— Они убили Токо, — сказал он.

Холидей и я удивленно переглянулись: ведь с тех пор не прошло и двух часов. Раньше чем она смогла что-либо ответить, он уже занялся осмотром машины, открыл каждую дверцу, заглянул в салон.

— Должно быть, об этом передавали по радио, — нашлась Холидей.

— Вот именно, — подтвердил Джинкс.

— Что-то я не слышала.

— Вы были слишком заняты, — сказал Джинкс, поглядывая на меня.

— Что это за птица? — спросил я, кивая в сторону хромого, который все еще осматривал машину.

— Мейсон. Все снаряжение я достала у него.

Когда Мейсон вернулся к нам, глаза его больше не бегали и даже можно было с некоторой натяжкой назвать его приятным человеком.

— Из того, что они сообщили по радио, можно было заключить, что мой «Зефир» изрешечен пулями вдоль и поперек, — сказал он.

— После того, как мы добрались до машины, все пошло как по маслу, — успокоила Холидей.

— Что там они передавали? — поинтересовался я.

Он окинул меня испытующим взглядом.

— Это Ральф Коттер, — представила она. — Вик Мейсон…

Я кивнул, он ответил тем же.

— Вы стреляли по всему, что попадалось вам на глаза, это так?

— Так они передали по радио? — спросил я.

— Ну, примерно так, — тут он повернулся к Холидей. — Тебе надо было зарыть их в придорожной канаве — и этот костюм, и тюремную униформу. Вы слишком рисковали. Первый же полицейский…

— Мне же надо было вернуть пулемет. Если бы меня остановили с этой штукой в машине, то тюремную робу искать бы уже не стали…

— Они считают, что в вашей банде не меньше шести человек, — сказал Мейсон, изображая на своем лице нечто, отдаленно напоминающее улыбку.

— Они давали словесный портрет?

— Обычная чепуха. Хотя ты, пожалуй, лучше выглядишь, чем тебя описали.

— Ну, на мне еще костюм мешковат, — заверил я.

— Я увижу тебя и в более приличной одежде, ты мне потребуешься, — сказал Мейсон.

— Что он хочет сказать? — спросил я у Холидей.

Джинкс сделал нетерпеливый жест. Все это время он стоял и смотрел на меня, я подумал, что ему хочется что-то сказать, но он молчал. Мне показалось, что в его любопытстве было нечто ненормальное. Неприятная ситуация.

— Послушайте, — наконец разродился он. — Я должен вернуться в магазин. Увидимся позже, да?

— Ты бы сначала позвонил, — посоветовала Холидей.

— Хорошо, — согласился он.

— Спасибо, Джинкс… — сказал я.

— Да, да. Все отлично, — сказал он, направляясь к выходу.

— Магазин? — повернулся я к Мейсону и Холидей. — Какой магазин?

— Он работает в радиомагазине, — ответила она. — Он у нас радиоспециалист.

— По тому, как Джинкс водит машину, можно сделать вывод, что он занялся не тем делом.

— Ты же не думаешь, что я могу кому угодно доверить руль моего «зефира», не так ли? — бросил Мейсон.

Он был так рад, что его машина осталась целой и невредимой. Вероятно, сообщение по радио очень напугало его, вся эта болтовня о перестрелке…

— Тебе он еще потребуется? В ближайшее время? — спросил он Холидей.

— Думаю, да…

— Есть что-нибудь на примете?

— Сначала мне надо будет обсудить это с Ральфом.

— Можешь сделать это прямо сейчас…

— Еще успею. А пока займи его чем-нибудь на часок и около того…

— Еще как займу. У меня на него есть виды, — отозвался Мейсон.

Не знаю, о чем шла речь: они вели себя так, как будто меня не было. Потом Холидей похлопала меня по плечу.

— Лучше, если нас не будут видеть вместе. Не думаю, чтобы они заподозрили, что мы скрываемся в этой дыре, но все равно лучше, если нас не будут видеть вместе. Я позвоню тебе при первой же возможности.

— Я пока немного осмотрюсь…

Парень, что менял номера на машине, Нельс, подошел к нам. У него кровоточил указательный палец, и он стряхивал кровь на пол.

— Это все? — спросил он Мейсона.

