— Кто б говорил. Только шута изображать и можешь. Чеканом машешь, как лесоруб, — огрызнулась колдунья.

— Я тебя первым ударом мог достать, жалел просто. Не веришь? Давай на спор. Один поединок. Победишь — оставлю в покое. Проиграешь — проведешь со мной ночь.

— Размечтался. Слюни подбери.

— Ага, струсила? Понимаешь, что слабее?

Разумнее проигнорировать столь детское подначивание балагура. Но тогда он вообще не уберется отсюда и продолжит досаждать. Отдубасить паршивца хорошенько, что б запомнил надолго…

— Сам напросился. Один поединок. И я не увижу тебя до твоего отъезда, — согласилась девушка.

— Идет, — парень скрылся за валуном, вернувшись через миг с чеканом. Наткнувшись на удивленный взгляд Наи, спросил:

— Что?

— Ты всегда выходишь на прогулку с оружием?

— Могу тебе задать тот же вопрос. Или солгать, что предчувствовал нашу встречу и шанс вновь сразиться с тобой Великой, но, по правде говоря, просто видел, как ты помчалась куда-то рассвирепевшей тигрицей. Решил, вдруг потребуется помощь. Не угадал только, что не тебе, а от тебя, — хохотнул парень. — Не скажешь, в чем дерево провинилось?

Ная налетела на Тэзира без предупреждения. Он успел встретить летящий в грудь клинок, отклонился, ответил удачной серией ударов, задев ей левое плечо. Девушка вновь бросилась в атаку, ища слабые места противника. Балагур больше не паясничал и бился по-настоящему. Чекан слушался его беспрекословно и пробивал защиту соперницы на раз. Это разозлило еще сильнее. Привратница обрушилась на парня ураганом, стараясь вымотать стремительностью, но только заработала два легких удара по ребрам. От боли перехватило дыхание.

— Может, хватит с тебя? — участливо спросил Тэзир, так же морщась при каждом вдохе.

— Нет! Продолжаем.

Очередная атака, досада от неудачи, застилающая разум.

Спокойствие окончательно изменило Нае. Она кидалась на парня, точно рассвирепевшая снежная кошка, норовившая хоть как-то дорваться до врага и укусить. Улыбка сошла с лица Тэзира, уступив место недоумению. Он уже просто отмахивался, стараясь не ранить девушку. Когда терпение кончилось, сердито выбил «сестренок» из рук, схватил за шиворот и забросил в озеро.

— Остудись!

Отфыркиваясь, Ная поднялась на четвереньки. Сквозь упавшие на лицо мокрые пряди волос сверкнули лютой ненавистью глаза.

От искаженного злобой лица колдуньи парня передернуло.

— Бешеная оса укусила?! Это всего лишь дружеский бой. Я не враг!

Губы привратницы задрожали, и она разрыдалась, усевшись в воду. Чекан выпал из пальцев Тэзира. В пару шагов он очутился возле девушки, опустился рядом на колени.

— Прости. Я дурак… — заглянув ей в глаза, произнес потрясенно: — Ты плачешь не из-за меня. Кто же тогда тебя обидел?

Ная уткнулась лицом в поджатые к груди ноги, ненавидя себя всей душой за хлынувшие так не вовремя слезы. Слабачка. Размазня. Теперь у балагура есть новый повод насмехаться над ней.

— Уйди. Пожалуйста, уйди, — проговорила сквозь рыдания.

Тэзир потянулся пожалеть ее, но убрал поднятую руку — иногда сочувствие ранит еще сильнее. Встал с колен, хрипло выдавил:

— Хорошо, побудь одна, выплачься, легче станет, — в смятении вышел из озера, поднял чекан и побрел в сторону селения.

Стук прозвучал робко. Ная приподнялась с лежанки, но не успела ответить: дверь отворилась, и в комнату заглянул Тэзир.

— Войду? — не дожидаясь разрешения, проскользнул через порог. Нет, он неисправим. — Поесть принес. В трапезной сказали, ты целый день ничего не ела.

— Не хочется.

— Напрасно. Ослабнешь, как потом в меня огнем швыряться будешь?

Девушка выдавила улыбку. Все-таки он забавный.

— Тебе уже сказали? Мы утром уезжаем, — проговорил балагур с непонятным напряжением в голосе.

— Счастливого пути, — пожелала Ная.

Парень сжал-разжал кулаки.

— Ты едешь с нами.

— Кто так решил? — нахмурилась девушка.

