Так вот: отдаляясь от меня-спящего, я-неспящий заполучил что-то вроде сверхразума. Ага.
Конечно, до сверхразума в каноническом смысле тот я всё равно не доплёвывал даже в прыжке на батуте при лунном тяготении. И всё же, всё же, всё же…
Одно только тысячекратное улучшение памяти — это не игрушки. Кстати, количественно мера эта весьма условна: я по понятным причинам не мог точно оценить, до какой именно степени улучшилась моя способность воскрешать былое. Однако когда можешь без малейших усилий воссоздать любой прожитый эпизод в full 3D, как если бы это происходило здесь-сейчас (и даже лучше, потому что вполне можно сосредоточиться на второстепенных деталях, которые там-тогда прошли мимо сознания); когда получаешь слегка ограниченный, но в общем-то хороший доступ к самым ранним детским воспоминаниям и даже — с большими ограничениями — к воспоминаниям дородового периода… согласитесь: это сильно.
(Кстати. По некоторым данным, такая вот идеальная память для спящих скорее норма, чем исключение — проблема лишь в том, что нельзя вывести её на уровень полного осознания иначе, как с помощью глубокого гипноза. Обычно нельзя. Но у меня-неспящего с полным осознанием происходящего проблемы отсутствовали. Совсем).
Надо заметить, что памятью дело не ограничилось. Я обрёл уникальную или близкую к тому возможность СВОБОДНО корректировать составляющие своей личности. Править не только базовые рефлексы, но и сложные рефлексы, и даже совершенно абстрактные установки, большей частью людей воспринимаемые без какой-либо критики. Просто пожелав этого, я мог бы не просто терпеть боль, а вообще не чувствовать её или ощущать её каким-нибудь хитро вывернутым образом — вплоть до численных показателей или цветовых индикаторов от зелёного к пурпурному и чёрному (статус «орган отсутствует»). Мог разучиться читать — или улучшить навык чтения до способности к скорочтению (что тут же и сделал, не удержался). Наконец, я мог скорректировать базис, самое ядро личности, наделив себя, скажем, кровожадностью, бессребренничеством, не свойственной мне импульсивностью или «истинно благородным» наплевательством на чувства и само существование людей «не моего» уровня. Правда, корректировать ядро я как раз остерёгся.
У меня и со всем остальным работы обнаружилось выше крыши.
Специальных установок перед сном я не закладывал — ну, кроме довольно-таки слабо осознанного «хорошо отдохнуть, набраться сил, привести в порядок накопившиеся впечатления». Того набора, выполнение которого ожидается от состояния сна просто «по умолчанию». Или, если угодно, по сказочной формуле «утро вечера мудренее». Говоря строго, на родине я тоже не часто пользовался методом закладок… не чаще, чем практиковал аутотренинг. Но вот проснуться в ещё с вечера заданный момент, с точностью до минут? Легко. Или поставить установку вроде «меня заботит такая-то ситуация, и когда я проснусь, я либо получу понимание, как выйти из неё с наименьшими трудностями, либо просто смягчу связанный с нею уровень тревожности — но лучше первое», — я это вполне мог. Сказочная формула в моём исполнении работала и так тоже.
Благо, на деле абсолютно ничего сверхъестественного в этом нет. Это любой человек может. А кто отчего-то не может, — обучается этому. Легко и быстро.
Разумеется, если вообще обучаем.
Так вот: хотя я ничего не закладывал в качестве материала для работы подсознания и не ожидал от сна тех потрясающих открытий, которые получил по факту, — даже ослабленные, почти неявные установки из-за наличия меня-неспящего получили шанс реализоваться с экстремальной силой. Опять же, кое-какие мелочи из разряда «если бы я при случае смог/изучил/понял то-то и то-то, это было бы приятно» — реализовались почти сами собой.
Ну, про образовавшийся навык скорочтения я уже сказал. Раньше я знал принципы этой методики и знал, что из-за посаженного зрения овладеть ею на приемлемом уровне не смогу; теперь, исправив зрение, я отработал этот полезный навык. Опять же — легко.
Также за счёт работы с памятью и кое-какими дополнительными ресурсами я основательно упорядочил доступные лингвистические массивы. Когда без труда можешь вспомнить учебники английского вплоть до помарок на полях, а также перевести из долговременной памяти в кратковременную ВСЕ когда-либо встречавшиеся в англо-русских словарях сочетания букв… ну, вы понимаете. Аналогичную работу, но с существенно меньшими результатами я проделал для латыни, французского, испанского, японского, немецкого и ещё кое-каких языков. Работу с варрэйским, шельди (родным наречием Йени Финра) и новоимперским, то есть с языками, подвергнутыми копипасте, я тоже провернул немалую… вот только эффект вышел как бы не меньшим — за отсутствием в оттранслированной памяти достаточно качественных мысленных копий рукописных книг. Это прочитанное мною лично — и даже просто мельком увиденное! — я мог вспомнить идеально или почти идеально. А вот память, доставшаяся от Йени Финра, равной детализацией похвастать не могла…
Вообще рассказать обо всём, что и как сделал я-неспящий, очень сложно. А главное, долго. То, что я уже изложил — это лишь конспект, причём неполный. К примеру, из всей работы по упорядочиванию воспоминаний я взял для примера лишь воспоминания о языках. А ведь другие воспоминания я-неспящий шерстил с не меньшей старательностью! И те же тригонометрические таблицы вспоминал ничуть не менее активно, чем разномастные словари… не обходя вниманием ни звучание любимых музыкальных треков, ни визуальный ряд кинофильмов, ни оттенки, фактуру и плотность образцов в коллекциях минералов, что мне довелось подержать в руках хотя бы раз.
Увы и снова увы: когда пришла пора пробуждения, я-спящий и я-неспящий снова почти слились друг с другом, в результате чего почти все достижения меня-неспящего отодвинулись. Поблёкли. Смазались. Но «почти» и «полностью» — вещи разные. Я отлично помнил если не всё, что вспомнил, то как минимум — КАК я помнил. И после пробуждения фразы на родном русском языке с заметно большей лёгкостью могли быть переведены на варрэйский, английский или шельди. А ещё процентов на девяносто я был уверен: если мне сейчас дадут книгу, отпечатанную на любом из трёх этих языков, я смогу её прочесть не так, как привык, а раз в пять-шесть быстрее. Или даже раз в десять. Тут уж пока не проверишь — не узнаешь.
В общем, не удивительно, что сразу по пробуждении я размеренно изрёк:
— Ох. Ре. Неть!
Да уж. Кабы знал заранее, давно бы начал практиковать такой замечательно эффективный отдых. Назвать который просто «осознанным сновидением»… да у меня даже подходящей силы сравнения нет! Ибо какое это, ко всем архидемонам и Ктулху, осознанное сновидение? Тут нужен новый термин, как и в случае с Рилмом/Анрилом, лишённый вороха мусорных ассоциаций.
Контролируемое просветление? Не-не. Тут тоже ассоциаций многовато.
Буст-дриминг. Раз уж завёл традицию и леплю англицизмы, маркируя магические явления, техники и «заклятия» — пусть зовётся так.
…первоначальное охренение осталось со мной и позже. На вкус завтрака я честно не обратил внимания, на обращённые ко мне реплики (довольно быстро прекратившиеся) — тоже. Я выставил мыслезеркало такой плотности, чтобы отсекало все отвлекающие факторы, но само ещё не стало отвлекающим фактором. И лихорадочно размышлял, анализируя недавно происшедшее.
Откуда что взялось и как это можно использовать?
Странное творится с Иан-па. Да. Конечно, уже не в первый раз он так глубоко уходит в себя. Но раньше моменты задумчивости длились минуты, ну, или десятки минут, а теперь счёт пошёл на часы. Даже интересно, что такого могло ему привидеться во сне?
Когда Йени Финр вернулся с обычной подработки мага разума (Палёный навёл справки, как и обещал, так что его постояльцу-клиенту довелось засвидетельствовать взаимную честность сторон, заключающих очередную сделку по поставке дублёной свиной кожи), Мирг попросил его глянуть, что там творится с чужаком. Но Йени Финр отделался кратким:
