— Не вижу, какое отношение это имеет к Эллен Коул, — озадачилась Шарона.

— Он заканчивает книгу, организует раздачу автографов, а потом общается с лейтенантом Дозьером, пока не произойдет убийство, которое его заинтересует. Но, уверен, он не просто ждет.

— Ты, правда, веришь, что он убил Эллен Коул ради книги? — округлила глаза Шарона.

— Он выбрал ее случайным образом, возможно, в толпе желающих получить автограф, проследил за ней, а потом убил. Он болтался с полицией, следил за развитием дела, собирал сведения о людях, с которыми жертва связана по жизни, а затем придумал концовку, свалив вину на Тревора, наименее вероятного подозреваемого.

— Ты вывел мотив из слов Ладлоу, что он вдохновляется реальными историями? — усмехнулся капитан.

— Есть еще кое-что, — снова повторил Монк.

— Прекрати так говорить, — потребовал Стоттлмайер.

— Так у него и появляются истории. Он сказал, что не смог бы придумать столь увлекательную канву детектива по сравнению с реальными конфликтами в жизни Эллен Коул. И вчера вечером в морге Ладлоу повторил практически то же самое. Позже, в доме Вебстера, он проговорился, что его всегда удивляет, как много тайн открывается, стоит лишь поскрести поверхность жизни обычного человека. Он понятия не имел, какой загадочной и сложной может быть жизнь простого продавца обуви.

— Не такой сложной, как способ его убийства, — хмыкнула я.

— Вот именно, — обратился Монк к Стоттлмайеру. — Вы сказали, убийство Рональда Вебстера просто плакало по мне. Вы правы, в этом весь смысл.

— Для тебя, — не уловил Стоттлмайер.

— Ладлоу убил Вебстера изощренным способом по двум причинам: для того, чтобы меня привлекли к расследованию, и чтобы Дишер заметил сходство с книгой Ладлоу и вызвал автора помогать с расследованием.

— Снова все дело в тебе, — вздохнул капитан.

— Да-да, теперь Вы все правильно поняли, — обрадовался Монк. — Когда я начал расследование убийства Эллен Коул, Ладлоу придумал способ, как добавить новый поворот в его историю. Он приехал сюда и убил Рональда Вебстера, очередного своего поклонника.

— И все для того, чтобы ты стал звездой его новой книги, — откровенно рассмеялся Стоттлмайер.

— Не обязательно звездой, — потупился босс, — но, конечно, главным героем.

— Ну конечно, — развел руками капитан. — Меньшего и ожидать нельзя! — Он устало направился к двери.

— Вы уходите арестовать Ладлоу? — вдогонку крикнул Монк.

— Нет, я просто ухожу.

И все. Капитан вышел.

Монк долго пялился на дверь, закрывшуюся за Стоттлмайером, после чего повернулся к нам.

— В чем его проблема?

— В тебе, Эдриан, — упрекнула Шарона.

— Я раскрыл два убийства. Он должен поблагодарить меня и арестовать этого жулика.

— Ты эгоист, эгоцентрист и абсолютный самолюб, — корила Шарона. — Весь мир должен вращаться вокруг тебя, а когда этого не происходит, ты просто бесишься.

Он обратился ко мне. — А ее проблема в чем?

— Мистер Монк, Вы знаете, что я очень сильно верю в Ваши детективные способности, — начала я.

— Ты и должна, — кивнул он. — Я всегда прав.

Шарона застонала. Я чуть не последовала ее примеру.

— Но мне кажется, Ваши выводы об этих делах напрямую зависят от Вашей враждебности к Яну Ладлоу, — я продолжила. — Слушая Вас сегодня, я подумала, что Вы готовы поставить себя впереди планеты всей, даже если придется подтасовать факты, чтобы Яна Ладлоу превратить в злодея.

— Ты правда так думаешь обо мне?

Я дважды переосмыслила сказанное. Монк никогда не ошибался насчет убийств, но все бывает в первый раз, и, кажется, сейчас именно такой случай. Его выводы требуют серьезного обоснования.

— Да, мистер Монк, — подтвердила я. — Уверена, Вы поступаете так не намеренно. Это просто способ интерпретировать факты.

— Факты неизменны, — не согласился он. — Есть только один способ их интерпретировать.

