Пока Бекон размышлял, его позвал сержант Кио, копавшийся в стенном шкафу.

— Взгляните, лейтенант. В чемодане двойное дно. Вот что там было внутри.

Мердоку не было видно, что именно обнаружил Кио, какие-то карточки или листочки… Но он видел, что Бекон внимательно рассмотрел их и довольно хмыкнул. Потом, держа находку в руках, подошел к Мердоку.

— Так о чем вы говорили с ним вчера? И зачем вообще к нему приходили?

Кент подумал, что на этот вопрос ответить трудно, у него ведь не было других оснований искать встречи с Данхемом, кроме надежды хоть что-то узнать.

— Я пытался выяснить кое-что о его прошлом, — ответил он. — Особенно о калифорнийском периоде. Спросил, не знал ли он человека по имени Бенджамин Дантон, который…

— Откуда вы взяли это имя?

Кент подумал о снимках, спрятанных у него под матрасом. Он, конечно, собирался рассказать о них Бекону, но не сейчас.

— Оно мне попалось на глаза, когда я снимал бумаги Брейди.

— В связи с чем?

Мердок нахмурился, он не мог разобраться в ходе мыслей лейтенанта.

— Вы заметили это имя, — терпеливо стал втолковывать Бекон. — Но где именно, на каких документах?

— A-а… Оно было на трех документах. По крайней мере, я его видел на метрике, на свидетельстве о браке и на копии полицейского рапорта.

— И что вам ответил Данхем?

— Что он его слышит впервые.

— Да, предчувствие вас не обмануло, — усмехнулся Бекон, глядя на бумаги, найденные сержантом Кио. — Данхем в самом деле знал Бенджамина Дантона.

Он протянул бумаги Мердоку. Это были калифорнийские водительские права, удостоверение личности и профсоюзная карточка Бенджамина Дантона.

— Два комплекта документов, — заметил Бекон. — Такому пройдохе, как Дантон, не составило труда их раздобыть. Барри Данхем… Те же инициалы — Б. Д. Барри Данхем, — повторил он опять, словно имя это оставило во рту неприятный привкус. — Спорю, он такой же актер, как мы с вами. Авантюрист — и все тут. Самое неприятное в том, что я только начал выходить на него по делу Брейди…

Кент сказал, что если больше не нужен, то поедет домой.

— Ладно, — согласился лейтенант. — А я собираюсь к Олдерсонам. Прокурор, конечно, будет против, только хватит с ними церемониться.

Мердок тоже собирался туда, но теперь решил подождать. Спустившись вниз, повернул к черному ходу. Машина его стояла там же, где когда-то и машина Данхема, и по дороге у него появилась новая мысль. На углу он посмотрел в обе стороны, и, увидев неподалеку вывеску «Фредди-бар», направился туда.

Часы на стене в дальнем конце зала показывали двадцать минут первого, когда Кент вошел в тускло освещенный холл. Небольшой бар был пуст; слева тянулась стойка, справа — столики, крытые черным пластиком. У стойки сидели всего трое посетителей. Устроившись на порядочном расстоянии, Мердок заказал пиво. Получив его, спросил бармена, работал ли тот вечером.

— На этой неделе нет.

— Когда вы сменяетесь?

— В шесть.

Сообщив, что он из «Курьера», Кент сказал, что хотел бы побеседовать с человеком, работавшим накануне, и спросил его имя и адрес.

Заглянув в какую-то тетрадку, бармен сообщил:

— Сэм Маркус, вот его телефон. Он придет к шести, но если хотите встретиться с ним раньше, позвоните.

Допив пиво, Кент прошел к телефону. Женский голос сообщил, что Маркуса нет дома и спросил, что передать. Мердок ответил, что позвонит еще раз.

Когда Кент Мердок после ленча появился в своем кабинете, все еще замещавший его Делани сообщил, что ему дважды звонила какая-то женщина, не пожелавшая себя назвать.

— Собиралась позвонить снова, так что садитесь и ждите.

— А вы работайте спокойно, я мешать не собираюсь, — ответил Мердок.

— Может быть, тогда отпустите меня минут на десять сбегать в заведение напротив перекусить — выпить кофе и съесть пару пирожков?

— Ладно, — засмеялся Кент, — тогда уж на пятнадцать.

Сев за стол, он первым делом проверил регистрационный журнал и машинально взглянул на табло, чтобы узнать, какие машины редакции на задании, просмотрел сводку за прошедший день и едва успел закурить, как раздался телефонный звонок.

Женский голос показался знакомым.

— Кент, это Рита Олдерсон. Я пыталась до вас дозвониться…

— Как у вас дела?

— Похвалиться нечем, но все же лучше. Мне очень стыдно за прошлую ночь. Такого со мной никогда раньше не было…

— Когда вы ушли?

— Около восьми. Я проснулась и понять не могла, где нахожусь. Голова гудела — ужас. Потом кое-как вспомнила и нашла в кармане десять долларов, а раз в таком виде не могла заявиться домой, то пошла сюда и легла спать.

— Куда — сюда?

Чувствуя, что пауза затянулась, Кент заметил:

— Утром ко мне заявился Джерри. Допытывался, куда вы исчезли. Нашел на диване ваш носовой платок и так расстроился!

Снова пауза.

— Очень жаль, — наконец заговорила она, — только все равно я рада, что ушла от вас вовремя. Не готова я пока к объяснениям с ним, да и к разговорам вообще, пока все как следует не обдумаю.

— Но вы там не можете оставаться бесконечно, правда?

— Без денег — не могу! Раз я была без багажа, с меня взяли плату вперед. Да и питаться надо. Только если я скажу, где сейчас нахожусь, вам же придется сообщить это кому следует?

— Может быть, не сейчас.

— Вы не согласитесь приехать ко мне поговорить и не привезете немного денег? Я в «Гарви-хаус».

Мердок знал этот старинный отель почти за городом. Он подумал, сколько еще времени пройдет, пока Рита увидит газеты с сообщением о смерти Данхема, и решил, что говорить про убийство сейчас не будет. Зато сейчас наступил подходящий момент сделать то, о чем он думал все утро.

— Я смогу приехать сразу после полудня. Сколько нужно денег?

— Совсем немного — только на случай, если я решу остаться здесь еще на ночь.

Мердок комментировать не стал, но не сомневался, что лейтенант Бекон разыщет ее гораздо быстрее, как только узнает об исчезновении.

Дворецкий Олдерсонов выслушал просьбу Мердока с явным неудовольствием.

— Не уверен, что миссис Олдерсон захочет вас принять, — сказал он. — Здесь была полиция, и хозяйка очень расстроена.

— Все-таки спросите, Гендерсон. Я настаиваю на встрече потому, что если она меня не примет, то полиция тут появится через несколько минут.

Тому все это очень не понравилось, но нести ответственность за отказ он тоже не желал.

— Проходите, — проворчал он, — я передам вашу просьбу.

И пошел вверх по лестнице. Совершенно лысая голова сверкала, крупный торс заметно гнулся в пояснице. Вернувшись, он заговорил, только став прямо перед Кентом.

— Вы найдете ее в гостиной. Вам просили передать, что надеются, вы ее надолго не задержите.

Гарриет Олдерсон сидела в своем любимом кресле, спиной к реке, так что ее худое лицо оставалось в тени.

Сидела совершенно неподвижно, не спуская испытующего взгляда с приближавшегося Мердока. Не интересуясь, зачем он приехал, и не предлагая сесть, резким тоном заговорила:

— Гендерсон мне передал, что вы предлагаете выбор между вами и полицией?

— Мне нужно кое-что вам сказать.

— И для этого решили прибегнуть к угрозе?

— Я считаю наш разговор крайне важным.

— Для кого? Беспокоитесь вы за меня или же членов моей семьи? Я не понимаю вас, Кент. Вы всегда были желанным гостем в нашем доме…

— Из-за Джорджа.

— Здесь бывали многие друзья моего сына. Одни мне нравились, другие нет, но я ко всем относилась вежливо и внимательно. Но есть предел всему. Не знаю, чего вы хотите, но не потерплю, чтобы меня шантажировали. Гибель мистера Брейди — трагическое событие, я скорблю, что так вышло, потому что этот человек мне понравился. Полиция сочла, что его смерть может как-то быть связана с кем-то из нашей семьи. Я готова согласиться и признать в таких вещах их авторитет, но не ваш. Чего вы хотите?