— Мне известно, что Том сейчас работает на Гарриет Олдерсон, — заговорил он. — И я знаю, что его долго не было в городе, после возвращения я его не видел. И даже не слышал, что он вернулся, так что ничего не знаю о фотокопиях…

Вновь почувствовав чарующую силу взгляда Риты, он запнулся.

— Но если вы правы, — продолжал, собравшись с силами, — Брейди действительно придет ко мне с подобным предложением, то, учитывая, что в городе хватает частных фотоателье, сделает это потому, что мы старые друзья и он может на меня положиться.

— Естественно!

— Полагаю, упомянутые вами бумаги — конфиденциального свойства?

— Ну… очевидно.

— Но если Гарриет Олдерсон, ему платит, то имеет права на его отчеты. Почему бы вам не поговорить для начала с Брейди?

— Я собиралась… потом, но подумала, имей я заранее хотя бы общее представление…

Она не закончила, плечи поникли, руки упали на колени. Когда заговорила снова, голос звучал тихо и виновато.

— Вы правы, мне не следовало сюда приходить. Видимо, я плохо разбираюсь во многих вещах. Я действовала под влиянием глупого порыва, даже не подумав как следует…

— Это часто случается!

— Поверьте, я просто не подумала, что, рассказывая мне о содержании этих бумаг, вы подвели бы своего друга. Ну что, забудем об этом?

Выпрямившись, она нажала на стартер.

— Можно сделать вид, что меня здесь не было?

Улыбка у нее не получилась, но глаза смотрели дружелюбно.

— Вы не изменили отношения ко мне?

— Нет, конечно.

— Я рада.

Положила руку на его колено.

— И не думайте, что я забыла, сколько вы для меня сделали… после аварии… Спасибо, Кент.

— За что? — спросил он, протягивая руку к дверце.

— За то, что вы не позволили мне ничего испортить.

Он вылез из машины. Рита рванула с места, едва не протаранив стоявшую впереди машину. Мердок следил, как она влилась в общий поток машин, худое лицо ею хмурилось, темные глаза смотрели задумчиво.

Несколько минут он не трогался с места. Для этого времени года было холодно, небо затянули тучи; ветер, налетавший порывами с Джолнес Бенк, пах дождем. Позабыв про суматоху дня, Кент думал о молодой женщине и странной ее просьбе, пока, наконец, не сообразил, что попусту теряет время. Тихо выругавшись, он торопливо пересек улицу.

Фотостудия «Курьера», не знавшая отдыха ни утром, ни вечером, состояла из ряда комнат, соединенных темноватым коридором, тянувшимся от приемной до фотолаборатории, сворачивая еще и к четырем крохотным каморкам, где печатали снимки.

В одном углу приемной была сооружена перегородка из дерева и стекла, отделявшая закуток, служивший Мердоку кабинетом. Там едва хватало места для письменного стола с креслом и стула для посетителей. Угол был занят стеллажом для бумаг, и поскольку в комнате больше не оставалось ни сантиметра свободного пола, все остальное громоздилось вверх к потолку. К стене прилепился радиоприемник, на его крышке — табло, фиксировавшее, какие машины редакции где находятся.

Когда вошел Мердок, в приемной был всего один человек — фотограф Клайм, который еще в четыре часа сменился. Клайм всегда гонялся за сверхурочными, вот и теперь он встретил Мердока вопросом, нет ли срочной работы. Тот обещал посмотреть.

Судя по табло, три машины были на заданиях, в журнале тоже не было ничего чрезвычайного. Так он и сказал Клайму, скинув пиджак и протискиваясь в кресло. Еще не успев как следует устроиться, заметил какое-то движение сбоку, и обернувшись, увидел Тома Брейди, загородившего всю дверь, с портфелем под мышкой. Радость Мердока была неподдельной.

— Эй! — он весело улыбнулся, — заходи, садись, если сумеешь. Где ты пропадал, бродяга?

Навалившись всем телом на косяк, Брейди сбил шляпу на затылок. Краснощекий здоровяк с седой шевелюрой выглядел ниже своего роста из-за широченных плеч и бычьей шеи; из-под нависших густых бровей взирали черные глаза, изъяснялся он в ворчливо-грубоватой манере. Полтора года назад он ушел в отставку после 38 лет службы в полиции, в криминальном отделе. И открыл свое собственное частное детективное бюро со штатом в одиннадцать человек.

