– Я не болтаюсь, как ты выразился. Это, во-первых, – оборвал я его излияния. Тон Ена и его слова задели меня. Так со мной ещё никто здесь не разговаривал. – А во-вторых, я работаю не на тебя, а на правительство народной власти Гивеи по договору сотрудничества с Землёй! И потом я не знал, что обязан докладывать тебе о каждом своём шаге здесь.
Это был удар ниже пояса. В самом деле, земляне, откликнувшиеся на призыв помочь революционной власти братского народа, находились на Гивее в качестве советников и консультантов, бескорыстно делясь своим опытом и знаниями. Это было добровольным сотрудничеством, и никто не мог приказывать нам здесь как поступать и что делать. Никто из нас никогда не кичился своей независимостью и особым положением, уважая местные правила профессиональной этики, но сейчас мне захотелось немного проучить Ена, сбить его спесь. И это подействовало.
– Ну, хорошо, не будем больше об этом, – примирительно сказал Ен. – Но всё же ты не забывай об ответственности, возложенной на меня народной властью. Я всё ещё отвечаю за твою безопасность. Чёрт возьми, я всё-таки переживаю за тебя! К тому же, твоя жена беспокоилась о тебе.
Я прекрасно знал, что Юли никогда не ослушается меня, и не станет звонить сюда сама, ведь я сообщил ей, что возвращаюсь. Но зачем Ен солгал? Пока я размышлял над этим вопросом, почувствовал на себе его пристальный взгляд. Он ждал объяснений.
– Вчера я ездил в столицу, – нарочито спокойным и неторопливым тоном начал я. – Дело не требовало отлагательства, и я не стал ставить тебя в известность.
– И что же это за дело, если не секрет?
– Дело простое: я вышел на след Наоки, того самого, что когда-то ушёл от ответственности по громкому делу о наркотиках, ещё при прежней власти. Я взял его с поличным в столице, – произнёс я обыденным тоном, как будто речь шла о каком-то пустяке.
Ен даже привстал в своём кресле.
– Нао… Ты, что в своём уме?
– Не понял. Что-то не так?
– Нет, ты действительно спятил! – Ен нервно рассмеялся. – Он взял Наоку! Прекрасно! Замечательно! И, что мне прикажешь с ним делать?
– Пока посади в изолятор. Там разберёмся.
– Посадить в изолятор? А что я ему предъявлю? Ты подумал об этом? На каком основании ты его задержал? У тебя есть какие-то доказательства его вины? Улики? Что у тебя вообще есть?
Я бросил на стол пистолет, который изъял у Наоки.
– Для начала, факт незаконного ношения оружия и организация вооружённого нападения на представителя власти!
– Брось, Максим! Кругом полно оружия, оставшегося ещё со времён боёв. Даже у детей оно есть! Если из-за этого арестовывать, тогда нужно посадить в тюрьмы половину населения Гивеи. И потом, а были свидетели того, как ты изымал оружие именно у Наоки? Нет? Тогда он на любом суде скажет, что этот пистолет ему просто подкинули, а тебя он принял за обычного грабителя. И он будет прав. Вот так! Всё это не серьёзно, Максим.
– Не серьёзно? – Я слегка приподнял одну бровь. – Тогда полистай оперативные сводки, проанализируй показания свидетелей по последним делам, связанным с нелегальной поставкой наркотиков с Южного материка. Наконец, подними архивы! Только слепой может не заметить связи Наоки с делами о наркотиках и грабежах. Он крупная фигура в преступном мире, Ен, это очевидно!
– Максим, не смеши меня! Ты же взрослый человек. Сводки ещё не доказательства. Их я не прилеплю к обвинительному заключению. Кто-то, где-то, когда-то слышал не известно от кого имя Наоки… Ну, и что? Что это доказывает? Ровным счётом, ничего! Пустая уличная болтовня! И это ты предлагаешь мне принять в качестве обвинения и доказательства его вины? А где же связь? Я не вижу связи!
– Или не хочешь видеть? – Я пристально посмотрел ему в глаза.
Ен нахмурился. Несколько минут он молчал, что-то обдумывая и глядя на меня из-под сдвинутых бровей. Затем вздохнул:
– Ну, хорошо. Может быть, в чём-то ты и прав. Может быть, Наока действительно замешан в каких-то махинациях. Но, согласись, материала, собранного тобой, пока недостаточно, чтобы обвинить его в серьёзном преступлении. Нужны неоспоримые доказательства вины Наоки, которые припрут его к стенке. Только тогда мы сможем привлечь его к суду. А пока… – Ен с подчеркнуто безучастным видом стал собирать бумаги на своём столе. – Ты действовал поспешно и неосмотрительно, как неопытный мальчишка. Хоть бы со мной посоветовался! И потом, сам рисковал. А зря! Теперь вот придётся приносить Наоке свои извинения, – добавил он совсем уж обыденно и посмотрел на часы.
