— Ты к нему несправедлива. Он сделал все, что мог, и продолжает делать, — ответил Лугарев. — Ладно, идем внутрь. Так что там, какие новости?
— Я летела на одном планетолете с таргонской делегацией, — ответила Мария, выбравшись из истребителя в просторном ангаре передвижной крепости. — На Максеедсо объявлено временное прекращение огня. И слава Богу! Ты не представляешь, что там творилось. То, что было в системе Енонла — детский лепет. Никогда не видела такого количества бессмысленных жертв. Ладно, у нас были андроидные тела, а каково таргонам? У них ведь нет резервирования.
— А как таргоны отреагировали на сообщение о панцирных тварях?
— А как они могли отреагировать? — Мария пожала плечами. — Конечно, очень заинтересовались. И на предложение о прекращении огня отреагировали благожелательно. Эта идиотская война у них тоже в печенках сидит. Они еще в системе Енонла поняли, что земляне им не по зубам, но не могли, как японцы говорят, «потерять лицо». Культура таргонов, кстати, во многом напоминает японскую. «Особенно по части жестокости и отсутствия гуманизма», — подумал Лугарев, но вслух говорить не стал. Вместо этого он рассказал Марии, как развивались здешние события в ее отсутствие. Рассказ вышел довольно продолжительный. Марии не сиделось на месте, и они гуляли по коридорам передвижной крепости, хотя прогулка человека с основным модулем киберноида, да еще в конфигурации робота — не самое удобное времяпровождение. Марии приходилось делать десять — пятнадцать шагов на каждый шаг Лугарева, но она всегда отличалась стоическим упорством. Продолжая беседовать, они подошли к залу, где содержалась дракоша. Лугареву хотелось узнать, как чувствует себя необычная заложница. То, что он увидел, превзошло все его ожидания. Кевин, насмерть перепуганный драконом, тем не менее, не смог противостоять любопытству. Меркюри, в свою очередь, тоже нуждалась в компании, хотя бы и человеческой. Когда Лугарев и Мария заглянули в зал, Меркюри лежала между четырех масляных радиаторов, Кевин сидел рядом с ней, перед ними стоял маленький телевизор с подключенной к нему игровой приставкой. Оба ребенка по очереди увлеченно дергали джойстик. Передние лапы дракоши оказались на удивление ловкими. Они были так увлечены игрой, что и не заметили, что на них смотрят.
— Невероятное зрелище, — тихо сказала Мария. — Идем, не будем им мешать. По-моему, более дружной компании я еще не видела.
— Да, — согласился Лугарев. — Иногда мне кажется, что если бы мы предоставили решать некоторые проблемы нашим детям, а не лезли бы во все сами, со своей взрослой логикой, ответственностью, правилами, мир стал бы гораздо лучше.
Бартону удалось весьма своевременно убедить Координационный Совет принять предложение таинственного киберноида, которого нашел Р8, того самого, что готов был обеспечить внешнюю охрану Земли в обмен на ремонт своего охранного спутника. Р8 не сообщил его номер, а переговоры с ним вел непосредственно координатор Сухарев, так что наемники оставались в полном неведении вплоть до 23 октября, когда Служба Внешнего наблюдения сообщила, что спутник Сатурна Япет, сошедший с орбиты, разогнался до скорости перехода и совершил гиперпрыжок. Сообщение пришло вечером. Еще только что стемнело, небо было на удивление ясное, так что все высыпали на верхние площадки передвижной крепости. Никто не знал, чего ждать от этого появления. Высоко в небе сверкнула яркая зеленая вспышка, а затем среди звезд вдруг появилась вторая Луна. Она была гораздо меньше обычной, Япет выпрыгнул довольно далеко от Земли. Жители Гондора стали свидетелями невероятного зрелища. На ярком фоне лунного диска вдруг появилась угловатая черная тень. До этого только эльфы видели ее в ночном небе, когда она закрывала звезды.
