, поздно возвращаясь домой, Веня вдруг обнаружил, что улицу маршала Бирюзова, на которую надо было свернуть, чтобы попасть домой, в Строгино, он проехал и мчит прямо к «Соколу». Словно какая-то неведомая сила заставила его поставить машину неподалеку от книжного магазина и найти тот самый люк в асфальте.

Люк был как люк. Вернее, их было целых два, один почти вплотную к другому. Веня встал на крышку того, что был ближе к входу в книжный магазин. Именно так тогда велел ему поступить Инструкция.

Зачем он сделал это теперь, Веня не знал. Не собирался же он, в самом деле, произносить заклинание, чтобы унестись к находившейся неизвестно где пирамиде. Тем более что и слов-то он не запомнил, поскольку они были длинными и неудобопроизносимыми.

Стоя на крышке люка, Веня машинально поднес к глазам циферблат часов и стал следить за движением секундной стрелки. Ничего не происходило. Веня пожал плечами и отдал себе отчет: то, что Инструкция больше не появляется, наполняет его душу смутным беспокойством, даже тревогой.

Тут Веня поймал на себя удивленный взгляд прохожего и понял, что человек, стоящий на крышке люка в густой вечерней толпе, не отрывая глаз от своих часов, производит странное впечатление. Чтобы не привлекать к себе внимания, он поспешно сошел с люка и стал делать вид, что увлеченно рассматривает витрину книжного магазина.

Там, отметил он машинально, было все, что положено: приключения доблестных сыщиков, безжалостных киллеров, неподкупных налоговых инспекторов, практические руководства по астрологии, тайны кремлевских вождей и прочие «Доллары царя Гороха», обычный круг чтения среднего россиянина начала двадцать первого века.

Понятно, того среднего россиянина, который имеет склонность к чтению книг.

Когда Веня вернулся домой, у него мелькнула даже мысль разобрать удивительные часы и посмотреть, что там внутри. Но тут же он отогнал мысль прочь. Разобрать-то было нетрудно, но кто знал, что произойдет дальше. И что случится, если потом не сумеешь их собрать…

И все-таки два дня спустя Инструкция объявился вновь, но только на один миг. Произошло это в воскресный полдень, в тот момент, когда в соседе Алексее Васильевиче (жена Нина Ивановна куда-то отлучилась по делам) после третьего тоста «за любовь» как всегда что-то щелкнуло и запустился его монолог о судьбах России.

— Наш царь Петр, — заговорил кандидат наук, — к несчастью, и предположить не мог…

Поставив свой опустевший стакан на стол, Веня вдруг увидел прямо перед собой возникшего Инструкцию.

Маленький человечек небрежно, но грациозно прошелся между тарелками, глянул на толсто нарезанный сыр и скорчил неодобрительную гримасу. Затем левой рукой он облокотился на бутылку «Флагмана», уже наполовину опустевшую, и вдруг погрозил Вене пальцем другой руки.

Веня машинально отметил, что ростом Инструкция лишь немногим выше бутылки. Подумать ни о чем другом он не успел, потому что, не произнеся ни слова, маленький человечек тут же облачком унесся в его часы.

Само собой разумеется, Алексей Васильевич ничего этого не заметил.

— А о чем тут говорить, — продолжал он свой нескончаемый монолог, — если уж даже ближайший сподвижник Петра Меншиков, посадив на трон Екатерину…

Неожиданное появление и стремительное исчезновение Инструкции произвело на Веню сильное впечатление. С этого мгновения, чокаясь с Алексеем Васильевичем, он стал только чуть-чуть отпивать из своего стакана, усердно подливая соседу.

По счастью, увлеченный собственным монологом, тот уже мало что замечал. Результат был налицо: не прошло и получаса, как монолог кандидата наук стал ослабевать, а вскоре и вовсе прекратился. Из последних внятных слов соседа Веня понял, что тот изъявляет желание отправиться к себе, чтобы немедленно отойти ко сну.

Веня бережно довел Алексея Васильевича до его двери, а вернувшись к себе, совершил неожиданный поступок: поддавшись мгновенному импульсу, вдруг набрал номер Николая из Химок.

Что он будет говорить, если злополучный стоматолог непостижимым образом вдруг окажется дома (в это очень мало верилось), Веня, правда, совершенно не представлял. Но поступок привел к удивительному результату.

— Да, это я, Николай, — услышал Веня.

Похоже, голос в самом деле принадлежал Николаю. Чувствуя, как у него гулко заколотилось сердце, Веня зачем-то переложил трубку из одной руки в другую и брякнул первое, что пришло в голову:

— Привет из Каталонии, из города Салоу.

— Кто это? — с заметным удивлением спросила трубка.

— Это я, Вениамин, — сказал Веня. — Мы с тобой вместе пили пиво, а потом на пляже…

— В Салоу? — осведомилась трубка.

— В Салоу, — ответил Веня. — Мы с тобой… с вами обменялись телефонами.

— Веня? — спросила трубка. — Я действительно только что прилетел из Каталонии, но что-то, простите, не припоминаю…

— Познакомились в мы в баре, — сказал Веня, понимая, что разговор идет как-то не так. — Сначала, вроде, пили «Карлсберг», потом пошли в другой бар. Ты… вы рассказывали о Каталонии, о короле Хуане… кажется, Карлосе.

Трубка немного помолчала. Потом снисходительно молвила:

— Пиво в Салоу я, конечно, пил. В свое удовольствие. Я же был в отпуске. Не исключаю, что мы действительно виделись. Так чему обязан?

— Ты… вы ведь стоматолог? — задал Веня неуклюжий вопрос, чувствуя уже сильную растерянность.

— Ах, вот в чем дело, — ответил Николай. — Что же вы сразу-то не сказали? Значит, мы действительно встречались, раз у вас мой телефон. Если есть какие-то проблемы, милости прошу. У меня четыре клиники в Химках, в любой вас с радостью примут. Где вы живете?