Ребекка сидела, пристыженная и онемевшая, на глазах у нее сверкали слезы бессильного гнева. Но вот она прониклась новой решимостью. «Не затем я проделала такой путь, чтобы теперь все пошло прахом, — подумала она. — В этом споре мне необходимо одержать победу!»

— Простите меня, ваше величество, за то, что я попусту отняла ваше время, — сухо проговорила она. — Жаль, что я доставила вам ненужные хлопоты.

Она поднялась с места, сделала реверанс и пошла к дверям, стараясь держаться уверенно и достойно. После того как она вышла, мужчины переглянулись.

— Ну и красотка! — выдохнул Монфор.

— Да, — подтвердил Таррант. — Что так, то так.

Барон Ярлас с огромным удовольствием потревожил генералов Олина и Нура срочным вызовом. Он специально подгадал так, чтобы им пришлось встать из-за стола, не закончив ужина. Новости, полученные бароном, были хороши — пусть и не безупречны, но все равно хороши.

Когда генералы наемничьего войска прибыли, на липах у них можно было прочитать только настороженность. Ярлас же в душе посмеивался. Со времени их последней словесной стычки прошло уже два дня. И радость, владеющая бароном, только усилилась, когда в зал с таинственным видом вошел Хакон. «Хоть на этот раз монахам не удалось перехватить мои сведения». Впрочем, его самоуверенность несколько пошла на убыль, когда вслед за своим господином в зале появился Рэлиэль. «Зачем это Хакон привел сюда своего помощника?» Рэлиэль явно нервничал, и лицо его было неестественно бледным, «Что это с ним?» — подумал Ярлас, прежде чем обратиться к наемничьим генералам.

— Надеюсь, барон, у вас добрые вести? — обманчиво кротким тоном осведомился генерал Олин.

— Именно так, — широко улыбнувшись, ответил Ярлас. — Сегодня во второй половине дня вернулись мои разведчики. Как мы и ожидали, Монфор удерживает Крайнее Поле.

Он сделал паузу, наслаждаясь замешательством, охватившим его собеседников. Несколько некстати он подметил, что Рэлиэль, услышав его слова, отчаянно заморгал.

— И это вы называете добрыми вестями? — саркастически поинтересовался генерал Нур.

— Это, конечно, нет, — согласился барон. — Но подобный поворот событий был неизбежен. Тем не менее сведения, поступающие от наших северных союзников, подтверждают, что им удалось поднять изрядный переполох во вражеском стане — и даже сверх того. Они разбили полки Монфора, расквартированные на севере, и сейчас идут походом на Крайнее Поле. Ему поневоле пришлось рассредоточить собственные силы, Если мы нанесем удар с двух сторон сразу, ему уже ничто не поможет. Мы раздавим его каблуком, как какую-нибудь козявку.

— Значит, мы выступаем! — воскликнул генерал Нур.

В его холодных глазах вспыхнул радостный огонь.

— Завтра на рассвете, — объявил барон Ярлас. Невзначай он заметил, что Рэлиэль, услышав его слова, явно успокоился: лицо монаха исказила гримаса, которую на столь безобразной физиономии можно было счесть улыбкой. «Чему это он так обрадовался?» — удивился барон, но тут же выкинул эту мысль из головы. — Если, конечно, вы успеете собраться, — добавил он, нанося надменным генералам еще один булавочный укол.

Генерал Нур вспыхнул, он уже был готов разразиться взрывом проклятий, но генерал Олин незаметным жестом одернул своего напарника.

— Мы успеем, — спокойно сказал генерал Олин.

И не сказав больше ни слова, главари наемников удалились. Хакон обратился к своему помощнику.

— Можешь идти, — скрипучим голосом объявил он. — Передай братьям, что пришла пора действовать.

Рэлиэль не мешкая покинул помещение.

— Итак, начинаем? — отметил Хакон.

Постельничий, судя по всему, был бесконечно рад подобному повороту событий, но барона Ярласа слишком занимали собственные мысли, чтобы обратить внимание на хищный блеск в глазах монаха.

— Начинаем, — кивнул барон. — Скоро твой титул будет гласить — постельничий короля!

