Пронзительное мяуканье напомнило ей, что стоять с открытой банкой кошачьей еды в руках и с двумя дюжинами открытых, пустых ртов где-то возле ног — не самое безопасное предприятие. Буме. Это большой коричневый с белым котяра запрыгнул на сервант. Он сказал: «Мяяяу».

Кот не был так убедителен, как порой Луи, но заставил себя понять. Темпл вывалила в форму из фольги внушительную массу, похожую на рубленый угорь. В мгновение ока рядом возник мистер Шоколадный Пирожок, как и тощие грациозные коты, которые присоединились к его пиршеству прямо на серванте.

Темпл размышляла: теперь, когда их благодетельница мертва, будут ли их выселять из переполненного жилища. Смерть мисс Тайлер всем принесла кучу проблем. Лейтенанту Молине пришлось расследовать подозрительную смерть чуть ли не в своем дворе. Мэтту — встретиться лицом к лицу со своим прошлым и бороться с ним на кулаках до последнего. А на отца Эрнандеса, скрывающегося то ли от прошлого, то ли от будущего, теперь направлено абсолютно все внимание. Сестра Серафина принимала удар непристойных звонящих и хлопотала повсеместно, тогда как у Пегги Вильгельм на руках оказалась побритая кошка и покойная состоятельная тетка, чьи коты и деньги, несомненно, были яблоком раздора в равной части для городских властей и дешифровщиков законодательной путаницы.

Лодыжки Темпл неожиданно обвернуло дрожащее меховое боа. Возле ее ног крутились кошки, заставляя ее пошатываться на своих обычных каблуках, погружая ее еще глубже в мирный поток размышления и анализа, делая из нее пленницу их бесконечных потребностей и желаний.

Темпл задумалась, чувствовала ли то же самое Бландина Тайлер хоть когда-нибудь.

 Родившись способным учеником и бесстрашным трудягой, невозможно спокойно почивать на лаврах.

Вообще, то, на чем я обычно почиваю, — более комфортное и не такое колючее, как лавры. Но сейчас не об этом.

Я поправлялся после ордалии и чувствовал себя победителем премии «Банк крови года», как вдруг ужасно раздражающий, противный зуд в ушах, как вечное состояние беспокойства, дало понять, что меня вызывает могущественная, если не сказать величественная, Карма.

Должен признаться, я жалею о том, что снюхался с этой телепаткой. Как все защитники альтернативных реальностей, она даже больше, чем просто странная. И я сейчас не о ее внешности говорю, а о ментальных способностях.

Теперь, когда у нее есть мой номер (хотя у меня и нет своего телефона), я предвижу, что пожалею о дне, когда решил проинспектировать владения мисс Электры Парк и обнаружил живущую там прорицательницу. Котам не запрещается предвидеть, заметите вы, но надо сказать, предвидение также доступно и обычному уличному бродяге, если он не совсем глуп.

Прямо сейчас я предвижу опасный подъем в темноту пентхауса на пятом этаже, где встречу великую Карму, которая опять будет меня дразнить.

Эти телепаты всегда становятся занозой в одном месте. У меня такое чувство, что Карма уже когда-то прикладывала свою когтистую лапу к моей судьбе, только в другом месте и в другое время. Но меня уже больше не посадишь на тот же крючок, как тогда, когда я был жизнелюбивым котенком, и принимал как должное поклонения от египтян. Почему те, кого считают богами в одной культуре, в другой воспринимаются как мусор? Я мог бы продолжать говорить о своем благородном происхождении и печально забытом статусе, но время тикает, а жизней у меня осталось не так уж и много.

Я встряхнулся, что заставило меня почувствовать себя как рагу, которое приготовили еще на прошлой неделе. А потом проскользнул между французских дверей мисс Темпл Барр, предусмотрительно оставленных открытыми. Я вспоминаю, что мой обычный выход — маленькое высокое окно в ванной — закрыли для моего же блага. Это означает, что придется прилично попотеть, чтобы найти другой выход. Конечно, те, кто лучше знает, кому и что будет лучше, не парятся о подобных пустяках и совершенно не думают наперед.

