На его действия мужчина никак не реагирует, не шевелится. И, кажется, совсем не дышит. По крайней мере, мне не видно, чтобы его грудь поднималась.

Ну вот! Неужели ещё один? Что ж не везёт-то так!

– Похоже, и этот готов, – подтверждая мои мысли, со вздохом констатирует проводник. – Знать бы ещё, кто это такой?

– Пилот, скорее всего. Или пассажир, – логично предполагает Игорь. – Он наверное выпал. Или вышел и сознание потерял. Вон люк открыт.

Мы немедленно оборачиваемся и лицезреем тёмный провал в обшивке этого непонятного объекта. В глубине, которого, кстати, весьма зловеще перемигиваются красноватые огоньки.

– Может, залезем, посмотрим? Там ведь наверняка ещё кто-нибудь есть! – нездоровым интересом загораются глаза. И ладно бы дело ограничилось одной парой, так ведь большинство уже целенаправленно совершают короткие визуальные пробежки в сторону этого… самолёто-диска. Нет, диско-самолёта. О, придумала! Дисколёта.

С лёгким ужасом наблюдаю за потерявшими всякий страх ребятами. Очумели? Во-первых, нижний край открытого люка в двух метрах над землёй, а может даже больше, и чтобы туда добраться, нужно навыки альпинизма применять. А во-вторых… Не знаю, как остальным, а мне начинает казаться, что там, в темноте проёма, перемещается что-то тёмное, затмевающее вспыхивающие огоньки. Это моя супер мнительность, конечно, но я бы туда не полезла! Не-е-ет! Ни за какие коврижки!

Впрочем, парни подтверждают свою характеристику непуганых идиотов (им мало произошедшего?) и всей честной компанией отправляются добывать новые приключения на свои за… пятые точки. Ну а у нас выбор небольшой – или следовать за ними, или сидеть на месте. Я выбираю второе и, стараясь не обращать внимания на лежащее рядом неподвижное тело, отползаю ещё на метр в сторону, оставляя его за спиной. Добравшись до ближайшего ствола, забираюсь на него, устраиваясь удобнее. В ноге снова появляется пульсирующая боль и меня это ощутимо беспокоит – не усилилось бы кровотечение. На всякий случай затягиваю импровизированную повязку чуть туже.

– Плохо? – присаживается рядом Марина.

– Не слишком приятно, – признаюсь честно. – Да обойдётся, не переживай, – добавляю, заметив, как напряглась девушка. – Слушай! – посещает меня неожиданная мысль. – Там ребята рюкзаки где-то бросили. Будь добра, если найдёшь, принеси аптечку.

Кивнув, та поднимается и оглядывается, отыскивая направление на нужный нам предмет экипировки, а обнаружив, принимается за преодоление неестественных препятствий.

Перевожу взгляд на наших "исследователей". Взгромоздившись друг другу на плечи, те уже целенаправленно пытаются штурмовать проём. Вот только… Почему это у меня ужасно неприятное ощущения чьего-то присутствия рядом? Словно кто-то о-о-очень внимательно за мной наблюдает. С нехорошим предчувствием, озираюсь по сторонам, однако вблизи никого не замечаю. В лесу совсем тихо, только ветер легко шевелит ветки. А может, и не ветер вовсе? Жуть какая! Мне становится совсем не по себе. По коже бегает уже не табун, а целый взвод мурашек. Организованно и целенаправленно – сверху вниз и снизу вверх. Да ещё и нехорошо начинает ныть сердце. Что-то явно не так! Ох, зря мы эту вылазку затеяли!

На всякий случай оглядываюсь на обнаруженное тело, подсвечивая фонариком окружающее пространство, и едва не сверзаюсь со своего насеста. Там, где оно лежало, пусто! Никого нет!

Труп ушёл? Бред! Значит, мы ошиблись и он был жив!

Забыв о боли, вскакиваю на ноги. Краем глаза фиксирую в стороне яркие вспышки, и тут же раздаётся чей-то вскрик. Ещё один. Успеваю заметить, как импровизированная, живая "пирамида" у люка разваливается. Новая серия отблесков, и те, последние, кто ещё остался в вертикальном положении, тоже падают на землю. Даже Маришка.

