Кстати, после моего спича Губа и Штырь тоже принялись ненавязчиво отгонять чужаков от Кимары. За что я им тихонько выразил своё мерси. Всё же оставлять отношения в группе на самотёк — не дело… а несколько демонстративно устранившийся от дел Лараг предоставил мне в этом плане полную свободу. (Кстати, то, что Плеть не стала апеллировать к куратору, даже не попыталась, — само по себе согрело мою душу. Впрочем, вполне возможно, что она просто заранее просчитала последствия и не стала совершать бессмысленных телодвижений… умница!).

…А потом был последний ночлег под крышей, в Горде, у одного из отставников гильдии. Между прочим, живого напоминания о том, насколько опасно это Темноземелье и как повезло Палёному, да и Кимаре. Перекрученная, усохшая и почти неподвижная правая рука, утратившая симметрию грудная клетка, отгрызенная аж по середину бедра нога… сипящая, затруднённая речь, сплошная седина — в возрасте не более тридцати лет! При одном взгляде на эту руину некогда сильного и здорового человека холод тёк по жилам и сосало под ложечкой.

Преодолев робость, я хотел было предложить отставнику свою помощь как целитель, но по пристальном изучении его мыслей отказался от этого. К сожалению, тут мало было бы исцеления тела (хотя я сомневаюсь, что смог бы заново отрастить утраченную конечность): у бывшего Охотника был начисто убит дух. При одной мысли об отрешённых землях его охватывала едва контролируемая паника. И это на фоне того, что на Кимару он смотрел с плохо скрытой завистью (тоже, видимо, считал, что ей повезло), а на остальных в нашей группе, включая Ларага — с жалостью и опаской. Короче, неприятный тип.

Правда, недостающий сухпай с прочими продуктами на первое время он нам выдал без звука и споров, в полном объёме и бесплатно. Хотя благотворительностью тут и не пахло, но об этом я узнал позже. А пока нас ждал последний переход и притихший, но опасный Химерник.

— Это что? — поинтересовался Губа, разглядывая с близкого расстояния некрупную, всего-то с большую ящерицу размером, зубастую тварюшку. Точнее, то, что от неё осталось после того, как жало кнута Кимары её располовинило. — Грызляк, что ли?

— Наверно, — я пожал плечами. — Мелкое, тупое, с гипертрофированной… то есть, говоря попросту, увеличенной сверх естества пастью существо. Что ж это ещё, как не грызляк? Ты бы лучше не на него пялился, а за своим направлением присматривал.

— А какой в этом смысл? Ты же…

— Я не всегда буду рядом. Так что рано расслабляться. Кстати, Кремень…

— Да?

— Сколько осталось до Темноземелья?

— Немного.

— А уточнить?

— Когда Сумеречье закончится, я дам знать.

Я слегка нахмурился.

Поведение куратора нравилось мне всё меньше и меньше. Ладно, положим, он отдал мне бразды правления. И я их принял, потому что в рейде нельзя без командира. Но зачем он при этом ведёт себя, как Исав, продавший право первородства за чечевичную похлёбку и осознавший, насытившись, чего лишился? Аргап кшисс! Именно куратор устанавливает правила игры, я всего лишь следую им! И в командиры, в общем-то, не рвался. Но три других варианта ещё хуже…

Надо будет серьёзно поговорить, как только обустроим лагерь. То есть на действительно опасной территории. Авось более серьёзная, чем от одиночного грызляка, угроза прочистит мозги Ларагу и заставит вспомнить о командном духе.

Не пора ли двигаться дальше?

— Плеть напоминает, что стоя на месте, мы к цели не приблизимся. Двинулись.

И мы двинулись. Снова. В предписанном мной (и прописанном в дополнениях к Уставу гильдии) походном порядке. Кимара впереди: выбирает путь, как самый опытный после Ларага ходок по отрешённым землям. Следом, шагах в пяти — Штырь, готовый её прикрыть от атак с близкого расстояния и следящий за тем, что слева. В паре с ним Губа, занятый тем же самым и посматривающий вправо. За ними — я, достраивающий походный ордер до (если взглянуть сверху) ромба. Держу мысленную связь с нашей разведчицей, по полной программе использую магорадар и готов сходу вдарить по источнику угрозы полюбившимися мне в последнее время молниями.

