— Хорошо, — сказал Макс, поправляя одеяло. — Завтра она придёт в себя, тогда и поговорим.
Лицо Руслана Константиновича затвердело, как резная индейская маска, так, что все складки и морщины на нём выделились рельефнее обычного.
— Пойдём отсюда, — жёстко бросил он Максу, развернулся и, не дожидаясь его, вышел из палаты. Макс направился следом, чувствуя, что ему удалось не на шутку раздраконить Шабарина. Тот еле сдерживал себя, чтобы не начать изрыгать пламя прямо на месте. Молчаливый Антон на сей раз завершал их процессию.
Вся эта одиссея подошла к концу там же, где и начиналась — в кабинете Шабарина. И лишь, когда за ними плотно закрылась дверь, Руслан Константинович нарушил всеобщее молчание, царившее на обратном пути.
— Никакого «завтра» не будет, — категорично заявил он, оглянувшись, чтобы убедиться, что в кабинете никого из посторонних нет. — Времени у нас — только до понедельника, поэтому, начинать действовать нужно сейчас же, сию минуту.
— Почему такая спешка? — спросил Макс.
Шабарин вздохнул, опустился на свой стул, кивнул Максу, предлагая садиться. Тот присёл на широкий поручень кресла, опираясь локтём на спинку. Теперь их с Шабариным лица находились на одном уровне, что лишало Руслана Константиновича возможности вещать сверху вниз, подчёркивая своё главенствующее положение. Антон, прежде чем сесть, налил себе стакан воды из пластиковой бутылки и опорожнил его одним глотком.
«Нервничает, — подумал Макс, не поворачивая головы в его сторону. — Они все здесь на пределе, как и сам хозяин, хотя изо всех сил стараются этого не показывать. Ну что же, пора выслушать, что происходит. Пусть изложат свою версию».
Руслан Константинович потёр кончики пальцев, ещё раз вздохнул и сказал, глядя куда-то мимо Макса:
— В нашем городе есть один человек. Его и мои интересы неоднократно пересекались, что неудивительно — город не так уж велик, народу немного, хочешь, не хочешь, разворачиваясь, невольно задеваешь друг друга локтем. Но, в последнее время человек этот стал проявлять чрезмерную активность в сферах… м-м-м, которые, скажем, его не касаются, потому что они издавна были нашей прерогативой.
— А поточнее нельзя? — спросил Макс.
— Эти детали к делу не относятся, — махнул рукой Руслан Константинович. — Общая картина — вот что важно. Итак, этот человек, имя которого я уже называл сегодня, вернее, группа людей, которую он представляет, а именно корпорация «Мегатрейдинг», очень недвусмысленно разинули рот на наш кусок пирога. Причём, ситуация обострилась до такой степени, что в настоящее время вопрос стоит ребром — либо мы, либо они.
— Как получилось, что в городе ничего не знают? — снова задал вопрос Макс. — Фитиль уже догорает, вот-вот рванёт, а никто ни сном, ни духом.
— Знают, — возразил Шабарин. — Те, кому положено, знают всё. Или, почти всё. Просто, большая часть событий происходит на недоступных основной массе уровнях. Это либо…
Он поднял глаза вверх.
— …либо в тех слоях, где вопросы принято решать кардинально, и куда доступ большинству, безусловно, закрыт. Поэтому, всё, что видят остальные людишки, — это лёгкая рябь, происходящая неведомо отчего.
Несмотря на обтекаемость фраз Шабарина, суть происходящего была, в целом, Максу ясна. И, более того, совпадала с возникшими у него догадками.
— Перехожу к сути нашей проблемы, — продолжал, между тем, Руслан Константинович. — Нам нужно устранить… так сказать, возникшие трудности. Но как?
Макс усмехнулся. Вопрос был риторическим. Ещё со времён Голландца Шульца в Соединённых Штатах все проблемы, подобные этой, решались одинаково. А в нашей стране подобное проделывалось ещё более жёстко и решительно.
— Физическое устранение вашего бывшего друга Балуева, — поняв, о чём думает Макс, сказал Шабарин, — не является наилучшим выходом. В принципе, оно ничего не изменит, а вместо этого — может привлечь к нам нежелательное внимание силовых структур, что даст конкурентам лишние козыри. Нет, здесь требуются абсолютно легальные методы. И не нужно так саркастически улыбаться. Я имею в виду именно то, что сказал.
