Величественная гордая гряда и ряд предгорий испокон веков служила камнем преткновения между племенами горцев облюбовавших эти богатые металлами земли и Зеорой. Борьба эта шла с переменным успехом. Войскам расквартированным в провинции порой удавалось потеснить варваров. Впрочем успех этот редко бывал долгим поскольку после этого горцы как правило забывали о междоусобной вражде и давали Зеорцам отпор. Причем столицу провинции после этого частенько приходилось отстраивать заново. Поскольку объединившись горцы представляли собой весьма впечатляющую силу. Впрочем последние сорок лет в этих местах царил небывалый мир. Причиной ему было соглашение между Экзархом и рядом племенных вождей. В обмен на оружие и продовольствие часть населяющих границу племен согласилась защищать Зеору от своих сородичей. И надо сказать, что слово свое вожди держали крепко. Во всяком случае набеги на расположенные неподалеку от гор деревни прекратились. Хотя пожалуй все прекрасно понимали что это не больше чем затишье перед бурей. Причем ощущение надвигающейся бури давно уже выгнало с пограничных земель большую часть крестьян. Вот по сути и все что знал об этих местах бредущий по горной тропке путник. Он был одинок и неимоверно истощен. Свирепый ветер воющий в бесчисленных ущельях то и дело бросал ему в лицо каменную крошку. Разреженный воздух не позволял восстанавливать силы. Но путник с воловьим упорством двигался дальше. Более того крайняя степень истощения почти не сказывалась на его движениях. Восхождение длилось уже несколько недель и путник вот уже два дня как миновал кромку снега оставив царящую в низинах летнюю жару далеко позади. Одетый в потрепанную форму посланца одного из магических орденов он опирался на сучковатый посох. На лице его лице красовалась двухнедельная щетина. Он кутался в плащ, спасаясь от порывов холодного ветра но продолжал брести по какой-то тропе видимой лишь ему.

Снежный барс, следил за усталым путником почти что сутки. Он уже не раз встречался с людьми, порой даже убивал. И те зачатки интеллекта, что стали проявляться у его вида, хранили воспоминания о том, что опасны лишь люди со стальной шкурой, а этот путник, ничем их не напоминал. Опыт подсказывал зверю что человек истощен и безоружен. Едва ли он сумеет оказать сопротивление. И все же барс осторожничал, возможно, тому виной странное поведение возможной добычи. А может быть незнакомый запах исходящий от его тощей укутанной в теплый плащ фигуры. Во всяком случае снежный барс не спешил нападать ограничившись наблюдением за странным человеком. Не терзай жителя снегов голод он бы давно уже бросил слежку, но бурчащий живот не позволял такой роскоши. Снега не прощали трусости, и вероятность наткнуться в ближайшем будущем на более безопасную добычу слишком мала чтобы ее учитывать. Тем временем добыча продолжала спокойно идти дальше, и казалось, ничего не замечала слежки. Так что в конце концов голодный зверь все же решился напасть. Бесшумно подобравшись на расстояние прыжка, барс замер. Могучие мышцы смертельно опасного хищника напряглись для броска. Благодаря белой с вкраплениями серого шерсти охотник сливался с царящим вокруг белым снегом. У жертвы не было ни малейшего шанса обнаружить изготовившегося к прыжку зверя. Первым же ударом барс рассчитывал сломать жертве шею, и надо сказать что для столь могучего хищьника это было сущей забавой. Мысленно зверь уже представлял, как будет рвать на части и пожирать еще теплое дымящееся мясо. И тут словно нарочно человек остановился. И без того высокие шансы на успех прыжка возросли на порядок. И такого шанса барс упустить не мог, его прыжок был подобен молнии, и столь же смертоносен. Пятисантиметровые когти выскользнув из пазухов на передних лапах приготовились вцепиться в замершую добычу. После неуловимого прыжка должен последовать рывк и могучие челюсти сомкнуться на шее жертвы. Все бы так и произошло но человек за неуловимо краткий миг, что барс провел в воздухе, успел развернуться. Выбросив навстречу зверю руки он перехватил его за передние лапы, лишь чудом избежав бритвенно-острых когтей. Перебросив свирепого хищника через себя, путник со всего маха приложил его спиной о камень за секунду до удара проклюнувшийся из под снега. Барс заскулил от жгучей боли и обиды, тот, кто должен был стать едой, сам оказался охотником. Опомнившись от боли Барс попытался вскочить и броситься на противника, но задние лапы больше не повиновались ему. Раздробленный о камень позвоночник наполнил все тело нестерпимой болью. Жалобно мяукнув барс загреб передними лапами снег. Вот и все чего ему удалось добиться. Человек, же спокойно наблюдал за попытками хищника встать на ноги. На лице путника не отображалось, ни каких эмоций, он был совершенно спокоен, будто не на него только что напал, один из самых опасных хищников северных гор. И все же бьющийся в снегу зверь вызвал в путнике какой то отклик, на похожее на бесстрастную маску лицо набежала тень сочувствия пополам с восхищением. Несмотря на жуткую рану барс жил и более того пытался добраться до обидчика. Медленно и спокойно путник извлек из ножен изогнутый кинжал. Плавным выверенным жестом он направил острие на бьющегося в снегу зверя. С отливающего бирюзой клинка сорвалась злая красная искра. Мгновенье и она прошила лобастую голову зверя, оставив в ней сквозную дыру, с опаленными краями. Кости кожа и мозг мгновенно распались невесомым пеплом. Этот милосердный удар был последней уступкой собственной совести что мог позволить себе путник. Пожалуй в его силах было вернуть зверю здоровье но это не входило в его планы. Более того это им противоречило. Подойдя к трупу, мужчина, начал быстро и умело разделывать тушу. В считанные минуты он снял шкуру и, широкими взмахами отделил от нее несколько длинных ломтей мяса. Звернул его в шкуру, и бросил в снег. Потом сгреб в кучу немного снега, благо его вокруг было в избытке, и положив на ее вершину ладонь, прошептал несколько слов. Куча снега на глазах сменила форму и структуру. Спустя несколько мгновений - когда мужчина закончил шептать, перед ним находилось небольшая груда дров. Небрежный щелчок пальцев воспламенил дрова, спустя несколько минут путник срезал с костей барса остатки мяса и насадив их на тонкий прут терпеливо жарил на костре. Жилистое мясо снежного барса не могло похвастаться приятным вкусом или запахом, зато в отличие от всего остального его было в достатке. Да и после двух недель без еды даже столь непритязательная пища кажется просто божественной на вкус. Закончив, путник поднялся на ноги, подхватил шкуру барса с завернутой в нее грудой мяса, и неторопливо продолжил путь.

Зал совещаний не мог похвастаться богатой обстановкой да и не интересовала роскошь собравшихся здесь людей. А если и интересовала то многие предпочитали об этом помалкивать. За исключением же роскоши в зале было все необходимое. Одну из стен занимала огромная карта Зеоры и близлежащих государств. Многочисленные пометки на ней отражали текущее положение военных дел на фронте. В центре залы стоял стол с макетом местности близ крепости Нинберг. Именно вокруг этой крепости и сосредоточились войска Зеоры усиленные двумя десятками чародеев. Именно этими силами и была взята крепость. На этом правда успехи и закончились, поскольку Империя Отстмарк которой раньше принадлежала крепость перекинула в этот район сразу два легиона. Раньше это не остановило бы продвижение войска Зеоры. Однако имперцы применили новый вид оружия. Более того это оружие послужило отличным противовесом огненным чародеям. Для решения этой проблемы командном зале собрались лучшие стратеги, с минуты на минуту к ним должен был присоединиться Экзарх. И надо сказать что его прихода многие ждали со страхом. Все прекрасно понимали что властелин Зеоры недоволен провалом наступления. И даже то что помимо странного оружия имперские легионы усилены множеством чародеев ордена Лесир не могло послужить оправданием. Впрочем, Алеф эль Гибор вообще не признавал оправданий, сколь бы весомыми они не были. Стратеги нервно переговаривались между собой, их нешуточно пугала перспектива проигрыша империи Остмарк, которая, судя по обилию в их рядах магов света, заключила с этим орденом союз. Это позволило имперской армии держаться на равных с армией Зеоры. И если раньше у войск экзарха был качественный перевес за счет присутствия в сражении магов трех орденов, то теперь лучше вооруженная и подготовленная армия Империи, с поддержкой самого многочисленного магического ордена в мире вполне могла конкурировать с силами Зеоры. Разбившись на небольшие группы стратеги обсуждали различные тактики способные принести войскам победу. Несколько человек склонилось над макетом, и увлеченно спорили о том, как следует провести битву, и стоит ли ее проводить вообще. Обсуждалась и смена тактики, ведения войны. Опытные и прекрасно подготовленные стратеги в большинстве своем принадлежали к рыцарской элите войск Экзарха. Часть стратегов стояла чуть в стороне. В отличие от всех остальных они даже находясь в безопасной во всех отношениях крепости не расстались с тяжелыми на вид латами. На нагрудных пластинах этих воинов красовалась изображение приготовившейся к броску кобры. Особняком держались и маги, одетые в плащи с глубокими капюшонами. Они так же с тщательно скрытым страхом ожидали появления экзарха. Хотя причина их опасений крылась вовсе не в ходе военной компании.