«Уважаемый Странник, прошу вас по возможности поторопиться. Настя ест все больше мяса и становится агрессивной. Ночью что-то стучало в кладовке. Я решил не выходить и заперся у себя в комнате. Утром ничего необычного не было. Только Настя сильно поцарапала паркет и пыталась меня укусить».

Я тут же ответил:

«У вас тяжелый случай. Нужны дополнительные исследования. Сегодня снова пришлю к вам помощника. В четыре часа вас устроит?»

«Не могли бы вы приехать лично?» – пришел ответ всего через минуту.

«К сожалению, это невозможно», – что еще я мог написать?

«Тогда пусть будет помощник. В четыре меня устроит».

Степа довольно потирал руки. Все это время он читал переписку, заглядывая мне через плечо.

– Кстати, разве нам можно так просто выходить из интерната? – спросил он.

Я довольно усмехнулся:

– Мне можно.

На сборы ушло меньше получаса. Степа еще раз показал мне, как пользоваться приборами.

– Система очень точная, – сказал он. – Отклонение больше чем на пять процентов уже повод задуматься. Если будет десять-пятнадцать, моя теория полностью подтвердится!

– Ох уж мне эти теоретики, – я покачал головой.

Мне удалось без проблем выбраться из интерната. Правда, на улице я чуть не столкнулся с нашей историчкой. Спас только накинутый на голову капюшон толстовки.

«Не стоит сбрасывать со счетов даже самые примитивные технологии», – сказал я себе и, затерявшись в толпе прохожих, побрел к метро. Подземка оказалась необычно пустой для самого разгара рабочего дня. По тоннелям гулял холодный ветер.

«Неужели люди одумались и начали массово переходить на дистанционную работу?» – таким я задался вопросом, но что-то настораживало меня, не давало хорошенько обдумать всю глупую нецелесообразность человеческого поведения.

Метро казалось незнакомым и неприятным местом. К счастью, ехать было недалеко. Между «Смоленской» и «Арбатской» поезд остановился в тоннеле. Свет в вагонах погас, и мы погрузились в кромешную тьму.

«Ну вот, приехали», – мелькнула мысль в моей голове.

Я стоял у самого выхода, прислонившись спиной к боковине сидений. Дверь открылась совершенно неожиданно. Причем бесшумно и только моя. Из тоннеля потянуло холодом.

– Эй, машинист! Ты инструкции по технике безопасности хотя бы издали видел? – проворчал я, выглянул в черноту и увидел светящиеся глаза. Что-то сидело на двухметровой высоте, наверное на проводах или трубе. Затем нечто издало холодный протяжный звук и прыгнуло на меня. Я отскочил назад. В следующее мгновение двери закрылись, поезд дернулся.

В вагоне одна за другой начали нехотя зажигаться лампы. Мне показалось, что некоторые пассажиры напуганы. Девушка в красной куртке была бледна как полотно. У седого грузного мужчины глаза бешено метались. Сначала я хотел выйти на следующей станции, но передумал – мне не стоило поздно возвращаться в интернат. Долгое отсутствие могли заметить, начать поиски, звонки родителям и прочие нелепые действия. В любом случае, больше ничего необычного не случилось.

Выходя из метро, я пытался понять, что произошло во время остановки в тоннеле.

«Там был кто-то! Ты не сошел с ума, – мысли стучали в моей голове. – Не известно, откуда оно взялось, но другие люди тоже что-то заметили. Поезд простоял меньше минуты, а многие успели не на шутку испугаться».

Дом на Бауманской был все таким же мрачным. После дождя в подъезде пахло бассейном. Я поднялся на четвертый этаж и позвонил в знакомую дверь. На этот раз Валентин долго не открывал и появился минут через пять. Выглядел он еще хуже, чем в первый раз: к дурацкой одежде прибавились синяки под глазами и бледно-желтое лицо. Приветствуя меня, парень зевнул:

– Не удается нормально поспать.

– Возможно, вам стоит найти временное пристанище. Например, институтское общежитие, – осторожно проговорил я.

– Если с Настей что-то случится, ее папа меня из-под земли достанет, – тяжело вздохнул парень. – К тому же она все-таки моя девушка.

Вспомнил наконец-то!