В мгновение ока я на террасе, если не считать, что мгновение было довольно медленным и трудным, а око мое еле смотрит. Стою перед дверьми пентхауса, собираю мысли в кучку для новой встречи с неуловимой Кармой.

Вплываю в полумрак помещения. Все спокойно, и это означает, что мисс Электры Ларк поблизости нет. Против мисс Электры Ларк я ничего против не имею, за исключением, разве что, ее выбора компании и меблировки. Но мне не хочется быть пойманным за проникновением на ее территорию. Она — довольно властная женщина, вполне способная вышвырнуть меня за дверь без всяких «вы уже уходите?»

Но мне, как обычно, везет. Из разбросанных по всей комнате многочисленных шаров предсказаний льется слабый свет. Два луча горят зеленым, и я понимаю, что снова споткнулся о гипнотический взгляд прозорливой Кармы.

— Ты звала, — сказал я скучно, в манере битника Мейнарда Кребса. (Я обожаю смотреть старые сериалы по кабельному, когда есть возможность завладеть пультом).

Не могу сказать, что Карма дала волю печали, но она совершенно определенно смотрела искоса.

— Луи… Луи… Луи… — выдыхала она. — Такое обычное и незапоминающееся имя. Однажды кто-то должен снизойти до примитивного инструмента. Я вижу котов в замешательстве, их мысли в беспорядке. Напуганные. В море.

__Может, они повстречали сову с банкнотой в три фунта стерлингов, — сказал я. — Я и сам был бы не прочь исчезнуть в никуда с какой-нибудь птичкой и ее «капустой», хоть прямо сейчас.

— Луи… Луи… Луи… Ты неисправим.

— Иллюзии ни к чему хорошему не приведут, — предупредил я ее бледный силуэт.

Из-под бахромы у изножья дивана выглянули белые лапы и начали беспорядочно двигаться по полу, как будто танцуя хулу. Я вдруг рассмотрел несколько прямоугольных картонок, которые она попеременно прикалывала к ковру четырьмя своими невероятно острыми когтями.

— Я изучала таро, — заявила Карма.

— А мне доводилось встречать фараона, — нанес я ответный удар. — Мы много времени провели вместе.

— Таро, — повторила она. — т-а-р-о.

— Что за катавасия, — ответил я.

— Ох, Луи… Луи… Луи. Ты узнаешь эту карту? — мурлык-нула она.

— И с картами я знаком, — заявил я, глядя своими зоркими глазами на прямоугольник, который она выдвинула вперед своей проворной лапой. Я увидел картинку с парнем в смешной шляпе, который выглядел как портрет Эль Греко, нацарапанный им же в песочнице.

— Худой мужчина, — говорю я.

— Ох… — только и смогла сказать Карма. — Это Жрец, дурачок.

— Скажем, я знавал нескольких верховных чудовищ в ранние годы своей молодости. Они обычно возглавляли парад, когда в город приезжал цирк братьев Ринглинг.

Ее небесно-голубые глаза охватил ужас. Мне нравится заставлять ее шерсть вставать дыбом.

— Карта Жреца обозначает священника, — надменно поясняет она. — В древней Греции, далеко от Бирмы, он являлся толкователем загадок и тайн. Здесь, боюсь, он является средоточием тайны. Последние дни я несколько раз подряд вытягивала эту карту.

В этом я не и сомневаюсь, потому как уже успел увидеть на карте многочисленные следы от когтей. В действительности, на Жреце, теперь, когда я рассмотрел его вблизи, был надет забавный головной убор, как у сановников ку-клукс-клана или епископа романской католической церкви. Странный товарищ, слишком странный даже для карты таро.

Я лично не встречал «живые простыни» (Члены ку-клукс-клана скакали по городам, завернувшись в белые простыни, чтобы вселять ужас в мирных жителей), иначе известные как «великие драконы» (В структуре организации ку-клукс-клана каждый из «великих драконов» управлял отдельным штато), но совсем недавно много слышал о католической церкви в целом от лица бедняги Петра. Правда о епископах он не говорил. Так что же это за парень на карте?

— Не похож на Бинга Кросби, — сказал я. — Или на Дамбо.

— Также, как и ты, — говорит надменно Карма. — Но это не оправдание. Неужели ты сразу не почувствовал связи?