Да-а, мне бы такую плитку на свалке! Моя рунная поделка не идёт ни в какое сравнение с найденным на шлюпе изыском. Лёгкая, греется быстро, температура регулируется плавно… Эх…

Утро встретило нас ярким солнечным светом, свежестью, какая бывает только дождя и изумительной летней погодой. А ведь уже сентябрь на исходе.

Как и было обещано капитану порта, мы не стали задерживаться в его владениях. А Ветрову, к моей зависти, хватило одного короткого взгляда, чтобы Хельга проглотила окончание просьбы «пройтись по городку»… Так что, в девять утра «Резвый» отдал швартовы и, сложив «паучьи лапы» якорей, поднялся в небо. Сейчас наш путь лежал через Альпы.

— Турин. — Спустя час после окончания постоянных подъёмов и спусков в попытках поймать удобные ветра, коротко объявил наставник, кивнув в обзор, за которым можно было увидеть распластавшуюся на земле красную кляксу из черепичных крыш старинного города.

— Далеко от него до Фиоренцы? — Поинтересовался я.

— До Высокой Фиоренцы. — Педантично поправила меня Хельга, не отрывая взгляда от своих любимых карт.

— Именно так. Кирилл, не путай парящий город и Флоренцию… последняя намного интересней. — Сухо кивнул Ветров. — Что же до расстояния… Будем искать. Сейчас Высокая Фиоренца должна находиться где-то на линии Турин-Милан-Венеция.

— То есть? Она что, не висит на одном месте? — Удивился я.

— Хм, а какой смысл в парящем городе, если он будет постоянно болтаться в одной точке, как надувной шарик на верёвочке? — Хельга не смогла сдержать ехидства. — Разумеется, он курсирует над всеми итальянскими княжествами, герцогствами и прочими лилипутскими королевствами.

— Чтоб никому не было обидно, так что ли? — Спросил я.

— Именно. — Отозвался Ветров и проворчал, — как итальянцы с их городами-государствами и вечной грызнёй, вообще смогли построить Высокую Фиоренцу, вот чего я, наверное, никогда не пойму.

Я хотел было продолжить расспросы, но меня перебила короткая трель зуммера радиотелеграфа. Аппарат тут же бодро застрекотал, и из обитой латунью прорези поползла лента сообщения.

— Так, други мои… у нас гости. — Прочитав послание, Ветров подобрался. — Кирилл, малый ход, стоп машина. Ложимся в дрейф и ждём досмотровую команду.

Мы с Хельгой переглянулись. В памяти тут же всплыла недавняя встреча с пиратами, и моя рука автоматически потянулась к застёжке кожаной куртки, и покоящемуся под её полой пистолету.

— Спокойно. Это всего лишь туринский патруль. — Усмехнулся Святослав Георгиевич и, бросив короткий взгляд на мою ладонь, уже скользнувшую под полу куртки, недовольно покачал головой. — Кирилл, будь любезен, оставь в покое свою «артиллерию» и постарайся сделать так, чтобы патрульные её не увидели.

Я принялся озираться в поисках места, куда можно было бы спрятать пистолет, и Ветров покачал головой.

— Ну нельзя же быть таким прямолинейным, Кир. Просто не вытаскивай его из кобуры. Этого будет достаточно, поверь.

— Точно?

— Точно-точно. — Кивнул наш капитан и, бросив взгляд на приборы, цокнул языком. — Юнец, я тебя в купол без шкуры отправлю! Где высота?!

— Ой. — Под насмешливым взглядом Хельги, я метнулся к своему посту и принялся поднимать шлюп на прежний горизонт. Хорошо ещё, что мы просели всего на десятую часть кабельтова… Всё-таки, по здешним правилам, дрейф подразумевает свободное движение в горизонтальной плоскости, а не в вертикальной. Не поймут такой радости гости… Им эти фортели со сменой высоты могут изрядно попортить нервы, при швартовке. А злая досмотровая партия, совсем не то, что нам здесь нужно. Ещё решат не рисковать и возьмут «Резвый» на абордаж… доказывай потом, что ты не оказывал сопротивления.

Вновь звякнув, затараторил радиотелеграф. Ветров прочитал послание и, хмуро взглянув в мою сторону, от чего сразу захотелось втянуть голову в плечи, принялся отбивать ответ. Кажется, нашему капитану только что было высказано недвусмысленное «фи» по поводу мотыляния шлюпа.

Не прошло и десяти минут после этой пантомимы, как до нас донёсся звук удара, и «Резвый» еле заметно дрогнул. Есть стыковка… м-да…

А ещё через минуту, протянувшийся от зависшего рядом патрульного «кита» гофрированный переход засвистел, наращивая давление внутри и почти тут же в люк «Резвого» вежливо постучали.

Досмотровая партия патрульного дирижабля состояла всего из пяти человек затянутых в «шкуры» и вооружённых револьверами устрашающего калибра. По сравнению с ними, мой пистолет — безобидная игрушка!

Итальянского я не знаю, как впрочем и эсперанто, на котором, как оказалось и разговаривали с Ветровым и Хельгой наши «гости». Единственное, что я отчётливо понял, так это то, что они оказались удивительно вежливы… и все как один считали себя самыми настоящими мачо. По крайней мере, увидев Хельгу, все пятеро тут же посдирали шлемы, а голоса у них стали такими медовыми, что хоть сейчас за ложку берись. И улыбочки…

М-да, бедняга Гюрятинич, я бы на его месте получше следил за невестой и не отправлял бы её к чёрту на куличики, где младшего штурмана его корабля запросто окрутит какой-нибудь итальянский красавчик. Хм…

Кажется, Хельга правильно поняла наши с Ветровым ухмылки, потому как тут же перестала задорно щебетать и, извинившись, скрылась в своей каюте. Патрульные скисли, и со вздохами приступили к исполнению своих обязанностей. Вот и замечательно…

Увидев, с каким спокойствием Ветров воспринял процедуру досмотра, я был удивлён, но… решил придержать вопросы при себе до удобного случая, который представился, лишь когда туринские патрульные покинули борт «Резвого», даже для виду не поинтересовавшись содержимым двух ящиков покоящихся в каюте.

Шлюп вздрогнул и отстыковавшийся патрульный «каботажник» отвалил в сторону. Вот он появился в обзоре и, описав широкую дугу, скрылся из виду.

— Им что, в самом деле нет никакого дела до нашего груза? — Спросил я, когда «Резвый» лёг на прежний курс.

— Ни малейшего. — Кивнув, ответил Святослав Георгиевич. — Шлюп частный, не торговый, проверять личные вещи экипажа патруль может только в исключительных случаях, а контрабанда, это забота портовых властей. Вот, если бы мы планировали посадку в Турине, тогда да, патрульные непременно поинтересовались бы нашими ящиками.

— Тогда, зачем вообще был нужен этот досмотр? — О, это Хельга решила проявить любопытство.

— Формальная проверка документов. — Пожал плечами Ветров. — Мало ли? Вдруг у нас на борту какие-нибудь головорезы притаились?

Хельга бросила на меня короткий взгляд, но я предпочёл его не заметить. Уж кем-кем, а головорезом я себя не считаю ни в малейшей степени.

Разговор утих словно сам собой. Тихо гудели нагнетатели над головами, чуть слышно щёлкал высотометр, когда «Резвый» менял высоту в погоне за попутным ветром, да время от времени трещал радиотелеграф, требуя внимания нашего капитана. Это проплывавшие внизу порты требовали обозначить себя.

Следующий патруль заинтересовался нами, когда солнце уже начало клониться к горизонту, а на востоке замерцала странная искра, словно блёстка.

Миланские патрульные оказались такими же болтливыми, как и туринские. Вся разница была лишь в цвете «шкур», да языке. Если на туринцах были синие… «скафандры» с золотистыми наплечниками, то миланцы предпочли белые «шкуры», на наплечниках которых намалёваны красные кресты. А ещё, в отличие от своих собратьев из Савойского герцогства, миланцы говорили только по-итальянски, что, впрочем, не стало для Ветрова проблемой.

И опять то же самое. Патрульные прошлись по шлюпу, мельком оглядели каюты и салон, бегло просмотрели документы и откланялись. А мы продолжили свой путь.

Так заинтересовавшая меня блестящая искра, оказалась Высокой Фиоренцей. Огромная полусфера выросла перед нами, когда земля уже окунулась в ночь. Отблески садящегося солнца огнём сверкали на гигантских гранях ажурного купола, опирающегося на вакуумную «подушку»… диаметров в десяток километров. КАК? Как они смогли построить что-то подобное на высоте в добрых шесть миль над землёй?!