— Но ведь лавка открыта на деньги взломщика, — простонал несчастный купец.

— Если бы даже на деньги убийцы, то и тогда нельзя ничего предпринять, — продолжал адвокат.

Мистер Кольтер, посоветовавшись с женой, облачился в праздничный сюртук и направился в Старый Дом. Джемса он застал на крыльце чистящим мелом серебро.

— Прошу вас, присядьте, — вежливо предложил Морлек.

Кольтер оглянулся в поисках стула.

— Вы можете опуститься на землю или присесть на ступеньках, — невозмутимо продолжал Джемс. — Я вас слушаю.

— Видите ли, мистер Морлек, вы отнимаете у меня кусок хлеба.

— Мне известно лишь, что именно вы отказали мне в куске хлеба, — возразил Джемс.

— Завтра же отправлюсь к лорду Крейзу и пожалуюсь на вас. Он не допустит, чтобы меня, проживающего здесь четыре десятка лет, разорял какой-то пришелец. Вся округа за меня.

— А вот в этом мы убедимся после того, как начнется отпуск товаров с двадцатью пятью процентами скидки.

— Ничего более ужасного не случалось со времен сотворения мира! — воскликнул возмущенный купец.

— Вы упускаете из виду Варфоломеевскую ночь, Нероновы гонения на христиан и Иродово избиение младенцев.

Мистер Кольтер вернулся в село и поспешно отпечатал обращение к своим односельчанам. Бедняга лишь на следующее утро понял, какую совершил оплошность. В письме, полученном от адвоката, спрашивалось, кто автор этого произведения. Против него, по поручению клиента, он собирался возбудить уголовное дело.

В то время когда Джемсу начинали надоедать вынужденная диета и однообразное питание, он обнаружил у дверей маленькую корзиночку с яйцами. Развести плиту он не потрудился и ограничился лишь тем, что зажег у себя в кабинете, предварительно почистив ее, спиртовку, не имея понятия о том, как это делается.

Он собирался поджарить яичницу. Но знал лишь, что для этого требуются некоторое количество яиц и сковорода. Вскоре результат его усилий был налицо: стены покрыла сильная копоть и по комнатам разносился запах гари.

За этим занятием и застала Морлека неожиданная гостья. Она показалась в дверях и с изумлением взирала на развернувшуюся перед ней картину.

— Что вы делаете? — спросила она удивленно и, быстро подбежав к нему, выхватила у него из рук дымящуюся сковородку.

— Сперва вы должны были положить масло или сало!

Джемс утратил дар речи. Менее всего он рассчитывал в довольно трудную для себя минуту встречаться в Старом Доме с Джен Смит, ибо это была она. Выглядела она еще лучше, чем когда бы то ни было. На ней был простенький синий костюм с большим отложным воротником и маленькая черная шапочка.

— Откуда вы взялись? — спросил он.

— Из деревни, — ответила она и, наморщив носик, заметила: — Здесь отвратительный запах — отворите окно.

— Почему? Разве моя яичница не удалась?

— А разве обязательно ее нужно жечь?

— Мне кажется, что вам известно…

— Мне известно обо всем, — смеясь, ответила девушка и потушила спиртовку. Затем сбросила жилет и заявила:

— Я пришла помочь вам, бедному американскому сироте!

Джемс послушно вынес спиртовку, сковородку и посуду на кухню. Удивленно следил он за проворными движениями девушки: не прошло и секунды, как она развела огонь.

— Позвольте мне помочь вам, — взмолился он.

— Вам следовало справиться с приготовлением яичницы еще до моего прихода, — ответила она. — Но вряд ли, вы бы напустили полную кухню дыма…

— Оказывается, разводить огонь — своего рода искусство. Я этого не знал. Ваша матушка знает, что вы находитесь здесь?

— У меня нет матери…

— А ваш отец?

— Мой отец в Лондоне… Поищите-ка в кладовой — может быть, вы найдете там сало.

Джемс послушно отправился в кладовую и принес сало.

— Нет ли у вас в доме молока? — спросила она.

— Лишь сгущенка.

— Разве у вас нет коровы?

— Право, не смогу ответить вам. Но мне кажется, что поблизости коров я не замечал.

— Но почему вы живете здесь? — продолжала расспрашивать девушка, возясь с плитой. — Ведь у вас чудесная квартира в Лондоне.

