– Прошу прощения, что начали на такой печальной ноте. Вернется Алексей, заколотит двери развалин. Надеюсь, досадное происшествие не помешает нашим планам. Через десять минут жду вас в гостиной. Рекомендую не опаздывать – Октябрина Аркадьевна обещала напечь блинчиков. Будет жалко, если они остынут.

Уже через пять минут в гостиной было не протолкнуться. Работала магия блинчиков. К счастью, мест за большим овальным столом хватило на всех. В центре на белой вышитой скатерти стояли вазочки с медом, сметаной, вареньем и три больших блюда с блинчиками. Октябрина Аркадьевна наливала чай из старинных самоваров. В них были заварены лекарственные травы специально для нас – пациентов.

– Что ж, давайте начнем, – сказал Николай Федорович. – Для начала познакомимся и расскажем о своих проблемах. Просьба уважать своих товарищей и не говорить с полным ртом.

За столом воцарилась гробовая тишина. Рассказывать никому не хотелось. Только Кудряшка как ни в чем не бывало намазывала блинчик малиновым вареньем.

– Пожалуй, начнем с тебя, дорогой. – Николай Федорович посмотрел мне прямо в глаза. – Встань, пожалуйста.

Я весь похолодел и поднялся со своего места.

– Скажи всем, как тебя зовут, – мягкий голос доктора помогал мне держаться на ногах.

– Андрей.

– Отлично. Расскажи нам, из-за чего оказался здесь. В двух словах: какие у тебя проблемы?

Мои губы превратились в камень. Язык одеревенел, но доктор смотрел на меня с такой надеждой. Он верил, что я смогу.

– У меня бывают разные страхи, – слова нехотя выползли из моего рта.

– Отлично! – воскликнул доктор Степанов. – Давайте похлопаем Андрею.

Я слушал аплодисменты и радовался. Больше всего тому, что действительно отделался парой слов.

– Вот видите, Андрею было совсем не страшно! Берите пример с него! – воскликнул доктор Степанов.

По гостиной прокатились смешки.

– Кто следующий?

Кудряшка поднялась:

– Всем привет! Я Олеся, и у меня клептомания.

Девочка тут же плюхнулась на свое место и с невозмутимым видом принялась за блинчик с вареньем. Глядя на наши довольные лица, остальные тоже поспешили представиться. Последним остался высокий блондин. Доктор Степанов посмотрел на него. Тот нехотя поднялся и почти прошептал:

– Я Роман, и мне нравятся женские вещи.

Парень густо покраснел, но никто не засмеялся. Все захлопали.

– Вижу, знакомство пошло вам на пользу, – сказал доктор Степанов. – Я хочу, чтобы вы поняли – у каждого из вас свои проблемы. Каждого что-то гложет, мешает жить. Не думайте, что именно с вами все так плохо, не ставьте на себе крест. С любыми проблемами можно справиться.

Я на самом деле чувствовал себя замечательно. После третьего блинчика уж точно. Когда наш лечебный перекус закончился, я подошел к Олесе и спросил:

– А что такое клептомания?

Кудряшка подмигнула мне, полезла в карман и протянула мне белого шахматного короля:

– Иногда ручки так и чешутся взять без спроса чужую вещь. Даже если она мне не нужна.

Я схватил драгоценную фигуру и не знал, что ответить.

– Ты теперь обидишься и не будешь со мной дружить? – серьезно спросила девочка.

– Нет, конечно, – ответил я, но не без труда.

– Класс! А то на меня постоянно обижаются! Можно еще что-нибудь у тебя украду? Потом обязательно отдам.

– Можно. Только не шахматы.

Мы еще немного поговорили, потом я вернулся в свою комнату и поспешил поставить на место белого короля. Позиция на доске изменилась!

«Наверное, Олеся случайно передвинула фигуру», – подумал я, но тут же усомнился в этом. Белый конь не просто переместился. Он сделал ход. Хороший, сильный ход, обостряющий ситуацию. Как такое могло случиться? Наверное, мне стоило поразмыслить над этим, но я не мог – нужно было придумать ответный ход. Минут через десять обнаружился неплохой вариант.

– А как тебе это понравится, гроссмейстер Темночервь?! – воскликнул я, переставляя черную пешку. – Уже не такой смелый?

Очень хотелось продолжить партию, играя за обоих противников, но мне помешали. Октябрина Аркадьевна прошла по коридору, стучась и заглядывая в каждую дверь.

– Выходите во двор, – говорила она. – Вы поели, а теперь нужно поработать.

– Вот еще! Пусть лошади работают! – попытался огрызнуться Владик. У него были приступы агрессии.

Октябрина Аркадьевна ни с кем не спорила, просто ставила в известность. Через пятнадцать минут во дворе собрались все, включая Владика. Мы стояли широким полукругом напротив взрослых. Доктор Степанов сделал шаг вперед и сказал:

– Я очень хочу, чтобы мы все добились прогресса и научились справляться со своими проблемами. Вы тоже этого хотите?

Все согласно закивали. Только Владик выступил:

– Меня сюда мама запихнула! – Выдержав взгляд доктора, парень исправился: – Но я тоже хочу. Пару раз очень сильно нарывался.

– Хорошо, – Николай Федорович кивнул, сделал еще один маленький шаг вперед и развел руки в стороны: – Тогда мы все должны поработать, и не только над собой. Организовать этот психологический лагерь было непросто. И мы все должны внести вклад в обустройство нашего быта. Только так мы достигнем максимального психологического эффекта. Алексей и Октябрина Аркадьевна расскажут, что нужно делать, и вы все сможете выбрать занятие по душе.

Я стоял в сторонке и ждал. Боялся, что меня отправят куда-нибудь в темный подвал, где водятся черви и чумные крысы. Мои опасения оказались беспочвенными. Специально для таких ни к чему не приспособленных нашлось простое занятие – таскать дрова и воду ведрами. В доме имелся газовый котел, но со слов Октябрины – обычная печка в сто раз лучше. А еще мне выпало работать с Олесей, чему я обрадовался. Мы сразу же разговорились:

– Почему ты не пошла на кухню чистить картошку с другими девочками?

– У них там классные чайные ложки. Меня нельзя к ним подпускать.

Два часа на свежем воздухе пролетели незаметно. Олеся постоянно рассказывала о своих приключениях. О том, как убегала от охранников в супермаркете и сидела в полиции вместе с каким-то бомжом. Мне приходилось постоянно спрашивать:

– И тебе было не страшно?

– Еще как! Но это же так классно, когда тебе угрожает настоящая опасность! Я к доктору Степанову пошла только из-за мамы, она очень волнуется. Ну, и когда вырасту, хочу стать доктором – хирургом.

– С клептоманией хирургом нельзя, – проговорил я.

– Именно! В операционной столько классных железных инструментов!

В общем, мне было весело таскать дрова в сарай, а потом из сарая в дом. Вернувшись в свою комнату, я завалился на кровать и блаженно улыбнулся. Про шахматы я вспомнил только перед самым ужином. Посмотрел на доску – кто-то снова походил за белых! Неизвестный противник вывел своего коня из-под удара и теперь угрожал моей пешке. Ход был сильным! Я даже не успел на него ответить – Октябрина позвала всех на ужин. За едой мои мысли бродили по шахматной доске. В промежутках между обдумыванием ходов я успевал сравнивать вкус здешней еды с бабушкиной готовкой. Он был как минимум не хуже! Что соответствует пяти звездам в любой ресторанной классификации. Что же все-таки делать с этой пешкой? Конечно, потеря одного пехотинца значила не много. Но только не в игре с таким сильным противником! В этой партии любое незначительное преимущество могло стать решающим. Я очнулся только возле корзинки со сдобными булочками. Мой мозг придумал достойный ответ и вернул меня в реальность. Олеся как раз прятала выпечку под свитер. Поймав мой взгляд, девочка показала мне язык:

– Хотела с тобой поделиться перед отбоем, но ты какой-то отмороженный.

– Просто обдумывал шахматный ход.

– Но ты ведь сам с собой играешь? – удивилась Кудряшка. – Неужели все так запущено?

– В том-то и дело, что не сам с собой! Кто-то заходит в мою комнату и двигает фигуры на доске. Играет он, кстати, отлично.

– Почему именно «он»?! – фыркнула Олеся. – Думаешь, девушки слишком глупы, чтобы играть в эти ваши фигурки?