— Послушай, старина, — начал Чутколап, — похоже, ночь будет длинной. Почему бы нам немного не развлечься доброй историей — это, по крайней мере, спасет мою бедную голову от Пряток-Хваток.

— Отличная мысль! — крикнул Шурш. — Расскажи нам про Неугомона и ежа!

Неугомон скорчил в ответ недовольную гримасу.

— Расскажи, расскажи, — согласился он. — А потом мы послушаем про то, как Шурш в первый раз охотился на суслика.

Шурш обеспокоенно обернулся.

— Может, действительно лучше рассказать про ежа в другой раз, — сказал он. Чутколап улыбнулся.

— Ну хорошо. Тогда почитаем стихи? — предложил он. — Только смотри, чтобы они годились для наших юных друзей.

Толстопуз весело фыркнул и перекатился на живот, который расплылся под ним во все стороны.

— У меня как раз есть подходящие, — сказал он, — если, конечно, кое-кто, кого я не стану называть, будет вести себя прилично и внимательно слушать.

Это заставило Шустрика, тихонько подкрадывавшегося к Шуршу, послушно вернуться и лечь рядом с Фритти.

Толстопуз сел, едва не стукнувшись полосатой головой о низко растущую ветку, и важно шмыгнул носом.

— Это небольшое стихотворение, — начал он, — называется «Кис-Каприз и Крысиный Дух».

Конец этой истории вызвал общий смех и радостные крики. Даже на сухощавой морде Прищура Хвосттрубой заметил улыбку.

На рассвете дождь прекратился. Позавтракав, компания дошла до края леса и остановилась, изучая принесенные ветром запахи. Холмы вдали были подернуты легкой дымкой. «Интересно, далеко ли позади остался дом», — подумал Хвосттрубой.

Чутколап и Толстопуз спорили, какой дорогой идти, а Шустрик прыгал и плясал в росистой траве. Радость котенка, выбравшегося из-под мрачного свода леса, можно было понять. Фритти хотелось бы и самому испытывать такую же легкость и беззаботность.

«Если этот лес — самое худшее из мест, которые нам придется миновать, — это будет редкостное везение, — подумал он. — Хорошо оказаться на открытом месте, но на этих холмах почти негде спрятаться. В этом смысле густой лес гораздо лучше».

К нему подошел тан воителей, остальные коты расположились сзади полукругом.

— Как я понимаю, вы по-прежнему собираетесь идти ко Двору. — В его голосе снова послышалось пренебрежение, но Хвосттрубой был слишком озабочен, чтобы придавать этому значение.

— Да, тан, думаю, так будет лучше всего.

— Ну что же, — сказал Чутколап, — отсюда мы должны повернуть на восток, по краю Стародавней Дубравы. Наверное, тебе нужно показать дорогу?

— Конечно, — подтвердил Фритти. — Мы дошли сюда по очень неопределенным подсказкам, которые нам дал Потягуш, но он предупредил, что потом, когда мы выйдем из леса, нам опять понадобится помощь.

Черный кот слегка наклонился вперед и вопрошающе посмотрел на Фритти:

— Ты сказал — Потягуш?

— Да. Он наш друг по Стене Сборищ. Это он посвятил меня в охотники! — с гордостью добавил Хвосттрубой.

Тан наморщил лоб и улыбнулся.

— Это такой большой коричневый кот? — спросил он. — И всегда ведет себя так, словно только что проснулся?

Фритти кивнул.

— Потягуш! — радостно взревел Толстопуз. Полосатый старый кот весело закрутил головой. — Старина Потягуш! Что же ты нам не сказал, хитрая ты ящерица!

— Я же не предполагал, что вы с ним знакомы, — улыбнулся Хвосттрубой.

— Знакомы? — весело забулькал Толстопуз. — Да мы на нюх друг друга знаем! Сколько раз вместе охотились на юге Коренного Леса! Сезон за сезоном. Отличный кот! Ха! Отличный малый!

Чутколап с нежностью посмотрел на старого друга, радующегося, как котенок.

— Толстопуз прав, — сказал тан. — Друг Потягуша — наш друг. Ну что же, если ты пользуешься покровительством такого кота, я во многих отношениях чувствую себя гораздо спокойнее. Потягуш не возьмет в друзья кого попало.

Фритти стало смешно. Похоже, все считают его важнее, чем он есть!

— Вот только Потягуш не очень ясно объяснил, куда нам идти после леса, — сказал он.

— Ах! — с притворной грустью проскрипел Чутколап. — Это надо же — чтобы вчерашний котенок напоминал мне о моем долге. Не иначе как старый друг послал тебя издалека, чтобы исправить меня. Я ведь обещал указать тебе дорогу? И укажу. Слушай внимательно: я сообщу тебе не только как пройти ко Двору Харара, но и кое-что еще.

Тан повернулся лицом к холмам:

— Ну так вот: перед тобой расстилаются Плавные Низины. Ступай в ту сторону, куда сейчас обращен твой нос — так, чтобы закат оставался с левого бока, — и ты не заблудишься. Когда переберешься через реку Хвостокрутку, окажешься на равнинах — это будет примерно половина пути. Иди все на север. Местность начнет понемногу повышаться. Когда перейдешь через реку Примурлыку, поворачивай вверх по течению и иди до края Коренного Леса. Ты его сразу узнаешь, когда увидишь. Все запомнил?

Фритти кивнул.

— Я помогу ему, сэр, — пообещал Шустрик.

Конечно, поможет, согласились воители и стали прощаться. Даже Неугомон потерся носами с Фритти и Шустриком.

Пока котенок на прощание боролся с Шуршем, Прищур подошел к Фритти.

— Я бы хотел заглянуть в твое будущее, — сказал белый кот. — Чувствую, это возможно. Не бойся.

Хвосттрубой не был уверен, что ему нравится предложение Прищура, но возражать было поздно. Прищур уже обнюхал его нос и прошелся вдоль спины до кончика хвоста. Совершив этот ритуал, белый кот сел и закрыл глаза.

Когда он их открыл, Хвосттрубой с изумлением обнаружил, что глаза из молочно-голубых превратились в темно-синие, почти черные. Рот Прищура был открыт, и из него струился шепот:

— …великие кричат в ночи… в земле что-то движется. Сердечное желание оказалось… в нежданном месте…

Провидец помотал головой, словно ему мешал громкий шум; потом шепчущий голос продолжал: