Орда начала догонять панцирников, в воздухе запели стрелы. Арнорцы, оборачиваясь на скаку, били в ответ из луков и арбалетов. Раненые с обеих сторон падали в пожухлую осеннюю траву, находя свою смерть под копытами бешено несущейся лавины степных лошадей. Однако тел в бело-голубых плащах оставалось в траве совсем немного, явно не пропорционально количеству выпущенных кочевниками стрел. Бартон успел позаботиться и об этом. Каждый воин в армии союзников получил кевларовый бронежилет. Воодушевленные успехом кочевники забыли об осторожности. Спины врага маячили перед ними, каждый из лихих степных воинов жаждал драки, хотел показать остальным свою молодецкую удаль. А бело-голубые плащи заманивали, заманивали их все дальше и дальше… Арнорская конница перестала держать строй, рассыпалась цепью вдоль горизонта, развевающиеся по ветру плащи дразнили кочевников — и закрывали обзор. Внезапно растянувшиеся по фронту панцирники сомкнулись в несколько небольших групп. А в разрывах между группами блеснула сталь. Тридцать шесть тысяч гномов, разделившихся на девять отрядов, именуемых на гномьем языке «хирд», непоколебимой стеной встали на пути степной конницы. Строй хирда был похож на римский легион — такая же непробиваемая стена щитов, но еще, к тому же, ощетинившаяся двойным гребнем копейных лезвий. В середине хирда было небольшое свободное пространство, где уставшие воины могли передохнуть, сюда же утаскивали раненых. На этот раз внутри каждого из девяти хирдов находились два «виллиса». Машины были защищены наскоро приваренными к корпусам стальными щитами, а на пулеметной стойке каждого «виллиса» был установлен авиационный шестиствольный пулемет «миниган». Ящики с патронами были уложены в кузове один на другой, так что стрелок стоял на верхнем ящике на коленях. Кочевники увидели гномов слишком поздно, чтобы остановиться.

Лошади передних рядов заплясали, пытаясь затормозить, шарахнулись в стороны, но мчащиеся следом напирали, тесня передние ряды прямо на сверкающие копья хирда. Боевой клич гномов был оглушительным. «Хазад аимену!!!» Этот рев, вырвавшийся из тысяч луженых гномьих глоток, был слышен даже в Минас-Аноре. Сдвоенная молния опоясала каждый хирд — гномы одновременно ударили своими длинными копьями вперед и вверх.

Передние ряды кочевников в натуре узнали, что чувствует шашлык, когда его насаживают на шампур. А задние продолжали напирать, не в силах вовремя остановиться, разгоряченные яростной погоней; и снова и снова звучал над полем громовой вопль: «Хазад аимену — Гномы на вас!!!». А поверх голов широкоплечих, но низкорослых воинов подземного мира длинными очередями били по кочевниками «миниганы», и алые огненные струи хлестали по толпе степняков, как вода из брандспойта. Над головами кочевников послышался грохочущий рев вертолетных моторов. Ми-24 вносили свой вклад в побоище, пулеметными очередями подгоняя кочевников прямо на безжалостно разящие копья гномов. Крабоиды, сопровождавшие конницу, начали стрелять по вертолетам.

Ми-24 ответили противотанковыми ракетами. Гномы наседали на кочевников, пытаясь окружить их и замкнуть кольцо. Крабоиды не могли им помочь — они увлеченно отстреливались от вертолетов. Из вражеского лагеря в руинах Осгилиата на выручку стартовали несколько десятков летающих крабоидов. Но Бартон предвидел и это. На полпути их перехватила барражировавшая немного южнее эскадрилья Су-27. Гномы так прищемили хвост кочевникам, что те уже и не помышляли о преследовании арнорских панцирников, мечтая лишь унести ноги. Битва как бы разделилась: местные жители дрались с местными, а пришельцы — с пришельцами, не помогая друг другу. И та, и другая сторона несли потери — уже пять Ми-24 были повреждены, два сбиты, их экипажи сумели добраться до одного из хирдов и спрятаться в его середине.

Дымные столбы, поднимающиеся к небу, отмечали места гибели крабоидов Моргота. Но и противник оказался не лыком шит. Еще в древние времена Моргот и его полководцы славились умением создать обманчивое впечатление о своих силах. Войск у них всегда оказывалось несколько больше, чем ожидал противник, а цели были совсем иными, нежели он рассчитывал. С северо-востока на гномов, давящих бронированной массой конницу кочевников, с фланга бросились орки верхом на волках. Дикий, леденящий душу орочий визг раздался над полем, перекрывая грохот разрывов. Копьеносцам хирда пришлось действовать на два фронта. К счастью, их строй позволял это сделать. В это время арнорские панцирники быстро меняли своих уставших лошадей на новых. Когда орки атаковали гномов с фланга, замена уже подходила к концу. Панцирная конница дала оркам минут десять повеселиться, а затем, сбив строй в плотный клин, пошла в стремительную атаку. Орки спешились, предоставляя своим волкам возможность драться отдельно. Вой этой разъяренной волчьей стаи поверг в смятение арнорских лошадей, но это лишь слегка замедлило темп неотвратимой атаки. Глотки лошадей по приказу Бартона были защищены кевларовыми щитками, уязвимые сухожилия на ногах обмотаны в несколько слоев лентами стекловолокна. Бело-синий клин арнорцев врезался в бесформенную толпу орков и волков, рассекая ее надвое. Копья били сверху вниз, и против этого натиска кривые ятаганы орков оказались бессильны. Трупы орков усеяли поле, волки с визгом откатились в сторону. Часть конницы кочевников сумела все же вырваться из устроенной им гномами мясорубки. Они отступили к лагерю. Панцирники не стали их преследовать. Развернувшись по широкой дуге, они нанесли повторный удар по оркам. Для тех это стало последней каплей. Орки бросились врассыпную, рассеявшись по окрестностям. За ними открыли охоту лучники Приозерного королевства, отряды которых высадились с ховеркрафтов. Но противник еще не исчерпал своих сюрпризов. Пятнадцать миль расстояния, отделявшие поле боя от лагеря в Осгилиате были преградой для пехоты, но не для нечисти. Со стороны Андуина стремительно надвигалась черная туча, в середине которой проглядывали огненные силуэты. Балроги летели на своих черных крыльях на выручку кочевникам. Это было уже серьезно. Следом за ними на полной скорости мчались крабоиды — их у противника оставалось еще предостаточно.

Каждый крабоид тащил за собой прицеп на больших колесах, наполненный воинами. Командующий группой «Пустыня» все же нашел способ доставить свою пехоту на поле боя. Бартон решил, что настало время разыгрывать козыри. Панцирная конница резво отошла на запад, выходя из-под удара. Отряды лучников в спешке забирались обратно на ховеркрафты и тоже отступили. Гномы, казалось, остались в одиночестве. Демоны Моргота возликовали, считая, что одним только своим появлением они вселили ужас в сердца врагов и вынудили их отступить. Кочевники перегруппировались и начали новую атаку на гномов. Балроги вели их, и гномы при виде грозного древнего врага вдруг начали падать на колени и смыкать строй, заслоняясь щитами. Зверское улюлюкание кочевников как нельзя яснее выразило их радость. И тут над долиной великой реки послышался пронзительный свист реактивных двигателей. Два полка истребителей Су-17М-4 атаковали с малой высоты, сбрасывая на противника кассетные бомбы РБК-500. Кассеты раскрывались над конницей кочевников, и на орду посыпался смертоносный град шариковых бомб. Пригнувшиеся и укрывшиеся щитами гномы остались целы, а вот харадримам и кочевникам досталось по полной программе. Балроги не пострадали от этой стремительной атаки с воздуха, но и они были в явном замешательстве. Однако подготовленные Бартоном сюрпризы на этом не закончились.

Компьютерный вирус закончил к этому времени свою черную деятельность по изменению управляющей программы шагающих бронемашин. Они снова пришли в движение, но подчинялись теперь уже другому командованию.

Когда уцелевшие кочевники подняли головы после атаки истребителей, они увидели на горизонте уродливые силуэты 12Н75. Промелькнувшая на их косоглазых лицах радость сменилась ужасом, когда шагающие танки открыли огонь не по гномам, а по ним самим. Излюбленное оружие Моргота — предательство — на этот раз обратилось против него. А следом за шагоходами на них надвигалась стальная громадина передвижной крепости. Против этого противнику нечего было больше противопоставить.