— Согласен с тобой. Дамы, подъём!

— Мы же такие деньги заплатили за эти номера! — продолжала актриса плачущим голосом, — зачем вообще сюда тащились?

— Приняли душ и отдохнули, — урезонила её Лиза, — теперь можно и дальше в путь. Эх, был бы у меня мобильник! Позвонила бы Казимиру Харламовичу Черноморову, заведующему архивом.

— А у тебя разве ключа нет? — удивился Сергей.

— Ключ есть. Но только от главного здания. Эти ребята с пистолетами могут пронюхать про него. А у Казимира — ключ от тайного спецхранилища, о котором и знают-то всего три человека — мы с ним, и наш прямой начальник из Москвы.

— А что же там находится? — поинтересовалась Гончарова.

— Секретные досье на граждан девятнадцатого столетия. Харламыч говорил — даже на Пушкина досье имеется. А, кроме этого, его архив.

— Архив?! — в голос воскликнули и Сергей, и Гончарова.

— Да, да, не удивляйтесь — продолжала Лиза, — Пушкин оставил тайный архив.

Сергей повернулся к Наталье Николаевне.

— Вы же утром о нём говорили!

— Ну, да. Об этом даже сняли фильм, шёл по второму каналу. Как выяснилось, Пушкин был не просто поэтом, а ещё и учёным. И, конечно, пророком. Россия — богатейшая страна и, естественно, лакомый кус, поэтому во все века и времена её пытались сделать слабой с тем, чтобы проще было захватить. А Пушкин математическим путём вывел, если так можно выразиться, формулу счастья для России. И спрятал так этот архив, чтобы верные люди передавали его из поколения в поколение до той поры, пока на Руси не появятся учёные, способные расшифровать эти знания. Этот архив считался утраченным. А он у вас!

— Да, да, — кивнула Лиза, — лежит себе — полёживает. Правда, я пока его не лицезрела. В описи значится, а найти не смогла. Надо будет ещё раз перебрать все бумаги.

— Вам, Лиза, нужен телефон? — спросил Иван, протягивая ей «мобильник».

— А-а…. Откуда он у вас? — удивилась Елизавета.

— Из рюкзака достал, — невозмутимо ответил Иван.

— Какой у нас хороший рюкзачок, — отозвался Сергей, — наверное, там много всего разного…

— Да уж не больше, чем в твоих чемоданах, — в тон ему отвечал обладатель рюкзачка.

Лиза набрала номер и заговорила в трубку:

— Казимир Харламович, добрый вечер. Это Елизавета Громова. Простите, что так поздно беспокою. Ну, да, я в отпуске, но…. Нет, не по делу. То есть… Дело-то у меня к вам есть, но очень необычное. Вы не могли бы подойти сейчас к зданию спецхрана? Это ведь рядом с вашим домом. Я тоже нахожусь неподалёку. Да, мне нужна одна бумажка, но не только. Я расскажу при встрече. Поверьте, это очень важно.

— Скажите — дело государственной важности, — подсказал Иван.

— Дело государственной важности, — послушно повторила Лиза, потом, выслушав ответ своего начальства и сделав хитрую физиономию, сообщила в трубку строгим голосом:

— Именно так. Я состою на службе в органах. Но никому ни слова. Жду. Хорошо. Спасибо.

Лиза отключилась.

— Ну вот, — сказала она весело, — убежище нам гарантировано.

Она хихикнула.

— Ну он и перетрусил, когда услышал, что его подчинённая состоит на службе в неких таинственных органах. Харламыч будет сильно удивлён, увидев, что я не одна и узнав, к тому же, что мы хотим там отсидеться. А, кстати, сколько времени мы будем прятаться?

— По обстоятельствам, — сказал Сергей.

Они вышли из комнаты и направились к лестнице. Номера их располагались на втором этаже, рядом с холлом, ведущим к лестничным пролётам. Громов, шагавший впереди, вдруг вскрикнул сдавленным шёпотом:

— О-па! — и, повернувшись, к остальным, приложил палец к губам, а затем указал вниз.

Там у стойки администратора стояли давешние англоязычные убийцы. Они прекрасно говорили по-русски, притом, совершенно без всякого акцента.

