— Их, может, и не найдем, — ответил Масква, — но отыщем путь, по которому они шли.
Мы углубились в лес. Тропа иногда пропадала, но Масква шел вперед, и мы снова выходили на нее.
— Видишь следы? — сказал он. — Это черные медведи. Заметил, как они ходят? Задняя лапа попадает в след передней.
— А следы человека вы видите?
— Конечно. А ты что, нет?
— Увы, — признался я, — я в этом не очень разбираюсь.
— Ты просто присмотрись повнимательнее. Иди-ка сюда. — Он присел на корточки у края тропы и размел рукой сосновые иголки. — Вот отпечаток ботинка. О чем это тебе говорит?
— Размер великанский, — сказал я.
— А еще что?
— След не очень свежий.
— Почему ты так решил?
— На самой тропе следов человека нет, только медвежьи. Значит, медведи прошли здесь позже.
— Так. А еще что?
— Сосновые иголки, — сообразил я. — Почти скрыли след.
— А если человек шел по иголкам?
Я пригляделся повнимательнее.
— Тогда иголки были бы втоптаны в грязь.
— Молодец, — похвалил меня Масква.
— А теперь что будем делать?
— Вернемся назад. Похоже, по этой тропе уже недели две никто не ходил. Значит, они направились в другую сторону.
Мы вернулись к домикам и сели на причале.
— Озеро красивое, — вздохнул я. — Жаль, что мы приехали не отдыхать.
— Ты, наверное, хороший друг. Помчался в такую даль.
— Винни поступил бы точно так же.
Солнце катилось на запад, тени становились все длиннее. Винни и Ги появились только в половине четвертого.
— Что нашли? — спросил Масква.
— Медвежьи следы, — ответил Ги. — И человеческие тоже, довольно свежие. Впрочем, тропа расходится на две. А потом еще на две.
— А в одном месте… — вставил Винни.
— Да, там много следов. Мы не поняли почему.
— У нас мало времени, — сказал Масква. — Нам пора назад. Завтра возьмем с собой рации и побольше еды.
— Я не полечу, — сказал Винни. — Я здесь заночую.
— По-моему, это не очень удачная мысль, — заметил я.
— Том был здесь. Я это чувствую. Если я останусь, я смогу ему помочь.
— Если ты здесь ночуешь, то я тоже, — твердо сказал я.
— И я, — подхватил Ги.
— Ты не останешься, — возразил Масква. — Вернешься со мной домой, поможешь подготовить все на завтра. Пойди принеси из самолета два спальника и два фонаря.
Ги пытался возражать, но в конце концов сдался. Винни горячо поблагодарил Маскву за все, что тот для нас сделал.
— Мы найдем твоего брата, — сказал на прощание Масква. — Обещаю тебе.
Мы стояли на причале и смотрели вслед самолету. Он поднялся в воздух, сделал круг над озером и улетел на юг.
Винни стал собирать ветки для костра. Я помог ему сложить их подобием пирамидки. Он положил в середину березовой коры и разжег костер с первой спички.
— С березовой корой даже сырое дерево горит, — сказал он.
— Я это запомню.
Через час заходящее солнце окрасило небо в красно-оранжевые тона. Мы с Винни сидели у костра, доедали хлеб с салями и допивали кока-колу и пиво.
— Красивое небо, — сказал Винни. — Том, наверное, тоже любовался.
— Ты правда чувствуешь, что он здесь?
— Да. А ты что, мне не веришь?
— Я не говорил, что не верю.
— В детстве мы с Томом часто дрались. Бабушка говорила, что мы не должны драться — мы ведь одно целое. Я тогда ее не слушал. Жаль, что нельзя поговорить с ней сейчас. Она бы знала, что делать.
— Ты и так делаешь все, что можешь.
Он подбросил веток в костер. Небо почти совсем потемнело.
— Становится холодно, — сказал я. — Пора спать.
— Ты иди, я подожду, пока костер прогорит.
Я пошел в дом, взял кастрюлю, отчистил ее как мог и вернулся к озеру набрать воды. Согрел воду, умылся, потом расстелил на одной из коек спальник и забрался в него.
Я сам не заметил, как задремал. А когда проснулся, кругом была кромешная тьма. Я нашарил на полу фонарик и включил его. Винни в комнате не было. Я вылез из спальника, зашлепал босыми ногами по холодному полу.