Руслан Константинович замолчал, словно делая передышку.
— Вместо того, чтобы самим быть замешанными в грязную историю, лучше сделать так, чтобы под следствием оказались наши противники. И почва для этого уже подготовлена. У нас есть люди, связанные с Министерством финансов, точнее с одним из его отделов, «дробью». Знаешь такую службу?
Макс покачал головой.
— Это отдел «восемь-дробь-а», занимающийся финансовыми нарушениями и махинациями. Во внутреннем обиходе — просто «дробь». Очень непростая организация, завязанная на всех наших смежных структурах и, кроме того, плотно сотрудничающая с такими международными службами и объединениями, как МВФ, МБС, Интерпол и другие. Его задача, в отличие от других структурных подразделений министерства, отслеживать появление на внутреннем рынке и за его пределами «чёрных» денег, полученных в результате незаконных операций. Этих людей и нужно подвести к нашим конкурентам. В чём, собственно, и заключается твоя работа.
— Каким образом? — спросил Макс. — У меня нет выхода на Министерство финансов.
— Не смешно, — бросил ему Руслан Константинович. — Как я уже сказал, связи у нас есть. А твоя задача — внедрить компромат. Антон, объясни ему…
Он откинулся на спинку стула, сердито поглядывая на Макса. Антон наклонился вперёд, упираясь локтями в колени, и начал говорить, размеренно кивая головой в такт словам:
— В общем, картина такая. С понедельника в хозяйстве нашего друга начнётся контрольно-ревизионная проверка.
— С какого именно понедельника? — уточнил Макс.
— С этого. Послезавтра. Точнее говоря, уже завтра. Поэтому, до начала проверки нам нужно внедрить в их систему определённые данные, которые дадут возможность посадить «Мегатрейдинг» на хороший крючок. И сделать это нам требуется как можно ближе к понедельнику, чтобы специалисты Балуева не смогли обнаружить компромат и уничтожить его до начала проверки.
— Где находится система?
— Там же, где и «Мегатрейдинг». В Каземате.
Макс качнул головой. Речь шла об уродливом девятиэтажном здании в центре города, покрытом серой цементной «шубой». Вид его был настолько хмур, что у большинства горожан он ассоциировался с казённым домом, что и закрепило за ним на все времена это неблагозвучное прозвище.
— Так в чём проблема? — спросил Макс. — Дали бы денег кому-нибудь из сотрудников «Мегатрейдинга», и он оформил всё это в лучшем виде.
— Это не так просто, — ответил Антон. — Все люди, обладающие допуском, контролируются их службой безопасности. Человека, который полгода работал на нас, месяц назад спалили и вышвырнули на улицу. Найти другого — проблематично, а кроме того — это мало что даёт. Большинство служащих заканчивают работу в пятницу, лишь небольшая часть — в субботу, и, всё равно, после них специальная группа программистов проводит общую проверку и устанавливает защиту.
— Получается, — заметил Шабарин, — что единственный выход — это проникнуть в здание в ночь с воскресенья на понедельник, добраться до главного компьютера, который находится в операционной части на восьмом этаже, рядом с кабинетом Балуева, слить информацию в систему и уйти незамеченным. Последнее — самое главное. Если поднимется тревога — всё пропало.
— Здание охраняется, — сказал Антон. — Один человек дежурит в вестибюле, ещё по одному охраннику — на каждом из этажей Каземата и два человека в комнате охраны следят за мониторами.
— Защита установлена? — спросил Макс.
— Да, — кивнул Антон. — Особенно на восьмом этаже. Но, у нас есть полный перечень всех систем вместе со схемами.
— Кто-нибудь из охраны работает на вас?
— Нет. К сожалению. Было предпринято несколько осторожных попыток подхода, но результатов они не принесли, а действовать более активно мы не стали, чтобы не привлекать внимания. Если служба безопасности «Мегатрейдинга» поймёт, что мы движемся в этом направлении, они заменят охранников своими людьми и усилят меры безопасности. Тогда — суши вёсла, вся комбинация всмятку.
