— Хммм, ты сказал, тебя зовут?… — начал Хвосттрубой.

Незнакомец чихнул и потер лапой нос.

— Прости, — сказал он. — Иногда я бываю ужасно рассеянным. Я Завывайт-Запевайт. Принц Сквозьзабор попросил, чтобы за тобой не то чтобы следили, а… — Завывайт задумался, наморщив нос.

— А присматривали? — подсказал Хвосттрубой.

— Присматривали! Вот именно! Как раз то самое! Да… так что вот он я.

— Принц Сквозьзабор очень добр, что не забыл про меня.

— Он, спору нет, хороший малый. Любит, правда, сбивать с ног — ты меня понимаешь, — но кот надежный. Как мы говорим, когти крепко в коре. А вот принц-консорт… — Завывайт многозначительно умолк. Хвосттрубой, не зная, что сказать, многозначительно кивнул.

— Ну так вот, — произнес вдруг Завывайт-Запевайт и хорошенько потянулся. — Ну так вот, — повторил он, — давай-ка пройдемся, посмотрим Перводомье. То, что ты еще не видел. Я слышал, это твой первый визит? Перводомье очень-очень большое и впечатляет — особенно Двор. Но чтобы увидеть его, тебе придется подождать, пока Сквозьзабор все устроит. Ты правда пришел с той стороны Котальных Равнин?

— С той стороны Стародавней Дубравы, — ответил Фритти. — Это гораздо дальше.

— Невероятно! Просто потрясающе! — отозвался Завывайт. — А там, где ты живешь, тоже есть деревья? Наверное, есть, правда?

Они отошли совсем недалеко, когда Хвосттрубой вспомнил про Шустрика. Обеспокоенный, он поинтересовался о нем у своего спутника.

— Его отправили в самое теплое лечебное место, потому что ему было еще хуже, чем тебе. Дали сладкой травы и кусочек мыши. Сейчас ему уже гораздо лучше, — заверил Завывайт. — Потом я тебя к нему отведу.

Они продолжали путь. Завывайт, казалось, был просто набит анекдотами и разными историями. Он объяснил Фритти, что учится на мяузингера, но его учитель очень занят — сегодня вечером он должен быть на каком-то сборище, вот потому-то сам Запевайт оказался не у дел и может сопровождать Фритти. Что его «компашка» — Хвосттрубой решил, что это, видимо, обозначает какую-то группу молодых котов — считает Сквозьзабора «отличным малым», хотя «чуток шумным». Завывайт объяснил также, что принц-консорт, принц Пушли Воспарилл, считается «ужасно серьезным» и «почти скучным». Королева Солнечная Спинка — «конечно прелестнейшая из кошек». Фритти был слегка ошеломлен той фамильярностью, с которой Завывайт описывал потомственных вождей Племени, словно они были бродячими охотниками в жилищах Мурчелов!

Похоже, обычаи в Перводомье были несколько иными и ему еще придется привыкать к ним. Однако многое казалось совершенно непостижимым.

— Здесь всегда так много кошек? — поинтересовался он.

— Нет, клянусь усами Дымчара! — засмеялся Завывайт. — Обычно их вполовину меньше. Они собрались на тот самый праздник, о котором я тебе говорил.

— Но даже если их всего четвертая часть — это же так много! Как вы находите пищу? В лесу уже, верно, нет ни одной Пискли на много миль вокруг.

— Да, это так. Иногда нам приходится забираться довольно далеко, — признал ученик мяузингера, — но Коренной Лес огромен, если возникают трудности с едой — мы посылаем охотников, и они пригоняют дичь поближе ко Двору. Конечно, иногда это бывает немного утомительно — лишняя охота и все такое, но ради того, чтобы жить здесь… Никогда нигде больше не жил и жить не хочу. Никогда.

Они беседовали по дороге, и время от времени Завывайт прерывал разговор, чтобы показать очередную достопримечательность: особенно роскошный кустик мышиного горошка, замечательное дерево, о которое так удобно точить когти, или кота, которого Завывайт-Запевайт считал гадким, храбрым, умным или еще каким-то образом заслуживающим особого внимания. Многие из них тоже знали Завывайта, и он в свою очередь весело отвечал на их приветствия. Хвосттрубой решил, что Перводомье больше похоже на полное птиц дерево, чем на муравейник, который оно напомнило ему сначала.

