— Нет… Что вы…

Девушка, ловко хозяйничая, поджаривала яичницу.

— Я чувствую, что скомпрометировала вас? Вы женаты?

— Нет, — решительно возразил он. — Я не женат и никогда не был женат.

— Большинство красивых мужчин женаты, — равнодушно заметила Джоан, и Джемс почувствовал, что остатки мужества покидают его. — А вы, по-моему, красивы. Но что вы делаете? Уберите локоть из миски с яйцами!

Джемс не был любителем яиц — при одном взгляде на белок он испытывал тошноту.

— Мне очень жаль, что вы оказались леди Джоан — я очень привязался к Джен… Разумеется, я очень привязан и к Джоан! Когда-то я знавал одну молодую девушку, ее звали Джоан, и она жила в Коннектикуте…

— Неужели вы должны посвящать меня в свои любовные истории? — запротестовала она. — Я слишком молода, чтобы питать к ним интерес.

— Это не любовная история, — поспешил пояснить Джемс. — Ее звали Джоан, а она называла меня Джимом…

— Меня также зовут Джоан, и, если вам угодно, можете называть меня по имени, — заметила девушка и уселась на кухонный стол. — Я охотно стала бы называть вас Джимом, но у моего отца был персидский кот, которого тоже так звали, и поэтому каждый раз, как я буду называть вас этим именем, мне будет казаться, что вы мяукаете. Лейсингтон — на мой взгляд, не особенно благозвучное имя, оно слишком напоминает название железнодорожной станции. А что касается имени Морлек, то оно мне не нравится. Поэтому я предпочту вообще не называть вас по имени. А что касается нашей помолвки, то я оставлю ее в силе еще на одну неделю. Дело в том, что мистер Гамон имеет на меня виды. Поэтому я предпочитаю держать его на некотором расстоянии.

— А что если он расскажет об этой смехотворной истории вашему отцу?

— Мне приходится больше чем вам заботиться обо всем этом. В свое время у меня было много забот, чтобы эта история не попала в газеты.

— Неужели Гамон такой влиятельный человек в вашей округе? — осведомился он.

Она рассказала ему о причинах, заставлявших Гамона жить в этих краях. Морлек многозначительно присвистнул.

— Вы убедились? Подлинный хозяин Крейза — Гамон. Наш титул — это лишь пышная вывеска. И он хочет жениться на мне, как принято во всех романах: злодей женится на дочери разорившегося лорда. Для того, чтобы и в остальном следовать сюжету романа, мне надо бы влюбиться в бедного, но добродетельного фермера — наследника фамильных богатств.

Джемс, очарованный девушкой, не мог оторвать от нее глаз И не красота ее, не ее уверенность в себе и чувство собственного достоинства, даже не мягкий юмор, сквозивший в ее словах, влекли его к ней. Он вспомнил ее накануне — с покрасневшими от слез глазами — и понял, что ее уверенность и разговорчивость давались ей нелегко.

— Не глядите на меня так, Джемс, — попросила она. — Джемс звучит лучше, чем Джим, но тоже нехорошо. Джемс… Так обычно зовут лакеев. Я хотела вас спросить кое о чем… Ах да… Вчера, одолжив у Стефанса бинокль, я из окна наблюдала за Старым Домом. Почему у вас на окне белые занавески? И почему вы расхаживали по комнате до часу ночи? Я отчетливо видела на занавесках вашу тень. Вскоре мне надоело наблюдать за вашим окном, и я легла спать, а вы продолжали расхаживать… Но почему вы смеетесь?

— Да потому, что Финниган и Спунер ушли со своего поста гораздо позже вас. Вероятно, они послали в Лондон достаточно обстоятельный рапорт о моей бессоннице.

— Откуда вам известно, что они наблюдали за вами?

— После наступления сумерек я протянул через дорожки тоненькие черные нити, а сегодня я не обнаружил на месте ни одной, все оказались разорванными. Под своим окном я оставил лист бумаги, вымазанный глиной, а сегодня его обрывки обнаружил на дороге.

Рассказывая о своей хитрости, Джемс улыбнулся. Очевидно, беспечность сыщиков весьма забавляла его.

— Я хорошо знаю мальчишку из трактира «Красный Лев», где остановились детективы. Навестив его сегодня утром, я застал парнишку за интересным занятием: он пытался счистить с сапог постояльцев клочья бумаги. Не сомневаюсь, оба они приехали сюда с единственной целью — следить за мной, и было бы странным с их стороны не выполнять служебных обязанностей.