Впрочем, своих соратников я сразу предупредил, что всё живое я с пути убирать не буду и мелочь им придётся уничтожать самостоятельно. Не царское это дело — с «ползунами» да грызляками воевать. Совсем другое дело, если поблизости объявится, скажем, свирепец. Или Гончие Тени (в Химернике, если верить отчётам, они порой попадаются). Тут уж я своих друзей не оставлю, что также пообещал им открыто и твёрдо.

А Лараг идёт за мной шагах в десяти этаким хвостом. Тащит свою долю поклажи. Ни во что не вмешивается. Пока не задашь прямой вопрос — молчит.

«Поговорить. Непременно поговорить. Не нравится мне его позиция, ни капельки!»

Местность медленно менялась. На виртуальном экране магорадара появлялось всё больше засветок, идентифицировать которые сходу мне не позволял недостаток опыта. Впрочем, в скором времени этот недостаток обещал поуменьшиться. Например, спустя четверть часа, когда немного в стороне от нашего пути недвусмысленно зашевелился куст, оказавшийся «шатуном» — старшим братцем «ползунов» — я понял, как выглядит для магорадара такая вот сверх меры активная растительность. «Шатуна» мы, кстати, в покое не оставили, хотя шансов догнать нас куст не имел. Однако у таких образований есть нехорошая манера со временем разрастаться и усиливаться, так что подобные зародыши «мерцающих полей» вполне подпадают под правило чайников.

В том смысле, что бронепоезда надо давить, пока они ещё чайники. А не то тебя самого вполне могут задавить. Короче, «постоянная бдительность!»

Поэтому мы слегка изменили маршрут. И сперва Кимара помахала кнутом, с безопасного расстояния укоротив самые длинные ветви, а потом Штырь и я быстренько, в три клинка дорубили то, что осталось. А я по щепкам ещё и своим «ненастоящим огнём» прошёлся, чтоб уж точно не проросли, после чего сказал:

— Прогуляемся вон туда, а потом вон туда.

— Зачем? — тут же выскочил Губа.

— Ещё «шатуны».

И пошли мы, долгом влекомы, корчевать очередных недодендроидов. А куратор молча топал следом. Спрашивать у него совета я не стал из принципа. Общее направление знаю, отчёты о миссиях и рейдах читал, карту видел и неоднократно изучил. Не маленький уже, разберусь.

По дороге ко второму «шатуну» пришлось разбираться ещё кое с кем. Причём персонально мне, потому как железом склизра не взять. К счастью, я вовремя опознал пакость и принял меры: прожарил мутно-бурую желеобразную массу рукотворными молниями до полного отсутствия жизнедеятельности. Если данный конкретный склизр и обладал чем-то специфическим, вроде выделения наркотических паров, швыряния во врага кусков собственного тела или кислотным выдохом, применить он ничего не успел. Даже свою естественную «водную» магию в ход не пустил. Как я ощутил, что пакость шевелится не только физически, но и магически — так и врезал по ней, не дожидаясь продолжения. Склизр и квакнуть не успел.

— Здорово ты его!

— Ну, не ждать же, пока Плеть в него флак с ядом из пращи швырнёт. Тем паче, что флаков у нас не так уж много.

(Да. Именно для этого Охотникам без магических талантов нужна праща. Лук или там арбалет против склизров не котируются, да и «шатуна», скажем, далеко не каждого можно взять в клинки. А вот флаками с ядом, огнетвором, кислотой или бумом можно издалека и без особого риска уничтожить то, вплотную к чему лучше не соваться.

Нет, флаки, конечно, не панацея. Хотя бы потому, что те же склизры, не умея быстро перемещаться, очень даже умеют швыряться боевой магией. Всего одной «стихии», но умеют. Они могут успеть покалечить, если не вообще убить Охотника. И всё же за неимением магии лучше воспользоваться самопальными алхимическими бомбочками, чем бесславно драпать).

Лес понемногу менялся. Я знал, что так будет, но одно дело знать, а вот видеть… Химерник расположился на довольно плоском месте — не совсем доска, но и не холмы, и тем более не горы. И конкретно те места, где мы шли сейчас, поросли великолепным сосновым бором. Правда, здешние черноствольные сосны выглядели более мрачно, чем привычные мне буро-красно-жёлтые — но сосновый лес есть сосновый лес, как я раньше думал…