Арледж со своими разведчиками прибыл в Крайнее Поле на следующий день после Ребекки, и их подробный отчет о силе вражеского войска только подтвердил самые худшие опасения короля. Его собственное войско явно уступало неприятельскому — и, если он не желает оставить надежду на победу, ему следовало заручиться всей мыслимой и немыслимой помощью. Единственным оборонительным рубежом, на котором он мог закрепиться, были насыпи и канавы у комки соляных равнин, но Монфор понимал, что объединенные силы противника сумеют взять этот рубеж. Королю оставалось надеяться только на то, что Клюни — вернувшийся к себе домой и лихорадочно принявшийся за работу — успеет своевременно обеспечить новый запас чудодейственного оружия.

А пока суд да дело, Монфору не оставалось ничего другого, кроме как укреплять по возможности собственные позиции в надежде перехитрить или переманеврировать противника. В соответствии с этим замыслом он послал Арледжа с археологами приглядывать непосредственно за солью. Археологи с радостью согласились на новое задание — такие приключения пришлись им по вкусу. Но прежде чем покинуть замок, они постарались разыскать своего недавнего товарища по ремеслу.

— Привет, «салага»! — поздоровался Холмс с Галеном. — Прохлаждаешься, пока мы надрываемся?

Юноша ухмыльнулся.

— Без дела не сижу, — ответил он.

— Боги! Посмотрите только, как он сияет! — воскликнул Милнер. — Наверняка, парень, ты нашел обеих своих бабенок.

— Вид счастливый, но очень усталый, — озабоченно поддакнул Холмс.

— А то, если хочешь, присоединяйся к нам, — подмигнув, предложил Пейтон. — Нас осталось мало, а эти северяне… — Он указал на Арледжа. — Может, они и хороши, вот только соли не чувствуют.

Он, конечно, шутил. Испытанный воин и археологи успели подружиться.

— Как, Арледж, они за тобой хоть чуть-чуть поспевают? — поддержал шутливый разговор Гален.

— Порядочный сброд, конечно, — кивнул тот. — Но я уж постараюсь вышибить из них всю засевшую дурь.

Распрощавшись с друзьями — а простились они так же весело, как и встретились, — Гален отправился в жилище Рэдда.

Ребекка и Эмер были уже там. Девушки провели скверную ночь. Эмер просидела вместе с нянюшкой у отцовского изголовья, однако в состоянии Рэдда не произошло никаких перемен. Ребекка же провела время с собственным отцом, стараясь получше узнать этого — ставшего для нее совершенно незнакомым — человека. Некоторые из перемен, которые претерпел отцовский нрав, порадовали дочь, но его подчеркнутая — и им же самим постоянно подчеркиваемая — слабость ее огорчала. Казалось, что драматические события, в результате которых он растерял былые важность и жестокость, вместе с тем лишили его воли и вкуса к жизни. Говорить на эту тему он отказывался, и Ребекке пришлось с ним нелегко, особенно если учесть, что ее все еще тяготила резкая королевская отповедь. Когда она наконец простилась с отцом и решила заночевать в жилище Рэдда, ей еще долго не удавалось уснуть. А во сне девушке привиделись кровь и муки, рождение и смерть, причем некоторые сцены неоднократно повторялись и даже накладывались друг на друга. Возникали перед ней и смутные образы оживающих картин, и, к счастью, веселые ярмарочные забавы. Даже сейчас, очутившись вдали от своих «подопечных», она охраняла их покой.

С утра она уговорила Эмер отправиться вдвоем на поиски книги «Под солью». На протяжении нескольких часов они обшарили библиотеку, кабинет и спальню Рэдда, заглянув во все укромные местечки, в которых ему могло бы прийти в голову устроить тайник. Однако их поиски не принесли никаких результатов, так что в конце концов они возвратились в библиотеку в надежде найти что-нибудь на интересующую их тему в других книгах. Работы им предстояло немеряно — книг здесь было столько, что они даже не знали, с чего начать, и даже те книги, которые Рэдд всегда держал в запертом шкафу, не дали им ничего обнадеживающего. Приунывшие девушки упорно продолжали поиски. Ребекка меж тем жаловалась на упрямство Монфора. Она ожидала услышать от подруги слова сочувствия, однако Эмер заявила нечто совсем иное: