Она лежала там, обессиленная и имеющая на то полное право, созерцала остатки трех обломленных красных ногтей. А ведь если у нее и было что хорошего, так это ногти. Их практически откусили, как будто садовыми ножницами, потому что только хорошо наточенный толстый металл мог переломить ее крепкие ноготки.

Но она вовсе не мечтала поскорее исправить свой красивый маникюр, который она обычно делала дома. Темпл просто лежала и прокручивала в голове события минувшего вечера, ощущая себя полной размазней. Был ли это стресс или чай сестры Розы? Она ведь еще даже не взглянула на часы возле кровати. Хотя по тому, как бил в ее окна свет, сквозь жалюзи, она могла догадаться, что теперь было много позже, чем она изначально думала.

Она все еще не двинулась, затерявшись где-то на сладком пробуждении, когда мысли водят полубредовые хороводы, а над тобой все еще висит мягкое белое облако сна, готовое пролиться на тебя и снова унести с собою прочь.

Но вдруг неожиданное, грозное шипение из гостиной заставило ее резко сесть в кровати, в голове у нее начала пульсировать кровь, прямо над шеей, в затылке.

Шипение! Она раздраженно зашипела в ответ и выпрыгнула из кровати быстрее, чем сама того желала. Кошачьи бои в разгаре! И на ее совести было разнять драчунов. Мэтт должен был вчера высвободить Икру из заключения… О, нет! Она замерла на мгновение, неожиданно обрадовавшись дерущимся кошкам. Святые коты! Теперь она поняла, кто был сумасшедшим на телефоне, а может, и тем, кто устраивал шуточки в церкви, поджигателем-недотепой и даже, наверное, распявший кота. А тем временем у нее были домашние дела по примирению котов в соседней комнате.

Два черных кота с взъерошенными, точно две наэлектризованные щетки, хвостами, намертво сцепились на ее чудесном диване. Луи выглядел громадным, как чау-чау, а Икра была хоть и поменьше, но сумела распушиться, как высушенный в сушилке шпиц, явно опасный с точки зрения электропроводимости. Явно никаких ритуалов по спариванию тут не наблюдалось. Темпл похлопала в ладоши:

— Ну-ну! Котятки! Милые пушистики должны жить дружно.

Но никто из них даже не взглянул на нее. Темпл потянулась осторожно взять Икру, а потом аккуратно опустила ее на пол. Икра медленно начала отступать окольными путями, выгибая спину и распуша хвост и ни на секунду не спуская глаз с Луи.

Луи зевнул и вытянулся во всю длину, занимая большую часть дивана. С самодовольным видом он смотрел на Темпл. Такое ощущение, что он говорил: «Мой диван. Мое место. Моя хозяйка».

Темпл налила себе чашку крепкого кофе, посмотрела на висящие на стене неоново-розовые часы и поспешно вернулась в спальню.

Полдень в разгаре. Электра, должно быть, проснулась.

Через пятнадцать минут Темпл была уже двумя этажами выше, возле двери хозяйки заведения, и отчаянно звонила в звонок, который, может, вообще не работал.

— Привет, милочка, — поприветствовала ее Электра. На ней были кислотно-лимонные леггинсы и безвкусная яркая футболка слишком большого размера, а седые волосы были оттенены желто-зеленым спреем. — Мэтт рассказал, что ты опять встретилась с каким-то негодяем. Только в этот раз, он говорит, ты победила. Однако ты выглядишь немного помятой, если ты позволишь мне так сказать.

Темпл посмотрела на свои усеянные синяками ноги и вздрогнула:

— Скажу только, что вам было бы интересно на него взглянуть, хотя никто из нас так его и не увидел. Молина строит из себя прямо-таки мамочку в отношении этого ко-тоненавистника и обидчика монахинь, который пытался поджечь дом Бландины Тайлер.

— Я не очень понимаю, — сконфуженно ответила Электра, потому как не была в курсе происходящего. — Но все же, ты выглядишь так, словно кто-то потрепал твою челочку.

— Если честно, весь вред, нанесенный вчера ночью, в основном исходил от маленькой пожилой монахини.

— Да, ты уж берегись нас стариков, — согласилась, смеясь, Электра.

— Электра. Не могли бы вы оказать мне услугу?