— Я предпочитаю жить здесь.

— Это звучит типично по-мужски. «Предпочитаю жить здесь!» — она передразнила его. — Да здесь вы с голоду умрете. Разве вам неизвестно, что местные жители не хотят знать человека со столь темным прошлым, как ваше. Выпишите прислугу из Лондона, менее разборчивую в хозяевах. В кино, в театрах Лондона прислуга знакомится с жизнью преступников на экране, на сцене, и не бежит от них сломя голову. Почему вы не пригласили сюда вашего преданного Бинджера?

— Бинджера? — переспросил удивленный Джемс. — Разве вы его знаете?

— Мне пришлось беседовать с ним. Когда вы были арестованы, я интересовалась, не могу ли быть вам чем-нибудь полезной. Кроме того, говорила так осторожно, чтобы не подать виду, что вы в заключении. Он мне сказал, что вы выехали в деревню.

— А я в это время сидел в камере, — расхохотался Джемс.

— Вот тогда мне довелось полюбоваться вашей мавританской комнатой и арабчонком. Вы раньше жили в Марокко?

— Да, но очень недолго.

Девушка снова занялась завтраком, и Джемс заметил: она о чем-то размышляла.

— Знаете ли вы, кто явился причиной всех ваших бед, возмущения, вызванного в селе? — спросила она после некоторого молчания. — Не думайте, что люди сами затеяли непонятную шумиху против вас — настолько они строги и нравственны. Это не так. Неделю назад сюда приехал мистер Гамон. Он настроил против вас соседей и, я более чем убеждена, успел обработать и вашего дворецкого. Мне о кознях Гамона известно от моей горничной, которая живет в деревне…

— От кого известно? — подхватил Джемс.

— Я оговорилась… Я хотела сказать — от своей тетки, — решительно заявила девушка. — Одним словом, о Гамоне мне рассказала тетка, большая охотница до всяких сплетен.

— Так, значит, вы все время жили здесь?

— Нет, я гостила в Лондоне. Она мне рассказала об этом после моего приезда. Ну, вот… Завтрак готов.

— Но не могу же я съесть три яйца, — запротестовал Джемс.

— И не нужно. Я охотно помогу вам и съем одно из них.

Девушка вышла в переднюю и вернулась со свежим хлебом и пакетиком масла.

— Мы позавтракаем на кухне, там я чувствую себя свободнее, — сказала она. — После завтрака, осмотрев дом, решу, чем вам помочь. Часа два я смогла бы вам уделить.

— Вы навестите меня и завтра? — с надеждой в голосе спросил Джемс.

Девушка кивнула, и он облегченно вздохнул.

— Как странно. Сегодня утром я смотрел в окно и дорогу в село видел, как на ладони. Почему я не заметил вас?

— А я и не шла из села по дороге. Сюда ведет маленькая тропинка — через мостик. Я должна сама позаботиться о своем добром имени и поэтому могу приходить только тайком.

Он расхохотался.

— Не пытайтесь убедить меня, что вы хоть сколько-нибудь обращаете внимание на пересуды и сплетни сельских кумушек о вас. Я готов поверить, что вы действительно живете в селе — иначе вы не были бы так хорошо осведомлены обо всем, — но я никогда не поверю в то, что вы простая служанка.

— Принесите-ка мне метелку для выбивания ковров, — потребовала девушка. — Я хочу вам показать, как нужно работать, и этим рассеять ваши сомнения.

Джемс не заметил, как быстро пролетело время. Когда девушка вошла к нему в кабинет попрощаться, он очень удивился: ему показалось, что она хозяйничает в его доме всего несколько минут.

— Вы уже уходите? — разочарованно спросил он.

— Да. А вы не вздумайте следить за мной. Я целиком доверяюсь вашей порядочности и надеюсь, что вы не станете разыскивать меня или моих родственников в деревне. Будьте довольны тем, что знаете мое имя.

— Спокойной ночи, Джен! — восторженно воскликнул Морлек.

— Он протянул ей руку, и ему показалось, что легкий румянец залил лицо девушки.

— Я попрошу вас о небольшом одолжении: откажитесь от своих планов и мести, оставьте беднягу Кольтера в покое. Человек он недалекий, однако вы вряд ли будете довольны, если разорите несчастного торговца.