Моя борьба похитителей раздражает. В конечном итоге меня банально складывают пополам – утыкаюсь лбом в собственные коленки, и выворачивают руки за спину, застегивая на них наручники. Ой! Я даже не сдерживаю стона. Больно же! Впрочем, меня тут же распрямляют, правда, только для того, чтобы залепить рот скотчем.

– Но мезззат! Илл ярутт, – раздаётся невозмутимый, но ужасно неприятный низкий голос.

А? На какое-то время я зависаю. Это же тот самый язык, на котором периодически выдавал непонятные фразы Борис. Ну точно!

Чуть встряхиваю головой, чтобы убрать с лица растрепавшиеся волосы и рассмотреть говорившего, но он остаётся невидимым за высокой спинкой переднего сиденья.

Кошу глазами на брюнета рядом. Какое отношение к этому имеет Стас? Во что ввязался? А если в курсе, то зачем меня допрашивал?

– Спокойно сиди, – склонившись к виску, тихо, но весьма зловеще советует тот, почувствовав мой взгляд. – Никуда ты не денешься.

Нервно дёргаюсь и слышу уже от второго, сидящего справа:

– Фовввул!

Ох, мамочки! Как же всё плохо-то! На глаза наворачиваются слёзы. Чувствую, что тело от страха начинает пробирать нервная дрожь и мне стоит огромных усилий сдерживать её, не дать стать явной.

Заставляю себя сосредоточиться на мелькающих за окном картинках. Вглядываюсь в проносящиеся мимо указатели – может, название какое прочитаю и соображу куда меня везут. Вдруг сбежать удастся. Хоть буду знать, в каком направлении идти.

Тут же из-за переднего сиденья появляется рука и что-то чёрное падает мне на колени. Одним быстрым движением его подхватывают и завязывают на глаза. Догадались-таки!

Едем мы долго. Молча. Больше никто из них не разговаривает. И это нервирует ужасно.

Сначала машина идёт ровно, по трассе, наверное, потом её начинает подбрасывать, словно мы передвигаемся по не слишком хорошей дороге и, наконец, она тормозит.

Стас немедленно сдёргивает меня с сиденья и, вытащив из автомобиля, тянет за собой. Иду, спотыкаясь о какие-то неровности, и мысленно чертыхаюсь. Можно было хоть повязку снять? Я же не вижу ничего! В очередной раз оступившись, понимаю, что мы поднимаемся на невысокие ступеньки. Проходим ещё совсем немного и останавливаемся. Повозившись с наручниками, предатель дёргает мою правую руку вверх. Опустить её я уже не могу. Ну, хоть левую освободил и на том спасибо!

Шаги удаляются и стихают. Судорожным движением стягиваю плотную ткань с глаз и моргаю, привыкая к тусклому свету, проникающему в помещение через довольно грязное окно.

М-да… Сарай. В прямом смысле этого слова. Бревенчатые, необструганные стены, деревянный, довольно грязный пол. Грубо сбитый стол и деревянная скамья. В углу свален инвентарь в виде лопат, вил, палок с цепями, на стенах висит лошадиная сбруя, мотки веревок, подковы на гвоздях. Просто мечта колхозника. И где такую древность откопали-то? Кстати… Я приглядываюсь внимательнее и дёргаю наручник. Да, он тоже пристёгнут к какой-то железке, глубоко вбитой в дерево. Чёрт, ну как больно! Неужели так трудно было застегнуть менее туго! Но даже это ещё ничего, а вот то, что цепочка короткая и сесть на пол я не смогу, очень плохо. Постоянно стоять устанут ноги. Разве что, держать меня здесь долго в их планы не входит. Ой!

Расстраиваюсь ещё больше, отрываю скотч от лица и шиплю от злости. Не больно, но ощущение крайне противное. Тру кожу, стараясь от него избавиться и убрать остатки клея заодно. Ну, и зачем меня сюда привезли? Я бы легко поверила в похищение с целью выкупа, вот только нормальные мошенники говорят на нормальном языке, а не на этой чудовищной абракадабре!

Проходит не больше десяти минут и брюнет возвращается. Останавливается напротив, складывая руки на груди, рассматривая меня. И понять не могу – вот что с ним не так? Какой-то он… другой! Не внешне. Взгляд непонятный, поведение нервирующее, движения какие-то резкие, рваные, словно он сначала продумывает, что именно сделать и только затем выполняет.

– Итак, – наконец-то соизволяет заговорить. – Не захотела рассказать всё по-хорошему, значит, будет по-плохому. Впрочем, – передёргивает плечами, – ещё не поздно сделать "добровольное признание". Так как? Говорить будешь? – смотрит вопросительно.

– Что рассказать? – округляю глаза, делая вид, что не понимаю, о чём он.

– Ладно, – осматривает помещение и, обнаружив искомое, направляется к стене. – Я предупреждал.

В его руках оказывается весьма внушительного вида плётка, которую брюнет весьма недвусмысленно мне демонстрирует.

От неожиданности я отшатываюсь назад и в результате пребольно стукаюсь затылком о стену. Шиплю, как гусь, и хватаюсь за него рукой. Да что же, за невезение?!

– Стас! – прошу тихо. – Пожалуйста, не надо меня бить. Я на самом деле не понимаю, что ты хочешь от меня услышать!

– Хорошо, – покладисто соглашается парень. – Тогда я тебе помогу. Мне нужно знать зачем Бас… – он резко осекается, словно сказал что-то не то, и корректирует: – Зачем Борис встречался с тобой на курорте. Это первое. Второе. Что случилось в симуляторе. Вопросы ясны? – руки нервно скользят по ручке плётки, заставляя меня со страхом наблюдать за этим процессом.

Куда уж понятнее…

Киваю, судорожно сглатывая, потому как во рту всё пересохло.

– Да. Только… Стас, – пробую разобраться и понять. – Тебе-то это зачем?

– Я не Стас, – раздражённо фыркает брюнет. – Ещё не поняла? Ты же сама видела, что он умер.

– Но… тогда как… – едва соображаю от шока.

– Про зомби читала? Или хоть в фильмах смотрела? – неприятно кривится лицо. – Мёртвое тело можно ещё некоторое время контролировать. Всё ясно? Теперь я жду ответов! Ну! – прикрикивает.

– Борис… познакомился со мной, – мучительно соображаю, как бы выкрутится.

– Не ври, – жёстко обрывает брюнет. – Познакомился! Как же! Вы уже были знакомы, ты не могла его не узнать! Тебе воспоминания не корректировали. А значит, он должен был объяснить чего хочет! Ну же! Говори! – хлыст зловеще щелкает о пол, заставляя меня вздрогнуть.

– Сказал, что нам необходимо провести некоторое время вместе, – быстро выдыхаю.

– За-чем? – чётко выделяя слоги, цедит сквозь зубы.

– Не знаю, – мотаю головой.

Ай! Терпение того, кто так нагло использует чужое тело, по всей видимости закончилось, потому что меня обжигает словно огнём. Немного смягчила удар куртка, а вот по ногам резануло сильно. От боли непроизвольно взвизгиваю и закрываю рукой лицо.

– Он что-то хотел узнать, – всхлипываю, – но мне ничего не объяснял. Мы просто гуляли, ходили на пляж, плавали. Честно! – почти выкрикиваю, заметив, как дёрнулась его рука.

– Хорошо, пока я тебе поверю, – продолжает постукивать рукояткой по бедру. – А сейчас вы общаетесь? Он тебе пишет, звонит?

– Нет, – представив подобную перспективу, снова почувствовала обиду. – Мы не очень хорошо расстались и я не хочу его видеть.

– Даже так? – в глазах появляется интерес. – Что же он сделал?

– Это личное, – закрываю глаза, чтобы не видеть сверкнувшее недовольство.

Впрочем, нового удара, слава богу, не получаю, только новый вопрос:

– Что случилось в симуляторе?

– Э-м-м… – знать бы ещё – "симулятор" это что такое? Может… – Вы имеете в виду ту странную комнату, которая всё время менялась? – высказываю единственное предположение.

– Ну вот, я так и думал, что ты умная девочка, – отвешивает мне сомнительный комплимент. – Почему это происходило?

– Не знаю, – с опаской слежу за рукой. – Просто в один прекрасный момент всё, что в ней находилось исчезало.

– Может ты что-то делала? – устало подсказывает брюнет, потирая рукояткой подбородок.

Отрицательно мотаю головой, стараясь не разреветься.

– Дихол! – тихо шипит прикрыв глаза.

Господи, да кто он такой?! Не внешне, а там – внутри!

Раздражённо походив из угла в угол, парень останавливается, покусывая губы и сузив глаза. Взгляд неприятный, словно он сквозь меня смотрит, обдумывая полученную информацию. Бр-р-р!