— Что угодно, дорогая моя. Что нужно? Маскировка для прикрытия? Может, в этот раз в образе монашки? Настоящая одежда и прочее… — Электра уже пришла в восторг. — Это была бы очень пикантная перемена после стриптизерши. А я могла бы быть… веселой сестрой Мэйбеллин.

— Нет, Электра, не это. Мне нужен новый дом для миленькой славной кошечки, которую я спасла от газовой камеры. Ее зовут Икра, она…

— О, нет, дорогая. Я совершенно точно не могу…

— Но она такая чудесная. Я оплачу ее стерилизацию. Похоже, что Луи не очень-то рад тому, что кто-то покушается на его территорию, и…

— Нет, обычно кошки так не делают…

— Вы тоже говорили об этом с Мэттом? — подозрительно спросила Темпл.

— Нет. Я и так это знаю. Кошку я взять не смогу. Абсолютно точно, — по тону Электры Темпл поняла, что в таком случае, как минимум, небо упадет на землю. — Оставишь ли ты обоих или нет, мне все равно, но нет, я ее взять не могу.

— Луи, очевидно, не все равно. Но почему нет, Электра? У вас ведь есть место. Вы прямо как Луи.

— У меня, эммм, аллергия на кошек, — произнося это, она даже не смотрела Темпл в глаза. — Не могу нормально дышать, когда долго нахожусь рядом с ними. Прости, Темпл, но это не обсуждается.

У Темпл была великолепная интуиция. Она всегда чувствовала, когда ее пытаются водить за нос, неся всякий вздор. И этот как раз был такой «носооттягивающий» случай. Какие бы реальные причины ни крылись за перевоплощением Электры из мировой гостеприимной хозяюшки в противницу кошек, Темпл ничего такого от нее никогда не слышала.

— Может быть, Мэтт… — рассуждала Темпл.

— Да, спроси Мэтта, — быстро ответила Электра и резко закрыла перед ее носом дверь. Темпл даже пикнуть не успела, так и осталась стоять, глядя на панели из красного дерева.

Полдень. Бедняга, наверное, уже встал.

Ну, хотя бы ему не надо было ехать на работу. Темпл потащилась к дальней лестнице, а потом спустилась на этаж ниже. Она уже пожалела, что обула расшитые блестками теннисные туфли. Сегодня ей не доставляло удовольствия чувствовать себя коротышкой. Но она была слишком утомлена, чтобы напяливать каблуки и взбираться на свою обычную высоту.

Мэтт открыл ей дверь на первый же звонок. На нем был его «джи» и солнечная улыбка:

— Вот и ты. Выглядишь так, словно тебе немедленно требуется огромная доза кофеина.

Темпл кивнула. Его приветствие очень ободрило ее:

— При том, что тебе не давали спать и нормально работать последнее время — и чаще всего по моей вине — я очень рада видеть, что ты так подвижен.

— Ми кульпа — ответил он. Когда Темпл удивленно посмотрела на него, он трижды ударил себя в грудь кулаком со словами: — «Ми кульпа, Ми кульпа, Ми кульпа». Католические бредни. «Моя вина, моя величайшая вина», только на латыни. В церкви нас постоянно пытаются душить какой-то несуществующей виной. Позже отпускает, конечно. Но нет смысла цепляться за эту устаревшую модель поведения.

— Вину нельзя причислить к какой-то категории, — отвечала Темпл, садясь на составленные ящики и беря из рук Мэтта кружку, — и она никогда не выходит из моды, — она немножко отпила и вдруг приподняла брови в легком удивлении, как делают женщины в рекламе кофе: — Очень вкусно.

— Настоящий, я тоже выпил порцию перед тем, как спускался к бассейну и занимался там тай-чи. Как тебе: западная бодрость и восточное успокоение?

— Противоречия тоже не выходят из моды, — улыбнулась Темпл. — Скажи, Мэтт, я тут думала. Твоему жилищу не помешал бы кое-какой уют.

— Аминь. Ты тоже занимаешься декорированием помещений?

— Нет… я как бы сваха.

В этот раз он глотнул и как бы невзначай приподнял свои белые брови, точно мужчина из рекламы кофе. Боже, как они были хороши в таком вот положении.

— Как бы тебе понравилась невзыскательная компания?

Мэтт выжидал:

— Насколько невзыскательная? И какого рода компания?

— Икра, — застенчиво ответила Темпл.

— Луи ни в какую, да?

— Она гораздо меньше, и это нечестно — оставлять ее на милость того, кто готов вышибить ее оттуда в мгновение ока.