— Мы ищем двух опасных преступников, — предъявляя администратору удостоверение, говорил один из них — тот, что командовал двумя другими после массового убийства в горсаду, — это мужчина лет сорока и женщина. Вот его фоторобот. Фамилия — Громов Сергей Анатольевич.

Сергей сделал товарищам знак рукой:

— Отходим.

Они отошли назад и побежали по пустому коридору к другой лестнице, которая вела к казино и ломбарду. Там же был второй выход на улицу. Выскочив наружу, они спустились вниз, к реке, и побежали вдоль по асфальтированной пешеходной тропе.

Приблизительно через квартал, где, кстати, и фонарей было поменьше и деревьев побольше, они, прячась в тени, добрались, наконец, до двухэтажного особнячка без всяких опознавательных надписей. В подвале дома и находилось тайное хранилище давно забытых всеми государственными службами архивных раритетов. Обогнув особняк и войдя во двор, они увидели одинокую фигуру человека невысокого роста, нетерпеливо переминавшегося с ноги на ногу. При виде четвёрки, человечек отпрянул, но тут его окликнула Елизавета:

— Не бойтесь, Казимир Харламович, это я и мои близкие друзья.

— Лиза, вы знаете прекрасно, что доступ в хранилище разрешён для ограниченного числа лиц, — возмутился заведующий, — я не могу сюда пустить посторонних!

— Придётся, — суровым тоном и на октаву ниже, чем обычно, пробасил Иван, наступая на Харламыча.

— А-а… Ну, да, — тотчас же согласился тот и трясущимися руками принялся отпирать висячий амбарный замок.

Внутри было темно. Харламыч щёлкнул выключателем и стал спускаться по деревянным ступеням вниз. Там он отпер ещё одну дверь — на этот раз железную — и они очутились в небольшой комнатке с множеством стеллажей вдоль стен, на которых были разложены папки с бумагами, амбарные тетради, книги. Справа стоял простой дощатый стол с самоваром и сушками в стеклянной вазочке, над столом были полочки хозяйственного назначения. На них стояли чашки с блюдцами, тарелки, упаковки с чаем и кофе. Имелся в этой комнатке и небольшой телевизор, крепившийся прямо к стене специальным держателем, стоял обшарпанный диванчик, несколько стульев.

— Та-ак, — пробасил Иван, оглядывая помещение, — вот, стало быть, в каких условиях хранятся раритеты?

Он потянулся к полке над диванчиком и вытащил объёмистую тетрадь в старинном кожаном переплёте, лежавшую под огромной кипой папок.

Харламыч было дёрнулся с явным желанием отнять раритет, но под пристальным взглядом Ивана стушевался и только пробормотал, оправдываясь:

— Условия самые замечательные, очень благоприятные.

Он машинально включил телевизор, продолжая при этом приводить доводы в своё оправдание:

— Температура здесь постоянная, помещение абсолютно сухое, наш архив находится в прекрасном состоянии… А вот тетрадочку эту, — заметил он как бы между прочим, — вы, извиняюсь, положите, откуда взяли. Отчётность, знаете ли…

— Постойте! — прервала его Гончарова. Она сделала звук телевизора погромче.

Красавица-ведущая произнесла в камеру:

— Мы спросили митрополита смоленского и калининградского Кирилла о том, что он думает по поводу объявленной всемирной христианской передачи под названием «Второе Пришествие».

На экране появилось крупным планом лицо митрополита.

— Могу сказать только, что русская православная церковь не имеет никакого отношения к так называемой всемирной христианской передаче. Судя по тому, что города заполонили уличные плазменные экраны, готовится какое-то глобальное шоу, суперпрограмма, для которой её устроители не постеснялись взять название «Второе Пришествие». Становится уже хорошим тоном использовать авторитет Спасителя для раскрутки сомнительных творений. Я вижу в этом знаковую вещь — имя Христа не только поминают всуе, но и строят на его имени весьма сомнительные сенсации, я бы даже сказал, кощунственного характера. Вспомните пресловутый фильм Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа» или же Мела Гибсона «Страсти Христовы». Не говорю уже об этой омерзительной поделке под названием «Код да Винчи». Кому-то очень выгодно разрушать моральные устои общества и глумиться над святынями.

Митрополита Кирилла вновь сменила ведущая.