Полоумный Я научен теперь, я научен я прикинусь нормальным, иначе будут снова ловить и настойчиво мучить. Делать нечего. Поутру просыпаюсь, иду умываться, хлещет кровь из открытого крана, ничего, я беру полотенце, отпечаталось красным лицо, всё в порядке, я к вам выхожу, напевая игривый мотив, все довольны, и завтрак на столике, — в этом мире никто не убит. Хеппи-энд Все кончилось благополучно. Волков почуя, бараны еще теснее сплотились вокруг своего пастуха, когда он вскинул двустволку, и волк закружился, раненый, бросился пес на хищников, и те ушли от греха. Все кончилось благополучно, как я вам сказал заранее. Садилось кровавое солнце, лучи посылая вкось. Пастух в тулупе овчинном задумчиво ел баранину, и преданный пес лениво глодал баранью кость… «Ах, Кавказ! Это слишком красиво…» * * * Ах, Кавказ! Это слишком красиво. Расписной, как рекламный буклет, Где магнолия вышла счастливо За самшит, кому тысяча лет, Где для пальмы, мимозы и розы Просветляется моря хрусталь, Где поэзией выглядит проза И блаженством зовется печаль, Где друзья тебе трижды воздали За весь род и еще наперед… Обжигаючи пальцы, хинкали (И урча) отправляешь ты в рот. Цепи гор — в три ряда перспектива, И классический туч караван… Ах, Кавказ, это слишком красиво! Но картинка надорвана криво: Ветер, холод, — ночной ураган,— Шторм буянит, как пьяный погромщик, Хлещет ливень по окнам, все громче, Дребезжит на балконе стакан… Конец сезона Последние дары календаря — Минуту солнца упустить досадно. О, этот лунный климат сентября! — Одной щеке тепло, другой прохладно. На пляже общество. Но от и до… Вот убыл тот. Вот появилась эта. Здесь не укореняется никто: Заказаны обратные билеты. Здесь глубже понимаешь: всё течет. Уже закрыто лето на учет. Мы сходимся, любезно тараторя, Временщики у вечных гор и моря. Дни осени прощально хороши, Но пляжники расставлены все реже, И наконец у моря — ни души, Лишь ветер подметает побережье. «Закончив дела и не споря…» * * * Закончив дела и не споря с моей сухопутной судьбой, последние годы у моря провел бы с самим я собой. И в солнце и в дни непогоды я стал бы у моря бродить, чтоб все мои годы, все годы додумать, довспомнить, забыть. Отзвуки юности I Юность — это варианты рая, Впереди дорог не перечесть, И мне сладко медлить, выбирая, Ведь пока не выбрал — выбор есть. Мой он, расширяющийся личный Мир. Со всеми поделиться рад Я своим богатством неприличным, Ведь пока не выбрал — я богат. Так себя я тешил для отвода Глаз, призваньем на заметку взят. Все же — безответственность, свобода, Молодость — бессмертье напрокат! II Как за тобой я хожу? А вот так и хожу и на скрипке играю, на незримой — оставить тебя не могу без музыкального сопровождения. Так иду за тобой до самой границы, до незримой — закрытой лишь для меня, и в разлуке всю ночь я держу тебя нитью мелодии, чтоб ты завтра вернулась и все повторилось сначала. III Никто тебя не видел такой, ни ночью, ни днем, ни в толпе городской, никто никогда, ни зимой, ни весной, ни мать, ни отец, ни даже сама ты на фото ли, в зеркале — с той красотой все свыклись, но, боже, из пены морской кто видел рождалась какая, объята свечением, аурой зыбкой, любовью в тот миг… до сих пор ослепляются болью глаза — только я тебя видел такой! IV Это молодость, вдохновение, Очертания чуда вчерне, Это музыка возникновения, Это крылья и слезы во сне. Мир открылся, назвавшись тобою И твои обретая черты. Мы расстались на миг, и с тоскою Я смотрю: это ты и не ты… Может, свет пропадает в алмазе, Ускользают лучи с озерца, Может, словно стихи в пересказе, Остаются черты лица?.. V Юность. Радуга. Это ненадолго. Я не думал совсем о веках, но хотел сохранить я радугу в набегающих к сердцу словах, чтоб, не та́я, простая и светлая, пребывала, тайну тая, потому что была семицветная, потому что была — моя… |