– Перейдем к делу, – сказал я. – Странник подготовил специальный прибор, он поможет определить характер мистической аномалии.

– Странник использует науку? – уточнил Валентин. – Я думал, он опирается на сверхъестественные способности.

– Странник использует все, что может помочь! – в моем голосе прозвучало раздражение, и студент поспешил заявить:

– Делайте свое дело. Не буду вам мешать, – с этими словами он отступил к себе в комнату.

Я включил лазерную указку и посмотрел на экран прибора. Он показал четыре цифры: один, девять, восемь, пять. Почти две тысячи единиц неизвестной мне физической величины. Первые три цифры оставались неизменными, а на месте пятерки появлялась то четверка, то шестерка.

«Выгляжу как полнейший ботан, а все из-за Степы», – подумал я, а вслух сказал:

– Показания стабильны. Будем исследовать кладовку.

Медленно шагая по коридору, я следил за циферками. Они вели себя прилично – даже скучно стало. На кухне послышалась возня, потом кто-то заскреб ногтями в дверь. Она была заперта снаружи на свеженький стальной шпингалет.

– Ведь заботится о своей девушке милый Валентин, – пробормотал я. Чем сильней становилось напряжение, тем больше меня бесил этот студент-хипстер.

– Они ждут, – прошипела Настя сквозь дверь.

Меня передернуло от ее голоса – в нем звучала какая-то жуткая обреченность. Эти «они» не слишком радовало. «Они» как будто предвкушали не только свою победу, но и последующую собственную тяжелую участь.

До кладовой оставалось метра полтора, и я снова посмотрел на прибор. Показания изменились. Единица все еще оставалась островком стабильности. Девятка периодически сменялась восьмеркой, а последние две цифры вообще скакали как бешеные.

– Танцуй, Степка! Твои фотоны действительно исчезают, – пробормотал я и вспомнил, что мой сосед ждет звонка по скайпу, но решил не включать смартфон: «Скажу, что деньги на трафик кончились. Всегда это прокатывало».

Лазерная указка была по-настоящему мощной – хоть голубей в полете жарь. На датчике фотометра плясало большое ярко-зеленое пятно. Присмотревшись, можно было разглядеть тонкий луч. Исчезновение света невооруженным взглядом было не разглядеть. По крайней мере, пока.

«Нужно продолжать эксперимент в кладовке», – решил я, открыл дверь и едва не заорал от страха. Из темноты на меня смотрели два горящих глаза. Онемевшие пальцы с трудом нащупали выключатель. Зажглась тусклая лампочка, и я понял, что в кладовой никого нет – просто блестели старые елочные игрушки на полках. Вполне возможно, что именно они напугали меня на видео. Эти рассуждения слишком успокоили меня. Даже забылось, что глаза на моих записях не висели в воздухе, а натурально крепились к отвратительной серой морде.

– Покончим с этим грязным научным делом, – пробормотал я и захлопнул дверь кладовки.

Лазерный луч задрожал и растаял. Зеленое пятно на датчике похудело до размеров обычной точки. Показания прибора уменьшились так же стремительно. От двух тысяч остались жалкие четыреста тридцать семь. После этого падение замедлилось, но окончательно не остановилось. Свет постепенно исчезал. Даже лампочка под потолком кладовки тоже начала меркнуть, но у меня не хватило духу обернуться и посмотреть на нее. Там сзади мог притаиться обладатель больших светящихся глаз. Дрожа всем телом, я крепко схватил старую железную ручку, потянул на себя, с силой нажал и толкнул дверь. Мне хотелось тут же броситься в спасительный коридор, но что-то меня остановило. Квартира по ту сторону порога заметно изменилась. Обои окончательно отклеились от стен, их трепал ветер. Прихожая вообще тонула в густом темно-сером мраке. Казалось, там вместо двери и лестницы – огромное открытое пространство.

– Валентин, – позвал я.

Ответа не последовало.

Цифры на фотометре вновь ускорились. Показания уменьшались, зеленая точка на датчике худела на глазах. Дрожащими руками я поднес прибор к порогу. Жидкокристаллический дисплей уверенно показал нули. Свет не проникал из кладовки в коридор. Совсем. Что бы это ни значило, мне не стоило туда идти.