Кстати, мелкого зверья — грызунов и каких-то членистоногих встречалось тоже много. Полагаю, рептилий такая добыча не устраивала. Через несколько часов, перейдя ещё одно русло ручья, я наткнулся на высокие скалы. В принципе, всё это я видел ещё сверху, но издалека, а не так близко. Я свернул вначале на запад, а потом, по пляжу Большого озера, пошёл назад. Кот за время всего нашего путешествия ни разу не зашипел, что не могло не радовать. Я дошёл до впадения в озеро ручья, сколько смог из него напился и отправился дальше по берегу. Пройдя полоску растительности, вплотную подступавшую к воде, и перешеек между Нижним и Большим озёрами, попал на обширный пляж, посреди которого у островка кустарника угадывались какие-то развалины.
Развалины оказались остатками посёлка. Было видно, что дома или скорее даже шалаши островитяне складывали из рифовых камней. Крышу накрывали кустарником. В любом случае посёлок был разрушен — не без помощи рептилий, как видно.
Миа говорила, что в посёлке у них было много полезных вещей, но я пока видел только камни и обглоданные солнцем ветки кустарника. Тут придётся в будущем производить серьёзные раскопки, чтобы найти что-либо стоящее. В любом случае, сейчас я на это время решил не тратить. Цель похода была совсем другой.
Для очистки совести я дошёл-таки по берегу Большого озера до высоких скал, и направился вдоль каменной стенки на север. Здесь начиналась узкая полоска кустарника, постепенно перешедшая в довольно обширные заросли. Через них продираться было особенно сложно и, когда я вышел к Нижнему озеру, резко стемнело.
Ясно, что до проёма такой теменью я не пробьюсь. Принял решение ночевать здесь. На пляже. К кустарнику подходить не хотел — закрадывалась боязнь, что из зарослей повылазят всякие сколопендры и полезут куда-нибудь за шиворот.
Кот был абсолютно спокоен, чего не скажешь обо мне. На небо высыпали звёзды и мне за каждым кустом мерещилась морда рептилии. Половину ночи я крутился на песке с боку на бок и никак не мог заснуть, но, в конце концов, усталость одолела меня.
Разбудил меня Ра. Своим шипением. Естественно, что вскочил я, как ошпаренный — кот запрыгнул мне на руки. Со всех сторон раздавался какой непонятный шорох песка — со стороны озера доносилось водное не то бурление, не то журчание. Из-за темени ничего не было видно, и я присел ближе к земле, чтобы рассмотреть источник непонятного шороха и чуть не получил клешнёй по носу. В песке копошились сотни небольших крабов. На душе сразу полегчало. Ненадолго, пока мне в ногу не вцепился очередной краб.
— Чёрт, — выругался я, стряхивая краба с ноги, — и поспать не дадут.
Крабов на пляже оказалось неимоверное количество — я буквально по ним шёл. Какой-то праздник у них или что? Чувствуя тепло, крабы неоднократно пробовали вцепиться мне в икры ног. Слабого или больного человека они бы явно сожрали живьём. Мне пришлось пробираться по ним до ближайших зарослей, куда эти мерзавцы не сунулись. Понятно, что спать я уже перехотел, и остаток ночи провёл в ожидании утра.
Утром вновь отправился вдоль скалы. Вышел на 'отхожую полянку'. Не смотря на вонь, издаваемую мёртвым Самцом, пошуровал немного в дерьме кочергой. Нашёл то, что притягиваться не хотело, но издавало металлический звук. Это оказался походный комбинированный котелок в чехле. Внутри котелка была пластмассовая фляга на литр. Осмотрев котелок, понял, что его можно будет использовать и как чайник, и как сковороду, и как, собственно, сам котелок. Нашёл также две гранаты, но убоялся их взять с собой. Слишком окислены они были — мало ли когда вздумают взорваться, поэтому я сложил их в приметном место у скалы. Ну и куча всяких железных колечек, цепочек, заклёпочек и т. д. С земли их вылавливать моим доморощенным магнитом было довольно просто.
Очень хотелось пить, и я решил закончить свой маршрут, тем более до проёма оставалось немного. Я плюнул на раскопки (в моральном и буквальном смысле), и отправился дальше. Да и дышать тут было невозможно — Самец и после смерти решил меня достать.
Вверху меня уже ждали.
— Ну что? — с надеждой спросил Антонович, — медных трубок нигде не находил?
Вероятно, смысл экспедиции его интересовал не так, как части для изготовления самогонного аппарата.
— Не, — пытаясь отдышаться от подъёма по проёму, произнёс я, — вот нашёл какой-то комбинированный алюминиевый котелок.