Посетив еще несколько интересных мест и послушав, как две юные фелы поют нежную печальную песню (мои исключительно близкие подруги, заметил Завывайт), наша парочка наконец добралась до того места, где был Шустрик. Он лежал на широкой — во много прыжков — полосе солнечного света. Котенок не спал, он разговаривал с грациозной серой кошкой. У нее были темно-зеленые глаза и короткий мех.

— Хвосттрубой! — закричал, увидев их, Шустрик. — Я так рад видеть тебя! Я уже думал, что ты проспишь весь день и пропустишь все самое интересное. Здесь так много кошек, правда?

Фритти подошел к нему и обнюхал мягкий котеночий мех. Запах болезни, похоже, исчез.

— Я тоже рад видеть тебя, Шуст. Я о тебе беспокоился.

— Я отлично себя чувствую! — засмеялся котенок. — Все так добры ко мне. У меня уже есть друзья! Да, кстати, я не назвал ваши имена лица. Это — Хвосттрубой, а это — Мимолетка. — Он кивком указал на серую кошку, скромно наклонившую голову. — Она здесь тоже в гостях, как и мы, — важно объяснил Шустрик.

— Мягкого мяса, — поздоровался Фритти. — Приятной пляски.

— И тебе того же, — ответила фела.

Вежливо кивнув в ответ, Хвосттрубой снова повернулся к своему маленькому другу. Шустрик действительно выглядел гораздо лучше, хотя и был еще слишком худ. Во время болезни он почти не ел.

При мысли о еде рот Фритти наполнился слюной. Он вдруг понял, что со вчерашнего дня ничего не ел. Он был голоден! Это надо же — проходить весь день, ни разу не подумав о еде. Да, он действительно сильно изменился с тех пор, как ушел из дома.

— Шустрик, Запевайт сказал, что тебе принесли какую-то мышку… — начал он.

— Да, и не одну, а целую кучу. Они вон там. Их убили только сегодня утром. Угощайся.

Хвосттрубой двинулся было к еде, но заколебался и посмотрел на Мимолетку и Запевайта.

Тот рассмеялся:

— Ешь, дружок. Не обращай на меня внимания.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала Мимолетка. — Может, ты проводишь меня, Завывайт? Я еще плохо здесь ориентируюсь.

— С огромным удовольствием, — отозвался кот. — Я скоро вернусь, — повернулся он к Фритти и Шустрику, — отведу вас на праздник в конце Часа Подкрадывающейся Тьмы.

— Я навещу тебя попозже, Шустрик, — добавила Мимолетка.

Они оба пошли прочь, помахивая хвостами. Запевайт оживленно рассказывал юной феле о каких-то дворцовых интригах.

Хвосттрубой не стал даже ждать, пока они уйдут, он сразу зарылся в мышей до самого подбородка, а Шустрик весело повизгивал, глядя на то, как он с ними расправляется.

День перешел в вечер, а друзья все сидели и разговаривали. Шустрик пока видел только ту часть Перводомья, которую можно было рассмотреть с его поляны и умирал от желания познакомиться во всех подробностях с остальными. Хвосттрубой рассказал ему обо всем, что показал ему Завывайт-Запевайт, и тут снова начался дождь. Капли тихо шелестели по листьям у них над головой; время от времени то на траву, то на них самих падала случайная капля, но в основном ветви и лишайники не пропускали дождь, и сидеть было очень уютно. В конце концов они улеглись рядышком и задремали. Они спали, а дождевые капли тихо шуршали по листьям.

В конце Часа Подкрадывающейся Тьмы Завывайт-Запевайт, как и обещал, вернулся за ними.

— А ну-ка вставайте! Вставайте, сони! — закричал он. — Еще столько надо увидеть! Пора идти на праздник!

Объевшийся мышами, сонный Фритти лениво пошевелился.

— А Шустрик уже достаточно поправился, чтобы идти с нами? — спросил он ученика мяузингера.

— Конечно! Шустрик, разве ты не хочешь посмотреть что-то ужасно интересное? — спросил он еще не совсем проснувшегося котенка.

— Да, наверное. То есть, конечно, хочу, — ответил Шустрик, вытягиваясь во весь свой крошечный рост. — Я чувствую себя отлично, Хвосттрубой.