— Не надо этого делать, — предупредил тот. — Все было чисто, а если копы найдут здесь кровь…

— А, черт! — тут Нельс засунул палец в рот и стал отсасывать кровь. Потом он протянул руку, Мейсон отдал ему ключи, и парень исчез где-то в глубине гаража.

Мейсон повернулся к Холидей.

— Я волнуюсь, потому что в машине полно вещей, которые надо уничтожить, а ты беспокоишься только о том, когда сможешь остаться наедине с Коттером.

— Держи свои мысли при себе, Вик, при себе, — вспылила Холидей. — Я позвоню при первой же возможности, — бросила она мне на ходу и вышла на залитую светом улицу. В тот раз я впервые увидел ее походку. Глядя на ее движения, ее рельефный силуэт, я снова испытал возбуждение. У нее были великолепные длинные ноги, приятная фигура, и она чуть раскачивалась во время ходьбы. Это выходило у нее абсолютно естественно, без всякого напряжения. Редкая женщина может обладать такой чувственной походкой и при этом выглядеть абсолютно естественно, здесь одной тренировки мало, нужен был своего рода талант. Ясно было, что не я один имел шанс оценить это, но в то же время слишком долго мне пришлось сидеть на голодном пайке, и мое терпение лопнуло.

— Располагайся как дома… — услышал я голос Мейсона.

Теперь я присмотрелся к нему внимательнее. Голубые глаза были широко открыты, а на губах застыла улыбка, по которой можно было прочитать ход его мыслей.

— Благодарю, — ответил я. — Кстати, я не понял пару замечаний, отпущенных на мой счет. Не возражаете прояснить для начала?

— Что?

— Пару раз вы заметили, что у вас насчет меня есть виды. Что вы этим хотите сказать?

— Разве вы не знаете условий этой сделки?

— Боюсь, что нет, — признался я.

— Холидей должна мне тысячу баксов за обеспечение вашего побега. Я ей все давал в кредит.

— Не слишком рискованно с вашей стороны?

— Ну, видите ли, она принадлежит к тому типу женщин, которым трудно отказать. Не первый раз я предоставляю ей кредит, и она всегда погашала свои долги.

— Тем или иным способом?

— Тем или иным, — мягко подтвердил он. — Конечно, сейчас все будет по-другому, ведь вы поможете ей.

Я подумал, что ему не придется долго томиться в сомнениях насчет того, кто кому будет помогать.

— Ну, конечно, — произнес я вслух.

— Полезайте в машину вздремнуть немного. Я разбужу, когда она позвонит.

— Обязательно, но сначала я хотел бы выпить немного молока.

— Молока?

— Да, молока. Уже два года прошло с тех пор, как я его последний раз пробовал.

— Я и сам люблю молоко, — признался он.

— Вот и отлично, — подытожил я. — Оказывается, у нас есть нечто общее.

— Да, но дело вовсе не в молоке, — подмигнул он.

— Действительно, молоко здесь ни при чем.

Улица была забита людьми и машинами. Это был тупик, через два квартала улица упиралась в большой универмаг и на этом обрывалась. В противоположном направлении находились деловые кварталы с многочисленными высотными зданиями. Большой город, и это было замечательно.

Я направлялся вверх по улице, разыскивая продовольственный магазин, и одновременно наслаждаясь возможностью идти свободно. Урчание грузовиков звучало для моего уха сладкой музыкой. Магазин оказался совсем неподалеку, на его вывеске было написано «Хартфорд». Это был неплохой магазинчик с выпечкой, мороженым, овощным и фруктовым прилавками. Я разыскал ящик со льдом, он находился между консервированными продуктами и напитками в бутылках. У меня было чувство, что я оказался в сказочной стране.

Ящик со льдом был просто огромным, дверца, которую я открыл, была размером в человеческий рост, и в воздухе сразу приятно запахло сливочным маслом, но ни одной бутылки молока видно не было.

Все было на месте: и сыр, и масло, бутылки с пивом и лимонадом, но молока не было. Я так и замер с рукой на открытой дверце, и тут до меня донесся скрежет по полу деревянного ящика. Обернувшись, увидел человека в белой робе, волочившего за собой ящик с молочными бутылками.

— Как будто потер лампу Алладина, — сказал я, когда он поравнялся со мной.