Что позволило ей обойти серьёзную конкуренцию в жанре документальной публицистики и получить премию "Золотой Дельвиг" 2014 года? На мой взгляд, всему этому есть причины. И одна из них в сознательном или бессознательном обращении автора к совершенно забытому жанру, имя которому - художественный очерк. Жанр заброшенный, как карьер, из которого выбрали все ценные самородки ещё в советские времена. И вот приходит молодой, полный сил автор, который, может быть, по молодости лет даже не слышал имена Татьяны Тэсс или Василия Пескова, и начинает потихоньку копать и промывать золотоносные пески отечественного жанра документальной прозы. Сейчас нет серьёзных литературных изданий, способных оплатить путешествие писателя на, условно говоря, стройку века, с целью найти там нетленные мотивировки для воссоздания художественного варианта действительности. Нет ни грантов, ни гарантий, что дальняя дорога, собирание материалов по крупицам, а потом и долгая дорога в дюнах компьтерных файлов окупится качеством написанного на основании путешествия в дальние края текста и - как результат - читательским вниманием, тиражами и премиями.

А теперь скажите мне, кому нужна такая морока. Намного проще написать абстрактно-потустороннее эссе "из головы", чем очерк (слово-то какое знаковое и ёмкое: очертить, очертания...). Вот вам и причина, по которой данный литературный "клондайк" лично я считаю незаслуженно и преждевременно заброшенным.

И пример тому книга, о которой идёт тут речь. Ну, съездила писательница в Сербию по литературным делам. С кем не бывает. Ну, мало ли. Так нет же. Что это за дар такой особый: всё видимое и пережитое пытаться втиснуть в пространство текста?! Неймётся всё вобрать в себя, осмыслить и потом не просто отра­зить, но и основательно преобразить своими чувствованиями, мыслями, историческими, и не только, параллелями. А знаем мы мало. И автор этого не стесняется и нас не стыдит. А узнаёт и усваивает всё на лету. И с лёту об этих новых открытиях повествует. Лёгким слогом, с уместным и необидным для принимающей стороны юморком.

Главная черта лирической героини (автор только прототип, по моему мнению, ибо текст всё же художественно преображён) это - жадность! Жадность к жизни, жадность познания, жадность чувствования.Запоминаются обощения, которые не зря вынесены на обложку книги: "Мы - разорванный народ. Как инвалид, у которого отняли сначала руки, потом ноги..." - жалуется персонаж героине. "Я не разделяю этого трагизма, - размышляет она. - Сербы - народ-монолит, не разделённый ни разными политическими воззрениями, ни социальным неравенством, ни принадлежностью к разным культурным традициям. И пока это так, никакие Евросоюзы и Америки, которых они так боятся, им не страшны".

Но по большому счёту именно эта, увиденная и зафиксированная текстуально Марией Ряховской изнутри, а не извне, "сербскость" заставила задуматься и даже закручиниться об упущенном шансе приблизить этот могучий народ к духовным берегам России. Покорить серба можно, но только лишь любовью. Только лишь...

Путешествие в Крым по сугубо личным делам обернулось ещё одной главой книги "Россия в отражениях". Как же отражалась Россия в зеркале крымских морских и степных далей в не таком уж и далёком 2011 году?

Крым рассмешил и автора, и читателя сатирическими, почти карикатурными (не к ночи будь помянуты) зарисовками и почти брейгелевскими образами и образинами людей, потерянных и неприкаянных, словно бы сидящих на двух стульях. А скорее и между ними. То есть между Украиной и Россией в подвешенном состоянии. Отсюда их растерянность, ограниченность, несуразность. Но сколько в этих шаржах авторской любви (!), ума и таланта! Этот описанный Ряховской, словно бы шутя, "не наш" Крым (2011) просится обратно к маме, как брошенный и запаршивевший ребёнок! И ведь это не заказной очерк - он очень личный. Но писательское прирождённое чутьё вывело её на такие обобщения... Мария Ряховская до воссоединении Крыма с Россией уже его напророчила! "Мы на пути в раеподобный Крым. В этом главное наше мужество". Каково? Словно бы согласно этому дерзкому для тогдашних времён слову писательницы крымчане всего через три года (а не через триста лет!) всё же приплыли, пришвартовались, бросили якорь у родных берегов.

"Здесь, в Крыму, глядя на ангельски-розовый свет над горами, висишь вне времени и пространства, и ужасы реальности тебе не страшны".

И апофеозом книги "Россия в отражениях", финальными аккордами рахманиновских концертов, прозвучал мощный, чувственный, словесный концентрат очерка "Алга!" - о заброшенном советском полигоне для испытания ракет в казахских степях. Какие там люди! Как служат отчаянно и бесшабашно предавшей их Родине-матери. Как стыдливо прикрывают этой запойной пьянице, оголивший всю стыдобу, подол! Это и есть подлинная, незамутнённая бытовым неблагополучием любовь к отчизне.

"И даже если[?] будут разобраны на кирпичи построенные нами города, вырублены посаженные нами парки, - в этой полупустыне всё равно останутся колеи от наших танков и "Тунгусок". Травы здесь почти нет, так что следы от скатов продержатся ещё несколько столетий"...

И появляется лично у меня, как у читателя этой книги, уверенность в том, что страна выстоит, воспрянет, "когда такие люди в стране..." российской есть. И повторюсь: какие люди! Богатыри - не мы!!! И писатель Мария Ряховская нашла их на просторах бывшей великой империи, полюбила, поняла, пожалела, восхитилась и увековечила в художественном очерке. В целом же благодаря книге кажется неизбежным долгожданное возрождение этого почтенного и чрезвычайно трудоёмкого и энергозатратного (в творческом смысле) жанра.

Теги: Мария РЯХОВСКАЯ , Россия в отражениях

ПОЭЗИЯ

Виктор Карпушин. Береста. - М.: ДПК Пресс, 2014. - 136 с. - 300 экз.

Береста - сакральный материал для русского народа, так же как берёза - сакральное дерево для русской поэзии. Но если образ берёзки кто только не использовал, то береста - символ грамотности и вечности - подобной участи всё же избежала.

Очевидно, выбирая название для своей книги, автор имел в виду именно такой ракурс, подразумевая нетленность поэзии отсылкой к древним берестяным свиткам.

Оправдала себя его идея или нет, может показать только время. Но тепло читательских рук, я думаю, книга будет чувствовать постоянно.

Тексты книги обладают одним хорошим качеством - они действительно напоминают бересту. Неяркие, достаточно простые и точные, без ярких аляповатых красок, без попыток шокировать читателя этаким лихим литературным наскоком.

Если провести аналогии с живописью, то стихи в книге схожи с акварельным рисунком, но все знают, насколько сложно владеть неяркими, туманными и размытыми красками. Для этого требуется отработанное годами мастерство, помимо данного природой таланта.

БИОГРАФИЯ

Григорий Сухина, Владимир Ивкин. Нестеренко. - М.: Молодая гвардия, 2015. - 201 с. - 3000 экз.

Прорыв России в космос в ХХ веке - одно из величайших достижений страны. Создав свою ракетостроительную отрасль, получив возможность не только изучать Землю из космоса, но и защищать её в случае нападения, наш народ стал мировым лидером.

Учёные, инженеры, конструкторы, работавшие над созданием первых советских ракет, были засекречены в прямом смысле из соображений безопасности.

Только недавно, со снятием режима секретности, появилась возможность рассказать об этих людях.

Одним из создателей российского космического щита был и герой этой книги - генерал-лейтенант Алексей Иванович Нестеренко (1908-1995).