— Ну, извини, Расселл. Мы думали, что уже достаточно взрослые, чтобы рвануть пару хлопушек, не спрашивая разрешения у папы. Часа два они отбрасывали с дороги камни. Ущелье тем временем окончательно застыло. К концу дня колонна ховеркрафтов преодолела горную гряду и вышла на равнину. Вертолеты к этому времени снова собрали армию эльфов к горам. Шагающие танки уже форсировали реку Нон и быстро продвигались на север. Нолдоры быстро погрузились на ставший уже привычным транспорт. Близость момента исполнения тысячелетнего желания мести гнала их вперед. Выстроившись колонной, ховеркрафты мчались в ночной тьме над ровной, плоской как стол Горгоратской равниной, освещая себе путь лучами мощных прожекторов.
У гондорской армии дела шли не так ладно, как сперва казалось.
Поначалу союзники имели неплохое преимущество. На их стороне был численный перевес в шагающих танках, передвижная крепость, девять гномских хирдов. Они довольно резво оттеснили противника из долины Изенмоут на глинистые просторы Горгоратской равнины. Войска Моргота быстро откатились на юг, где стояли, сгрудившись вместе, транспортные планетолеты группы «Горгорат». Черный зловещий конус вулкана Ородруин оставался западнее. Но к исходу дня, когда на горизонте стали видны верхушки планетолетов, темп продвижения союзников замедлился. У них не было комплексов обслуживания для 12Н75, Бартон рассчитывал вывести из игры все шагоходы противника в первый же день, и не учел возможность затяжной кампании, хотя это было отнюдь не похоже на его обычный стиль. А противник, отступив под защиту мощных противометеоритных орудий своих шаттлов, поближе к комплексам обслуживания шагающих бронемашин и складам боеприпасов, приготовился стоять насмерть. Обе стороны понесли серьезные потери в технике, тогда как живые солдаты в бой почти не вступали. Тьма прервала сражение, но шансы на будущее утро у союзников были далеко не лучшие. Быстрый осмотр шагоходов в ремонтных боксах передвижной крепости показал, что большинству из них здорово досталось, и в завтрашнем бою на них рассчитывать не приходится. В начале штурма у союзников было около трехсот пятидесяти 12Н75, не считая тех пятидесяти, что были у эльфов. У противника было только сто. После двух дней стрельбы западный корпус, наступавший через Кирит-Унгол, потерял более ста 12Н75 на крутых горных склонах, в перестрелках, и от огня шаттлов. Северный корпус союзников, наступавший через ворота Мораннон, присоединился к забаве на второй день, и из своих двухсот машин потерял лишь сорок пять. Но боезапас снарядов был израсходован наполовину, многие машины получили повреждения. Противник, в свою очередь, ухитрился потерять только тридцать пять машин. Если это соотношение сохранится, на четвертый день победа союзников могла стать пирровой.
— Что делать будем? — спросил Митчелл, когда он, Бартон, Голдштейн и Лугарев связались по радио друг с другом для ежевечернего совещания. — Моргот, похоже, нас переиграл. Под защитой своих шаттлов он может сидеть тут хоть до второго пришествия. Каждый из них по огневой мощи и защите равен нашей передвижной крепости, а по автономности и вовсе превосходит ее во много раз. А шаттлов у него — около двухсот. Хорошо еще, что они по земле перемещаться не могут!
— Спокойно, Джим, — сказал Лугарев. — Расселл сейчас что-нибудь придумает…
— Как думать, так всегда Расселл, — проворчал Бартон. — Сами хоть раз попытались бы пошевелить мозгами…
— Есть идея, — сказал Митчелл. — Звездолеты Моргота стоят достаточно кучно, так давайте сбросим на них такую же бомбу, какую Хрущев долбанул на Новой Земле. Ирв, есть у нас такая в кладовке?
— Есть, — ответил Голдштейн. — Моноблок для ракеты — носителя «Протон», тротиловый эквивалент — сто пятьдесят мегатонн. Если шарахнуть по Горгорату — получатся вторые Великие озера. Но не думаю, что это решение проблемы. Гондор слишком близко, чтобы применять подобные боеголовки.
— Джим, я понимаю, что ты хочешь войти в историю как человек, взорвавший самую мощную бомбу, — сказал Лугарев, — но, ради бога, не увлекайся. Мы все — таки на Земле.
— У нас есть специально переделанные ракеты Х-22, - сказал Бартон. — Думаю, надо применить их. Игорек прав, не стоит увлекаться термоядерными хлопушками, мы еще не знаем, какие последствия это может повлечь в будущем.