– Ты что же, собираешься отпустить его?
– А что прикажешь мне с ним делать? – Ен опёрся кулаками о крышку стола, привставая и склоняясь ко мне. Он снова начал закипать. – Наока – уважаемый человек!
Это его определение показалось мне, по крайней мере, странным.
– Кроме того, ты действовал на территории столицы, – продолжал нравоучительным тоном Ен. – Там свой отдел службы безопасности, и наши с тобой полномочия в столице не действительны. Выражаясь официальным языком – это не наша юрисдикция! Поэтому мы с тобой можем нарваться на очень большие неприятности. Самым разумным в данной ситуации будет передать Наоку в руки столичных оперативников, и пусть они расхлёбывают заваренную тобой кашу. И это всё, что я могу сделать сейчас для тебя! – категорически заявил Ен, видя, что я снова собираюсь возражать ему.
– Пока, конечно, пускай посидит у нас. Так и быть, возьму это под свою ответственность, – сказал Ен более мягко, видя моё недовольство. – К тому же, сейчас нет людей, чтобы сопровождать его обратно в столицу…
– Могу сопроводить сам, раз уж я незаконно вытащил его из этого тёплого логова! – проворчал я, хмурясь.
– Для тебя у меня есть другое задание! – отрезал Ен. – Садись!
И вдруг совершенно неожиданно переменил тему разговора. Спросил каким-то, по-детски, наивным голосом:
– Ну, как там, в столице? Неспокойно?.. Сто лет не был в Шаолинсеу! С самой революции. Тогда жизнь там кипела вовсю!
Глаза Ена восторженно заблестели.
– Не знаю, как во время революции, но сейчас столица произвела на меня тягостное впечатление! – Я не собирался тешить его приятные воспоминания своим рассказом. – Хотя и здесь, у нас не лучше, но в большом городе всё как-то обостряется, выделяется резче. И знаешь, о чём мне подумалось?.. А стоило ли ради всего этого проливать столько крови?
Глаза Ена вспыхнули гневным огнём. Он с треском ударил пластиковой папкой об стол и вскочил из кресла.
– Ты, что? Спятил? Ты думаешь, о чём ты говоришь?
Голос его звенел яростным негодованием. Он вперил в меня испепеляющий взор. Ноздри его раздувались, как у разъярённого быка. Мне показалось, ещё мгновение, и он бросится на меня с кулаками.
– Да, что вы вообще можете знать о наших жертвах? Понять ли вам, ради чего была пролита кровь нашего народа? Вы у себя, на Земле, живёте, как жуки в сиропе! Наша борьба для вас – познавательный экскурс в историю, возможность воочию посмотреть на пути развития «примитивных народов», научный интерес, любопытство докучливых археологов, неожиданно получивших в руки «машину времени», а с ней и возможность «пощупать» древний мир не по черепкам и окаменелым осколкам, а вживую!
Я быстро посмотрел на него. Он понял, что зашёл слишком далеко в своих обвинениях и сразу же осёкся. Стал в запале быстро ходить по кабинету. Я, молча, наблюдал за ним, спокойно закинув нога на ногу. Видимо, немного успокоившись, Ен заговорил снова, и я снова почувствовал себя учеником, которому умудрённый опытом профессор истории вынужден объяснять прописные истины.
– Конечно, у нас не всё так хорошо, как хотелось бы. Но даже древние говорили: не принося жертв, невозможно обрести счастье! Разве не так? А жертвы, отданные революции, святы! Они не были напрасными. Ты знаешь, что нам досталось после Дэн-Чонг Ли?
– Читал.
– Читал? – Ен усмехнулся. – А я видел это собственными глазами, жил этим, когда пришёл работать в ОЗАР! Восемьдесят процентов населения Гивеи не имело возможности пользоваться всеми благами жизни, которые имела коррумпированная верхушка власти. Коррупция пропитала весь государственный аппарат, а наша экономика была на грани полного краха. Спекулянты, уголовники различных мастей, разгуливающие на воле и чинящие беззаконие. И это ещё не всё. Подпольные производства и торговля на «чёрном рынке» самым необходимым, ночные притоны и прочие сомнительные заведения, в которых процветала наркомания и проституция. Вот, полюбуйся! – Он бросил на стол толстую пачку оперативных сводок. – «Топаз», «Анио», «Гикаку», «Жене», «Бато-Лавуар», «Куро», «Йокомиси», «Пусан»… В одном только Шэнь-Цян их около двадцати!