Сейчас он улыбался во весь рот, явно весьма довольный собой.

— Путешествовал, сынок, путешествовал. Спросишь, где?

— Считай, что уже спросил.

— Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Мехико-Сити, Майами-Бич. И даже заехал повидать Элис и внучат.

— Бесплатно?

— Совершенно. В таких местах побывал, что раньше и не мечтал. Целый месяц, сынок — сотня в неделю и оплата всех расходов! А их было немало. И это еще не все — предвидятся солидные премиальные. Честное слово, наберется приличная сумма, когда я отчитаюсь! А я отчитаюсь полностью!

Он шагнул внутрь, отложил в сторону портфель, осторожно опустился на стул и продолжал:

— Ты же знаешь, уйдя в отставку я остался без гроша, не считая страховки, которую трогать не хотел.

— Потому что все потратил на образование дочери, а потом…

— Неважно! Я тебе говорил, что не рассчитываю на большие доходы как частный детектив, но все же какое-то занятие и прибавка к пенсии, что ни говори, да и после долгих лет бесконечных инструкций и уставов — просто отдых… Ты же сам мне дал денег на обзаведение и обстановку и помог получить лицензию.

— Ну и что? Ты со мной давно рассчитался.

— И вот, — не обращая внимания на его слова продолжал Брейди, — я получил такое задание, о котором можно только мечтать. Почему? Потому что ты дал мне такую замечательную рекомендацию для миссис Олдерсон.

Представив себе Гарриет Олдерсон, Мердок невольно фыркнул и сказал, что никакой замечательной рекомендации он не давал.

— Я ей просто сказал, что знаю тебя давно и что за твоими плечами 38 лет безупречной службы в полиции.

— Она никогда не имела дела с частными детективами, — усмехнулся Брейди, — и сказала сразу, что профессия эта ей не нравится. Но раз вбила себе в голову, что нуждается в помощи, то наняла меня. А уже завтра она получит мой отчет!

Расстегнув портфель, Брейди достал из него конверт из плотной бумаги, кроме которого там ничего и не было, и защелкнул замок.

— Любезность за любезность, — сказал он. — Ты порекомендовал меня миссис Олдерсон, а я дам тебе возможность немного подзаработать.

Он похлопал по конверту.

— Я долго и упорно работал, чтобы добыть эти материалы. И теперь мне нужно подстраховаться, — мало ли что может случиться… Ты мне говорил, что ваши газетные фотографы охотно берутся за подработку… ничего не изменилось?

Мердок подтвердил, что вздумай он запретить такое нарушение служебной дисциплины, подчиненных охватило бы недовольство. Ибо точно так же, как левые заработки имели репортеры, не брезгали ими и фотокорреспонденты. Разъезжая по городу и выполняя служебные поручения, они частенько получали частные заказы от рекламных агентств, да и от частных лиц, желавших запечатлеть церемонии бракосочетания, похорон, крестин или иных выдающихся событий. В газете начальство смотрело на такие вещи сквозь пальцы, если только ими занимались не в служебное время. Второе же условие — чтобы на это не расходовались казенные материалы — соблюдалось только на бумаге.

Кент знал, кто из его работников и когда выполнял левые заказы, знал, что на них идет пленка, бумага и реактивы, но поскольку расходы эти были не слишком обременительны, предпочитал закрывать на это глаза: слишком свежи были в памяти совсем недавние дни, когда он сам нуждался в дополнительном заработке. Правда, в последнее время он только изредка соглашался выполнить свадебные фотографии богачей, которым его цены были по карману, да еще отдельные заказы иллюстрированных журналов.

— Мне нужны четырнадцать негативов, — заявил Брейди, — плачу по пять долларов за штуку.

— Глупости! За пять долларов можно нащелкать целую пленку.

— Да тихо ты! — грубовато одернул его Брейди. — Это не дружеская услуга, а бизнес. Все будет оплачено по графе «текущие расходы», и старуха может себе такое позволить. Если что, я скажу, что уплачено не только за снимки, но и за сотрудничество, и напомню, что ты парень не из болтливых…