Я протянул ему находку.
— Для начала сойдёт, — скривился Антонович, принимая дар, — но чтобы сделать двойную перегонку… без змеевика мы не обойдёмся. Хотя…
— Антонович, — удивился я, ты хочешь сказать, что ты сделаешь самогон при помощи обыкновенного алюминиевого котелка?
— Нет, — расстроился Антонович, — ещё понадобится кастрюля. Да и не самогон это будет, — совсем упал духом он, — а обыкновенная грузинская чача. Есть у них такой национальный напиток.
Он с пол минуты помолчал:
— Потому что у них змеевиков не было. Даже никелевых. Я не буду говорить про медные.
Голос Антоновича стал совсем упавшим.
— Петя! — перебила нас Миа, которую наш разговор, похоже, раздражал, — что с рептилией? Видел её следы?
— Нет. Ни самой рептилии, ни её следов. Как сквозь землю провалилась.
— Не нравится мне это. — Пожаловалась она.
— Мне тоже, — парировал я, — а что делать? Или её тело валяется где-то в кустарнике, или она утопилась в озере. Других вариантов я не вижу. Самец воняет за пол километра. Если бы она сдохла, то я бы унюхал.
— А как кот себя вёл? — она кивнула на Ра.
— Да нормально. Ночью только страха натерпелся. Но то была не рептилия. Крабы с ума сошли.
Миа с Антоновичем переглянулись.
— У нас тоже. — Сообщил Антонович, — мы ведь на Верхнем озере ночевали, — Антонович подмигнул мне, мол, не просто так ночевали, на что Миа сразу скривилась. Что она, юмора не понимает?
— Так вот, — продолжил Антонович, — сплю я и никого не трогаю, а тут меня какая-то зараза за задницу как схватит! Я думал Миа наконец решилась, но логично задумался, что коготки у неё не такие острые.
Миа в это время демонстративно отвернулась.
— Думаю, всё равно проверю. А мне за руку кто-то как 'хвать'! Я ж крабов, извергов этих, в жизни ни разу не видел. А тут рукой прихвостня от задницы отодрал, а он мне ещё и в нос вцепиться пытается. Тут Миа закричала. Ну, я понял, что романтической ночи у нас не выйдет. Какая романтика без самогона. Двойной перегонки.
Антонович специально замолчал, стараясь изобразить из себя мечтающего о чарке самогона и романтическом вечере с дамой.
— И что!? — не выдержал я.
— А ничего, — вмешалась в разговор Миа, которая уже, видимо, боялась, что я поверю в выдумки Антоновича, — скрылись на рифах. Крабы дальше песочка не пошли. Массовые роды у них. Раньше я про такое не слышала. Видно, редко происходит. Отложили икру в песок, и ушли себе обратно в озеро.
— Зато, — встрял Антонович, доставая из-за спины кастрюлю, накрытую крышкой, — я ел икру баклажанную, ел какую-то красную и солёную, видно от рыбы какой. А вот крабью — ни разу!
Поужинали мы знатно! Только Антонович всё время жаловался, что закуска без самогонки превращается просто в еду. На общем вечернем совете было решено спускаться завтра вниз. Неизвестно, куда делась Самка, но на чистой мясной диете мы долго не продержимся. К тому же пора уже и честь знать, то бишь спасать людей, которые сюда попадут.
Тяжелее всего спуск дался Антоновичу. Мы как-то и не подумали, что этот жизнерадостный юморной мужчина фактически является стариком семидесяти лет от роду. Действительно, глядя на Антоновича, я иногда начинал сомневаться, кто кого переживёт.
Ведь и правду говорят, что творческие, жизнерадостные, целеустремлённые люди живут намного больше среднестатистических морских свинок. А потом в прессе пишут про интеллектуального человека — мол, доктор сказал, что ему нельзя пить коньяк и курить табак, но он доктора не послушался, за что и поплатился — умер в девяносто пять лет! В чём-то я нашу прессу не понимаю. Как и медицину. Сколько фактов подтверждают то, что нормальное потребление алкоголя и табака только продляют человеческую жизнь — главное чтобы жить хотелось, а организм сам всё за тебя сделает — куришь ты или нет, выпиваешь или придерживаешься. Причина не в этом. Причина в том, что когда-то человеку надоедает жить, вот организм и не сопротивляется. А некоторые живьём всю жизнь гниют — не нужно быть спортсменом или бегать кросс по утрам. Если загнивает мозг, если перестанешь читать, размышлять, анализировать, то организм сдаст следующим. Потому что человек находится на той стадии эволюции, когда развивается мышление, и если мышление остановилось, то нафига тогда нужен весь остальной организм.