— В этом твоя проблема, Эдриан! Все должно быть по-твоему, — разозлилась Шарона. — Каждый должен видеть все твоими глазами, организовывать все твоим способом, действовать как ты, а иначе это преступление против природы. Не дай Бог, чтобы все стали похожими на тебя!

— Ян Ладлоу — жулик, разве вы не видите? Ничего не знающий хвастун, — доказывал Монк. — Он подставил твоего мужа в убийстве.

— Больше всего ранит не твоя неправота, а то, что настоящий убийца еще на свободе. И из-за эгоизма ты не можешь помочь мне. Я нуждаюсь в тебе, Эдриан, больше, чем в ком-то еще. Ты подвел меня. — Шарона хлопнула дверью и оставила меня с боссом наедине.

— Я прав, — уперся Монк. — В глубине сердца ты знаешь.

— Если Вы правы, мистер Монк, почему Ладлоу переживает о Вас?

— Потому что я блестящий, а он — нет.

Хорошо, что Шарона не слышала. — Что и требовалось доказать, — вздохнула я.

— Ты ничего не доказала, — возразил Монк.

— Вы позволяете своему эго и неуверенности ослепить Вас и отвергнуть другие возможные объяснения.

— Я так не думаю.

— Ну, разумеется, нет!

Спорить бесполезно. Шарона права, он никогда не изменится. Я повернулась, чтобы уйти.

— Ты не можешь уйти, — остановил босс.

— Сегодня у меня выходной.

— Но ты мне нужна, — тихо сказал он.

— Теперь Вам известно, что чувствует Шарона, — я почти достигла двери, когда в квартиру влетел Стоттлмайер с мрачным лицом.

Монк ослепительно улыбнулся. — Я знал, Вы все поймете! Вы хотите взять меня на арест года?

— Боюсь, нет, Монк, — отрезал капитан. — Натали, ты должна поехать со мной.

Я почувствовала укол ужаса. — С Джули все хорошо?! С ней что-то случилось?

— Нет, с ней все в порядке, — отмахнулся Стоттлмайер. — Монк, тебе тоже стоит поехать.

— Что происходит, капитан? — нервничала я, следуя за Стоттлмайером. — Куда мы направляемся?

— К тебе домой.

— Зачем?!

Но как только я задала вопрос, с удивлением заметила, что мой «джип-чероки» не припаркован у дома Монка. Он исчез! На его месте стояла машина Стоттлмайера.

— Угнали мою машину, — растерялась я.

— Не угнали, а отбуксировали, — пояснил Стоттлмайер.

— Кто отбуксировал? Я припарковалась в положенном месте, и платить за парковку здесь не надо.

— Мы не поэтому отбуксировали ее.

— Мы? — опешила я.

Но Стоттлмайер как в рот воды набрал. Не нравилось мне его молчание.

Улицу перед моим домом забили полицейские машины — черно-белые патрульные, седаны детективов без опознавательных знаков и фургоны бригады осмотра места преступления.

В последний раз помню у дома такое светопреставление, когда я убила взломщика, пытавшегося прикончить меня. Тогда я и познакомилась с Монком.

Сейчас ситуация аналогичная. Значит, в доме совершено преступление, или находятся предметы, связанные с преступлением. Для меня оба варианта нежелательны. Независимо от исхода дела, уверена, соседи уже составляют петицию с требованием о моем выселении.

Капитан молчал во время нашей короткой поездки, но подъехав к обочине перед домом, взглянул на меня через плечо и, наконец, заговорил:

— Мне ничего не известно. Как и Рэнди. Я услышал об этом, выходя от Монка. Ладлоу прыгнул через наши головы.

— Ладлоу? — переспросил Монк. — Что он натворил?

— Это его шоу, — сжал челюсти капитан.

Ян Ладлоу, Дишер и Шарона ожидали нас у меня в гостиной. Там же суетились копы в униформе, детективы в штатском и суетливые криминалисты. Не знаю, чем они так заняты, и почему вообще находятся у меня.

Уезжая, я заперла дом. Теперь эти люди бродят по комнатам, копаются в моих вещах, не спросив разрешения. Просто немыслимо! Уверена, у них имеется ордер, но все равно происходящее неправильно.

Дишер выглядел мрачным, да и Шарона излучала гнев. Понять не могу, зачем ее притащили? Опять же, при чем здесь я?!

— Спасибо, что пришли, — усмехнулся Ладлоу.