Сейчас ее увидели все. Тень медленно подняла острые крылья и выдвинула вперед широченное жерло аннигиляционной пушки. Это был древний спутник киберноидов, охранявший когда-то их родную планету, станция «Заря». Неизвестный космический наемник отработал свой контракт быстро и эффективно. Не желая рисковать, он перехватил вражескую станцию в момент выхода из гиперпространства. Мощнейшая аннигиляционная пушка охранного спутника с огромной скоростью выстрелила большой сгусток антипротонов. Двигатели отработали тормозной импульс, гася энергию отдачи. В ночном небе сверкнула ослепительная молния. Она ударила в центр новой «луны». И «луна» взорвалась. Среди звезд беззвучно возник слепящий шар огня. Все, кто смотрел в небо, были вынуждены зажмуриться. Пламенная сфера стремительно расширялась, пожирая звезды. Настоящая луна на фоне этого света казалась темно — красным диском. Десятки тысяч раскаленных обломков, кувыркаясь, разлетались во все стороны в пустоте. Через несколько минут в небе вновь осталась только одна луна, как и положено с незапамятных времен. На фоне ее пепельного диска снова появился темный силуэт охранного спутника. На этот раз он был повернут анфас, прямо на Гондор. Станция снова подняла свои остроконечные крылья, словно отдавая салют, затем медленно повернулась, дала импульс двигателями малой тяги и бесследно растворилась во тьме космоса.
План Моргота получить подкрепление со своей ближайшей базы в системе Сатурна потерпел неудачу поистине космических масштабов.
Мощнейшая боевая станция, появление которой могло переломить в его пользу весь ход конфликта, была уничтожена на подходе к Земле. Для захватчиков это был тяжелый удар. Но не последний. Координационный Совет после долгого обсуждения все же согласился с мнением Службы хронобезопасности и военного координатора Сухарева, что сам факт существования в Солнечной системе военных сооружений чуждой цивилизации, пусть даже на отдаленной линии времени, представляет собой потенциальную опасность для Земли. Моргот сделал первый ход, послав к Земле свою боевую станцию, и теперь у Координаторов были развязаны руки. Утром 24 октября пришло приглашение от Шильмана прибыть в Вечность. Координатор приглашал Митчелла, Лугарева, Бартона и Марию Пирелли, а также тех лиц, кого они сочтут нужным пригласить сами — в количестве до десяти. Посовещавшись, наемники взяли с собой Р8 и Селестиэль. Оставив Голдштейна заправлять делами в их отсутствие, компания погрузилась в вертолет Пэйв Лоу за исключением Р8 и Лугарева. Киберноиду было проще, его основной модуль мог летать, а Лугарева пришлось как следует застропить и подцепить на внешнюю подвеску вертолета. Присланный Шильманом лимузин встретил их на вертолетной площадке главной базы под Ленинградом. Лугареву дали час, чтобы сменить корпус киберноида на свое собственное тело, а затем всех посадили в Ту-134. Под крылом расстилались дивные пейзажи средней полосы СССР.
Селестиэль с интересом смотрела в иллюминатор. Основной модуль Р8 шел рядом в конфигурации истребителя.
— Куда это мы летим? — спросил Бартон сидевшего рядом координатора. Координатор не воспользовался личным самолетом, а полетел вместе со всеми на неприметном старом Ту-134, как частное лицо, и это несколько удивило и насторожило Лугарева, как, впрочем, и Бартона.
— В Ржев, — ответил Шильман.
— Что, в гости к знаменитому поручику? — спросил Митчелл.
— Нет, — усмехнулся координатор. — Скоро увидите. Самолет приземлился на военном аэродроме в нескольких десятках километров от города. Место с виду было глухое. Воздух такой чистый, что хотелось пить его, а не просто дышать.
— Никогда не думала, что в у вас в Вечности есть такие чудесные нетронутые уголки, — сказала Селестиэль. Она держалась за руку Лугарева, радуясь, что он снова принял человеческий облик.
— Погоди, Селест. Знаешь, у нас есть поговорка: «В тихом омуте черти водятся», — ответил Лугарев. Он оказался прав. Автобус привез их к мощному бетонному бункеру, заглубленному в склон холма. Около бункера уже стоял другой автобус.
Рядом с ним Селестиэль увидела группу людей и еще нескольких… Она не знала, кто это такие, но они внушали ей ужас. И неудивительно. Светло-серые хитиновые панцири прикрывали их вытянутые тела, похожие на богомолов. Многосуставчатые тонкие конечности находились в постоянном движении — существа непрерывно жестикулировали, переговариваясь между собой. Их разговор состоял из сплошного пощелкивания и сухого треска. Усики — антенны на головах время от времени шевелились. Большие фасеточные глаза взирали на новоприбывших с холодным безразличием. Ростом они были со взрослого человека, стояли на двух ногах, используя в качестве рук четыре передние.