После завтрака Морлек с помощью молодой девушки помыл посуду.

— О чем вы думали сегодня ночью, когда вас мучила бессонница? — спросила она неожиданно.

— О своих прегрешениях, — ответил он девушке торжественным тоном.

Но неожиданности утра этим не были исчерпаны.

Когда Джемс снова очутился на кухне, он застал Джоан у плиты с засученными рукавами за приготовлением паштета.

— Вы сильно обожглись, — сказал Джемс, заметив у девушки на руке красное пятнышко в форме сердца.

К его удивлению, она покраснела.

— Это пятнышко то показывается, то исчезает, — ответила она.

И вскоре неожиданно ушла, не попрощавшись.

После обеда в Старый Дом пришел Кливер. Он несмело принялся объяснять Джемсу, почему ему пришлось покинуть службу у него, но тот не стал его слушать.

— Если угодно, вы можете вернуться ко мне, — коротко бросил ему Морлек, — и объявите о моем требовании остальным слугам. Отныне будет заведен новый распорядок. Ровно в десять часов все должны спать, и когда я работаю у себя в библиотеке, никто не должен беспокоить меня.

— Если бы мистер Гамон меня не уговорил… — начал было Кливер.

— Я видел мистера Гамона в самых разнообразных ролях, однако в роли сирены — никогда.

Кабинет Джемса окнами был обращен в сторону дома Крейзов. Это была узкая продолговатая комната с двумя дверьми, одна из которых вела на площадку, а вторая — в небольшую комнату. С площадки лестница вела в спальню Джемса. В то время как библиотека была расположена вдоль фасада, спальня его уходила в глубь дома.

Кливер занялся сбором своих подчиненных, а Морлек поднялся к себе в спальню и запер за собой дверь. Затем, откинув ковер, он открыл небольшой тайник в паркете. Там хранилась шкатулка, из которой он достал револьвер, сверток с инструментом и неизменную черную маску, отнес все это к себе в кабинет и запер в письменном столе.

Несмотря на то, что за ним охотились все сыщики Лондона и ему грозило пожизненное заключение, взломщик снова принимался за свою работу. Джентльмен в черной маске не привык к бездействию. Голос мертвого властно взывал к мести, и Джемс Морлек не колебался в своем решении.

Джемс заправил бак автомобиля бензином, сунул под сиденье несколько банок с консервами и выехал из поместья. Он направился в село, задержался у почты и отправил телеграмму Бинджеру. Затем проехал к кузнице — одновременно и ремонтной мастерской и гаражу.

Сложный ремонт автомобиля был не под силу местному кузнецу, и Морлек заранее догадывался о его ответе.

— Лучше всего отогнать вашу машину в Хоршем, мистер Морлек. Я не могу взяться за ремонт — слишком мало смыслю в дорогих машинах.

Один из сыщиков выследил Морлека и немедленно после его отъезда направился в мастерскую разнюхать о заботах своего подопечного.

— Рулевое колесо автомобиля неисправно, — пояснил кузнец. — Поработать придется основательно. Поэтому он и поехал к механику в Хоршем.

Обрадованный, Спунер поспешил сообщить обо всем сержанту.

С наступлением сумерек Джемс вернулся из Хоршема рейсовым автобусом. От глаз наблюдательного Спунера ничто не могло укрыться.

— Никак не пойму, зачем мы только следим за ним, — сказав сержант Финниган. — Вряд ли Морлек осмелится совершить налет в ближайшее время. Судебный процесс надолго нагнал на него страху.

— Хотя бы он пораньше лег спать, — проворчал Спунер. — Его бывший дворецкий, вернувшийся к нему на службу, говорит, что раньше его хозяин никогда не жаловался на бессонницу.

— Быть может, его мучают и не дают угрызения совести? — предположил сержант.

Вскоре после возвращения Джемса домой прибыл Бинджер. Он нес небольшой чемоданчик.

— У меня для вас поручение, Бинджер. Думаю, оно не особенно огорчит вас, — сказал ему Морлек. — Вы должны ни много ни мало ежедневно сидеть на этом стуле пять-шесть часов. Спать вы можете днем. Я надеюсь, вы выполните мое поручение, как всегда, точь-в-точь и самым добросовестным образом.