— Выплату долгожданного гонорара и отпуск на Гавайях, — буркнул Митчелл.
— Если мы, так или иначе, не перешлепаем эти шаттлы, — сказал Голдштейн, — на кампании можно ставить крест. И на наших карьерах тоже.
— Моя и так уже закончена, — проворчал Митчелл. — Премию Денара я получил, теперь можно подавать в отставку и выращивать гладиолусы.
— О'кэй, джентльмены, — сказал Бартон, — раз нет других предложений, я вызываю «Бэкфайры».
Армия нолдоров, вновь воссоединившаяся со своими средствами передвижения, стремительно продвигалась на север. Около полуночи они форсировали реку Нон. Это форсирование надолго запомнилось всем.
Ховеркрафты летели по тепловому следу шагающих бронемашин. След привел их к широкому перекату на реке. Глубина в этом месте не превышала полуметра, берега были низкие и совершенно плоские.
Инфракрасный след 12Н75 обрывался у воды и четко прослеживался на другом берегу. Ховеркрафты форсировали реку, не останавливаясь, влетая в воду на скорости около 120 километров в час. Они проносились над сонной гладью реки, вылетали на другой берег и без остановки мчались дальше. В три часа ночи они догнали ушедшие далеко вперед шагающие танки.
Последовала примерно часовая остановка, 12Н75 были погружены на приготовленные для них транспортные платформы на воздушной подушке; в дополнение к первым двадцати из Вечности было доставлено еще сорок штук. Длинная колонна ховеркрафтов остановилась лишь под утро, когда с летевшего впереди вертолета — разведчика были замечены огни планетолетов Моргота. Нолдоры выгрузились и начали готовиться к бою. С рассветом их глазам предстало невероятное зрелище. Более двухсот бомбардировщиков Ту-22К, Ту-22М-3 и Ту-95К-22 атаковали шаттлы на плоскогорье Горгорат. Удар было необходимо нанести одновременно, а каждый бомбардировщик мог нести только одну шеститонную Х-22 под фюзеляжем — ракета имела нескладываемое крыло и весьма впечатляющие размеры. В Вечности не было двухсот Ту-22М-3 «Бэкфайр», поэтому, чтобы удовлетворить заявку Бартона, пришлось срочно собирать со всех баз Вечности бомбардировщики — носители этих ракет. Не выспавшиеся, злые как черти, летчики, которым пришлось среди ночи гнать свои машины в Крым из таких не столь отдаленных мест, как Архангельск, Кольский полуостров, Камчатка; на чем свет стоит крыли начальство, зевая и прихлебывая кофе, чтобы не уснуть за штурвалом.
В Крыму бомбардировщики были дозаправлены и вооружены. Первую волну составили пятьдесят «Бэкфайров» Ту-22М-3. В пяти минутах за ними шла основная ударная группа — шестьдесят Ту-95К-22, носивших в Вечности уважительное прозвище «Ориент экспресс»; каждый из этих пятидесятиметровых турбовинтовых монстров нес по две ракеты.
Еще в десяти минутах за ними шла третья волна — бомбардировщики Ту-22К «Блиндер», в задачу которых входила добивка уцелевших планетолетов. Ракетный комплекс Х-22 «Буря» отнюдь не отличался надежностью, так что ответственные пуски обычно проводились с двойной подстраховкой. В составе групп шли также однотипные постановщики радиоэлектронных помех, задачей которых было оглушить вражеские радары. Операторы радаров на планетолетах оперативной группы «Горгорат» были ошеломлены и некоторое время протирали ложноножками глаза, пытаясь понять, не чудится ли им этот невероятный рой отметок, появившийся на экране непонятно откуда. Затем экраны и вовсе стали белыми. Постановщики помех включили свою аппаратуру. Ракеты на этот раз наводились на цели не радарами, а непосредственно телевизионными головками самонаведения, установленными в качестве доработки. Радары в такой мешанине реальных и ложных целей были бесполезны. Амебопауки лихорадочно давили ложноножками на кнопки пультов, пытаясь отфильтровать помехи и выделить из молочно-белого свечения индикаторов истинные цели. Но им не хватило времени. Операторы противометеоритных орудий орали на радиометристов, требуя, чтобы им указали вектор огня, радиометристы орали на артиллеристов, чтобы те заткнулись и не мешали им работать. В результате никто ничего не успел сделать. Выздоровевший после ранения Беляев подбежал к ховеркрафту Лугарева, показывая на небо, дрожащее от рева сотен моторов:
