После исчезновения экзарха Фархад остался парить в темноте но длилось это состояние недолго - уже через миг он оказался в центре кипящей битвы между рыцарями Зеоры и северянами. Огненный маг ощутил привычную тяжесть посоха в руке. Мгновенное замешательство овладевшее было чародеем, тот час сменилось холодной, рассудочной яростью. Глубоко вдохнув Фархад потянулся к давно уже ставшей родной стихии. Первым же заклятьем испепелив целый отряд, северян, Фархад позволил энергии красного ветра свободно вливаться в свое тело. Когда удерживать собранную мощь в повиновении не было больше сил, пиромант выпустил ее через посох, стена гулящего пламени возникла перед чародеем. Еще один такт, и воля мага усиленная безумным пламенем красного ветра заставила ее двинуться в сторону врагов. Фархад постоянно напитывал ее энергией, и с каждой секундой она становилась все более широкой. Беснующееся пламя заставило северян отступить, а жар, исходящий от мага, отпугнул солдат Зеоры. Воины Зеоры обученные воевать вместе с магами слаженно отступили за спину чародея. Впрочем, все они старались держаться от него как можно дальше. В результате прикрыть чародее от мечей и стрел было попросту не кому. Хотя берсеркеры северных народов считали зазорным пользоваться оружием убивающим на расстоянии. Несмотря на чудовищный жар исходящий от чародея варвары не побежали. То что каждое новое заклятье оставляет широкие просеки в их войске казалось ничуть не беспокоит берсеркеров. Отчасти так оно и было поскольку для воина северных землей нет более завидной участи чем смерть в бою. Внезапно из орды северян вырвался отряд полуголых воинов, и потрясая оружием кинулся к магу. Жажда боя и презрение к чародею брезгующему честной схваткой подстегивало их куда лучше боевых кличей. Фархад не заметил угрозы, вернее не посчитал сравнительно небольшой отряд достойным своего внимания. Упиваясь собственным могуществом пиромант ощущал себя кем то вроде бога. Затуманенное влиянием красного ветра сознание отказывалось адекватно реагировать на происходящее. Продолжая опустошать ряды врагов, огненный маг смеялся словно ребенок дорвавшийся до любимой игрушки. Смех этот не оборвался даже тогда - когда в его плече врезался метательный топорик. Перерубив ключицу словно хворостинку топор застрял в теле чародея. Перемешанная с пламенем кровь пироманта брызнула во все стороны. Всего несколько мгновений и стальное лезвие топора расплавилось. Раскаленный метал смешался с пылающей кровью мага. Только полученное ранение заставило Фархада оценить угрозу. Одним коротким усилием воли он заставил лаву струей выплеснуться из-под земли в одно мгновение земля под ногами варваров превратилась в пылающую борозду заполненную расплавленным камнем. В огненной бездне мгновенно погибла большая часть берсеркеров составлявших небольшой отряд. Но выжившие продолжили свой бег, ничуть не обескураженные явленным могуществом противника. Они знали на что шли и не рассчитывали выжить в этом бою, единственным их желанием было добраться до чародея. На бегу один из берсеркеров метнул небольшой топор. В отличие от луков или арбалетов это оружие не считалось зазорным. Второй топор задел ногу по касательной, из раны выплеснулся поток огня и крови. От потери сил и крови Фархад покачнулся, но продолжил бой. Остановиться сейчас значило погибнуть, даже погруженное в глубины красного ветра сознание способно осознать эту простую истину. Солдаты попытались было прикрыть чародея но исходящий от него жар был столь силен что никто не рискнул. Никому не хотелось жертвовать своей жизнью ради спасения чародея. Когда враги были всего в нескольких метрах, Фархад выдохнул поток огня и его противники, охваченные племенем, принялись кататься по земле воя от боли. От боли и кровопотери пиромант упал на колено, чувствуя как рвется связь с красным ветром Фархад взвыл от боли и разочарования. Не сколькко мгновений он стоял не всилах подняться, лишившись связи магическим ветром Фархад разом ощутил все свои раны. Потратив, то немногое что у него осталось на искру собственной жизни пиромант упал на землю. Из прижженных ран сочилась сукровица, многочисленные ожоги покрывали тело чародея, в нескольких местах кожа лопнула обнажив обгоревшее мясо. Но, несмотря на жуткие раны он был жив и смерть от кровопотери ему больше не грозила.

Сознание Фархада вновь окутала тьма а следующий миг он очнулся на своей кровати, по лицу, и телу струился пот, от пережитого тряслись руки. Этот кошмар его мучил уже давно, точностью воспроизводил события трехлетней давности. Воспоминания о северной компании до сих пор терзали чародея. Забыть о них мешала хромота в ноге от которой не могли избавиться лучшие виталисты. Но куда чаще о себе напоминала ноющая боль давно уже стала привычным спутником пироманта. Прокрутив в голове воспоминания о первой части сна Фархад поднялся с постели, выглянул в окно, откинув занавеску. За окном открывался прекрасный вид на восход солнца.

- Ну, Что ж. - сказал Фархад самому себе - вот и новый день, меня ждет ученик. - последнюю фразу чародей произнес вслух, и на его лице проступила кривая усмешка.

Солнце взобравшись наконец не вершину небосвода заливало Синтур жаркими летними лучами. Выслушивать лекции в такую жару казалось настоящим извращением. Впрочем подобный распорядок ждал всех неофитов, так что роптать на судьбу смысла особого не имело. День в обители огненных магов начинался вместе с восходом солнца. Вернее так принято считать, на самом же деле, нужно встать еще за темно чтобы успеть на занятие по общей теории чародейства. Более скучное времяпрепровождение придумать трудно. Тем не менее на этот чудесный предмет выделено четыре с половиной часа. Впрочем, мне кажется что выбор этот вполне логичен, поскольку позволяет неофитам окончательно проснуться. Благо читающий этот предмет чародей на диво сдержан. Что среди пиромантов большая редкость. Что ж самая нудная часть моего дня подошла к концу, теперь меня ждет работа с учителем. Два дня назад когда негласный глава ордена взял меня в ученики на этом казалось бы все и закончилось. Во всяком случае вестей от сильнейшего пироманта до этого не было. Лишь сегодня посыльный передал мне послание от первого чародея. Где говорилось о том что я должен прийти в тренировочные залы не позднее полудня. Сургучевый оттиск в виде стилизованного языка пламени подтверждал подлинность бумаги. И насколько я понимаю служил своего рода пропуском. Во всяком случае я на это надеюсь поскольку вчера когда я в свободное время прогуливался по внутреннему двору замка который отчего то зовут 'Обителью' два не слишком дружелюбных стражника не позволили мне войти в то что они назвали тренировочными залами. Остается надеяться, что послание Фархада позволит мне миновать неусыпную стражу. По пути к Ониксовым залам я раздумывал над странными вывертами собственной памяти. Порой мне все казалось чуждым, ощущение того что еще чуть-чуть и память проснется. Но каждый раз это оказывалось не более чем иллюзией. За прошедшее время я так и не вспомнил ничего, что касалось бы моей прежней жизни до злополучного ранения. Разве что в день вступления в Орден огня перед сном в памяти всплыло странное имя - Азат. Более того тогда мне показалось что это имя принадлежит мне. Хотя после того как я выполнил свое обещание, и сходил в лазарет. Я уже не был в этом так уверен. Маг разума с которым мне довелось поговорить, объяснил мне что иногда после столь серьезной травмы головы действительно могут проявляться различные мании и пустые страхи. Донельзя странный это был маг - худой как щепка с тонкими как паутина волосами. А учитывая их впечатляющую длину - почти до пояса и то что они постоянно шевелились на невидимом ветру впечатление чародей оставлял поистине незабываемое. Как же его звали? Кажется Родни, да точно Родни. Вот только к какому ордену принадлежал этот индивид я так и не понял. Впрочем это все лирика, во всяком случае какое мне дело до того к какому ордену принадлежит этот маг? Главное что он заверил меня в том, что память восстановиться в ближайшем будущем. Сделав это по меньшей мере странное заявление Родни поспешил покинуть лазарет. Причем сделал это столь быстро и ловко, что я спохватился, только тогда когда хлопнула входная дверь. Довольно странное поведение для врача. Впрочем, ну эти загадки, мне предстоит первый урок. И учитывая кто мой наставник - у меня есть повод для гордости. Хотя особого трепета я все же не испытывал. С такими мыслями я и подошел к двери тренировочного зала. Двум стражникам стерегущим двери даже показывать ничего не пришлось, они просто расступились в стороны и все что мне осталось так это открыть антрацитово-черную дверь. как я понял из послания Фархада, мне предстоит обучение по особой программе. Вообще, курс обучения в ордене занимает в среднем от шести месяцев, до двух лет, в зависимости от способностей ученика. Состоит оно, как правило, из краткого недельного курса теории, и последующей практики. Неофиты делятся на тройки, и за каждой такой группой закрепляется свой наставник. Все это я узнал от Риола, по пути в Синтур. Но Фархад сказал, что мое обучение пройдет по другой схеме. Часть теории он мне даст самостоятельно, большую же часть времени займет практика. Недостающие сведения он мне предложил найти в библиотеке ордена. Задумавшись, я едва не прошел нужную мне дверь. Остановившись перед ней, я глубоко вздохнул, и, уняв легкую дрожь, в руках открыл черную дверь. Как и предыдущая она была на удивление тяжелой. Впрочем судя по всему она была если не ониксовой то как минимум обшита этим жаропрочным камнем. Зал для тренировок встретил меня на редкость спартанской обстановкой. Обшитые ониксовой плиткой стены, простой деревянный стол явно сколоченный на скорую руку радовал глаз. На фоне черных стен пола и потолка он был настоящей отрадой для глаз. Фархад сидел в одном из кресел. Судя по расслабленной позе он спал хотя я бы за это не поручился. На грубом столе лежал амулет - стилизованный язык огня.