Пытаясь сообразить, что это ещё за вспышки, откуда они берутся, почему вырубают народ и как избежать аналогичной участи, стратегически отступаю, в надежде скрыться за особо крупным, стоящим почти вертикально стволом.

Неожиданно в моё предплечье впиваются чужие пальцы, словно железным захватом сжав руку и сильно рванув в сторону.

– Йопт! – вскрикиваю от неожиданности и ошалеваю, оказавшись впечатанной в чей-то упругий торс. От страха едва не теряю сознание, когда встречаюсь взглядом с невероятно тёмными, чёрными глазами.

Следствие закона Мерфи

Капитан

Скорее всего, именно в этот день я впервые всерьёз задумался над тем, что как-то подозрительно часто в моей жизни начал срабатывать закон Мерфи – если в пути с вами может произойти неприятность, она обязательно случится.

Широкий обзорный экран перед моими глазами заполнен мерцающими звёздами и иссиня-чёрным ночным небом, внизу переходящим в тёмную, погружённую в непроглядный мрак землю. Лишь изредка в этой кромешной тьме внизу появляются и тут же исчезают из зоны видимости тусклые, размытые огоньки населённых пунктов. А вот приборная панель заливается яркими огнями сошедших с ума, беспорядочно перемигивающихся датчиков, и это нервирует ощутимее, чем наполняющий кабину тревожный звук извещающий о неполадках в рабочих системах корабля. И, словно этих сигналов опасности недостаточно, в сознание проникают флегматичные слова пилота:

– Мы теряем скорость, кэп.

Смотрю на навигатора, понимая, что его внешнее спокойствие навряд ли можно считать поводом для отсутствия беспокойства. Что за невезение? Сначала слетела защита, потом вышел из строя рувр. Теперь только утечки топлива не хватало! Хотя…

– Что именно? Энергия? – решаю уточнить.

– Нет, ускорители отказали, – слышу в ответ.

Час от часу не легче! Да такими темпами от корабля скоро совсем ничего не останется. Угораздило же нас попасть под обстрел!

– Бездна! – не сумев сдержаться, всё же бросаю раздражённо. Ведь непонятное стечение обстоятельств грозит перерасти в большие неприятности. – И где только амиоты носят группу сопровождения?!

– Не злись, – всё так же спокойно советует пилот. – Они же всё равно уже ничего не смогут сделать. Разве что забрать то, что от нас уцелеет после падения.

– Да понятно, – отмахиваюсь. – Вопрос только в том, в каком состоянии будет то, что "уцелеет"!

К счастью, у навигатора хватает такта не отреагировать на моё последнее восклицание. Так что следующие пару минут мы сидим в относительно стабильной обстановке "локальной тревоги".

Может, обойдётся? Мистар – пилот опытный, должен вытянуть. К тому же сейчас самое главное – просто удержать корабль от неконтролируемого снижения, дотянуть до открытой местности, а затем постепенно сбросить высоту и сесть.

– Кэп, сможешь переключить питание шестого модуля на оптический резонатор? – разрывая устоявшуюся тишину, раздаётся неожиданная просьба.

Даже так?! Вмешиваться вручную в технические схемы? Значит, управление тоже начинает сбоить? Отогнав от себя промелькнувшее подозрение, отстёгиваю фиксаторы кресла и перебираюсь в задний отсек. Убрав защитную панель, включаю дополнительную подсветку и, рассмотрев подписи, перекидываю механический тумблер. Вот только световые индикаторы, показывающие состояние систем оптимизма мне не добавляют.

– Я смотрю, стабилизаторы тоже на последнем издыхании? – вернувшись в кресло, осведомляюсь осторожно, чтобы не накликать новых неприятностей. Суевериями я не страдаю, однако в такой ситуации начнёшь верить во что угодно.

– К счастью, пока ещё держатся, – кивает пилот, – но, полагаю, надолго их не хватит. Максимум, на что можно рассчитывать… – он на мгновение замолкает, производя подсчёт, – семь минут. Нужно садиться, пока не отказало ещё что-нибудь.

– Уверен? – напряжение не отпускает. Идея мне категорически не нравится и я на всякий случай напоминаю: – Ведь вертикально без рувра ты не приземлишься.

– Планерно, – коротко поясняет свою мысль пилот.

Ну да… Энергично отрицательно мотаю головой.