— Винни! — позвал я.
Тишина. Я вышел на крыльцо. Винни сидел на ступенях и смотрел на озеро. В ночном небе снял лунный серп, а вокруг него серебрились тучки.
— Я здесь, — тихо сказал он.
— Что ты тут уселся?
— Я слушаю. Скоро приду.
Я вернулся в комнату, вскоре пришел и Винни.
— Ты не обязан был здесь оставаться, — сказал он.
— Нет уж, Винни, я буду с тобой до конца.
— Не понимаю, зачем ты это делаешь?
— Я обещал твоей матери.
— Я знаю, что ты не любишь об этом говорить, — сказал он, — но что-то заставляет тебя совершать такие поступки.
— Ага, что-то такое во мне сидит.
— Нет, я серьезно. Ты иногда просто невыносим, но в глубине души ты самый преданный человек из всех, кого я знаю.
— Винни, у меня немного друзей, и я хочу сохранить тех, кто у меня остался, понятно?
— Теперь понятно. Я рад, что попал в их число.
— И я рад. А теперь заткнись, пожалуйста, и спи.
Проснулся я от какого-то шума.
— Винни, что это?
Его фонарик ослепил меня.
— Это в соседней комнате, — сказал он.
Мы вскочили одновременно. Он навел фонарь на окно, и мы увидели огромную звериную морду.
— Вон отсюда! Убирайся! — завопил Винни, выскочил в другую комнату и стал греметь кастрюлями.
— Это был медведь, — сказал он. — Ты его видел?
— Да, видел.
Винни вышел на крыльцо. Я пошел за ним. Мы слышали, как медведь пробирается сквозь кусты.
— Алекс, гляди! — воскликнул Винни.
Я посмотрел на небо. Луна скрылась за деревьями, и только россыпь звезд сияла на небе.
И вдруг раздался этот звук — одинокий вой где-то вдалеке. За ним еще и еще.
— Винни, это что за чертовщина?
— Думаю, это медведи, Алекс. Черные медведи.
— Черные медведи? С какой планеты?
Мы стояли под звездами и слушали завывания медведей. Проживи я хоть миллион лет, этих звуков мне не забыть никогда.
Глава пятая
Нет ничего хуже, чем просыпаться в холодном, грязном доме, где вдобавок нет водопровода.
Я открыл глаза и увидел, что спальник Винни пуст. Я вышел наружу. Винни стоял на коленях на причале и умывался озерной водой.
— Доброе утро! — сказал я. — Не возражаешь, если я тоже воспользуюсь раковиной?
— Учти, вода прохладная, — предупредил он.
Я тоже встал на колени, брызнул себе на лицо водой и чуть не кувыркнулся в озеро. Руки у меня в секунду заледенели.
Мы сидели на крыльце, завтракали бутербродами с салями, запивая их горячим растворимым кофе, и наблюдали, как рассеивается туман над озером.
— Ночью я видел Тома, — сказал Винни. — Во сне. Он пытался мне что-то сказать, но что именно — я не разобрал.
— По нему было понятно, что он в беде?
— Вовсе нет. Таким счастливым я его давно не видел.
— Как ты считаешь, когда сюда доберутся Ги с Масквой?
— Думаю, уже скоро.
Мы подождали еще час. Солнце разогнало остатки тумана.
— Может, они не могут завести самолет, — сказал Винни. — Не хочется терять время. Давай пройдемся по тропе, а?
— Оставим им записку?
— Ага. И самолет мы все равно услышим.
— Ладно, пошли, — согласился я. — Хочется ноги размять.
Я нашел в домике блокнот с ручкой, написал записку и оставил ее в двери.
— Ну, веди меня, — сказал я Винни.
Мы отправились в лес по широкой тропе. Признаков пребывания здесь человека не было никаких — ни окурков, ни оберток от жвачки, ни деревянных указателей, ни значков, приколоченных к деревьям. Этой тропой пользовались только звери. И кажется, так было веков десять.
Винни шел медленно, глядя под ноги.
— Очень много медвежьих следов, — сказал он.
— Можно задать идиотский вопрос? — спросил я.
— Валяй.
— А сколько лосиных следов ты видел?
— Ни одного, — ответил он.
— Так как же здесь охотятся на лосей? Помнишь тех парней, которых мы видели в первый день? Они убили лося, но совсем на другом озере.