— Верховные сказали, что после ритуала нам лучше находиться рядом.

— Чушь! Никуда не поеду!

— Но Кагар-Радшу…

— Ему придется прежде меня связать.

— Хорошая идея, — губы Тэзира скривились в усмешке, но глаза смотрели без веселья. — Почему бы тебе действительно не поехать, хоть на время, вдруг понравится у нас? Или я могу остаться тут.

— Это ни к чему. Возвращайся домой.

— Понятно, — процедил балагур. — Вежливо даешь отворот-поворот. Что, настолько неприятен или есть кто-то другой? Из-за него слезы лила?

— Не твое дело. Не лезь в мою жизнь! — прорычала привратница.

— Вот как?! А ничего не забыла, дорогуша? Твоя жизнь теперь и моя жизнь! — вспылил балагур. — Напомнить про чашу единого духа? Теперь мы, как близнецы, связаны навеки. Все, что чувствует один — чувствует и другой. То-то сегодня с утра колотит, душу выворачивает наизнанку.

— Сам виноват. Нечего было подбивать на ритуал слияния. Теперь пожинай плоды глупости, — выпалила Ная зло. Наткнувшись на взгляд Тэзира, осеклась, закусила губу. Балагур, будто получил плевок в лицо. Даже после унизительного обращения Призванного не выглядел столь потерянным, как сейчас. Колдунья смягчила тон. — Оба виноваты в случившемся. Захмелели, не понимали, что творили. Мне жаль, честно.

Кадык Тэзира нервно дернулся. На напрягшихся скулах заиграли желваки.

— Для тебя ритуал лишь досадная, пьяная выходка, не больше, ведь так?

Ная промолчала. Балагур хмуро кивнул, пошел к двери. У порога остановился, гневно врезал кулаком по стене. Не обращая внимания на сбитые в кровь костяшки, стремительно вернулся, навис над девушкой.

— Если хочешь знать, я нисколько не жалею о случившемся, так как отлично понимал, на что шел. Предложи опять повторить ритуал — соглашусь без раздумий. Нравишься ты мне… до одури, как никто прежде, потому готов на все, чтобы быть рядом, делить боль и радость. Не считай меня ветреным, оттого, что веду себя порой как шут. Это всего лишь маска. Если люблю — то преданно, ненавижу — то всем сердцем.

— Знаю. Только взаимностью ответить не могу.

Лицо Тэзира помрачнело.

— Из-за другого мужчины?

Она покачала головой, стирая с занемевших пальцев кровь. А кто-то еще советовал прежде думать, когда бьешь.

— Есть причины более веские. Когда-нибудь расскажу… Сейчас не спрашивай.

— Хорошо, — буркнул балагур. Досадливо поморщился, выругался сквозь зубы, заметив упавшую на одеяло с руки колдуньи алую каплю.

— Проклятье! Я не хотел. Прости.

— Ничего, мы привыкнем быть осторожнее.

— Наверное… Если это возможно для нас, — балагур с пренебрежением стер оставшийся на ладони от крови след и, не прощаясь, направился из комнаты.

— Тэзир, — окликнула его Ная, — Сразимся еще раз?

Губы парня сжались, сдерживая улыбку.

— Только, если съешь все из миски.

— Съем, — пообещала она, принимаясь за еду.

Они тренировались до позднего вечера. В этот раз сражались на шестах, прихваченных из оружейной. Тэзир, действительно, был умелым бойцом и порядком загонял ее, заставляя снова и снова оттачивать движения, повторять выпады и повороты, показывая ошибки и слабые стороны в защите напарницы. С Наи сошло семь потов, зато она узнала парочку отличных хитрых приемов. О недавнем разговоре они больше не заикались и вели себя, как старые друзья. Смеялись, сердились, опять смеялись. Уставшие и довольные, расстались уже в потемках. Тэзир ушел первым, оставив Наю ополоснуться после занятия. Вода к ночи прогрелась, и девушка позволила себе поплескаться. Посвежевшая, взбодрившаяся, она вышла на берег, накинула одежду, отжала волосы. Ночная прохлада была приятной, а тишина умиротворяющей. Звезды золотыми светлячками усыпали небо. Их свет манил, звал к себе. Так бы взмахнуть руками и взлететь ввысь, стать одной из них. Но разве это ее путь? К этому стремилась? В таком случае следовало сдаться девять лет назад и позволить реке забрать жизнь.

— Ная, — раздалось за спиной.