- Это я тебя толкнула, - призналась Эл. - Хочешь - верь, хочешь - нет. Предсказание - это правда. Ты упал в объятия судьбы.

- Мирра созналась в обмане, - возразил он.

- Чтобы ты не сердился.

- Ты лжешь. Не понимаю вас, женщин. Ради того, чтобы удержать мужчину вы пересекаете границы чести.

- Ах, ты, мальчишка, - пригрозила Эл. - Ты носков моих сапог недостоин, не то чтобы во лжи меня упрекать. Я бы могла послать тебя распоряжаться своей судьбой самостоятельно, но тогда ты до смерти будешь бродить один и ныть о потерянной любви, болван этакий. Отправляйся к Жеймиру и требуй Мирру в жены.

- Он обещал ее Маниэлю, - не сдержался Бродяга.

- А это не твоя забота.

Он подскочил. Ее тон напугал его. Вряд ли он тут же помчится исполнять указание, но резкость Эл охладила его пыл.

Эл выплеснула остатки напитка на землю и сгоряча бросила подальше стаканчик.

- Смертные, - фыркнула она сквозь зубы.

Разговор был громким, недовольство Бродяги заметили пирующие, а за одно обратили внимание на безучастную к общему веселью Эл. Она сдалась на уговоры и вступила в общий круг. День клонился к вечеру, танцевать и прыгать всем надоело, теперь только пели песни и рассказывали чудесные истории. Тут были сказки о проклятом городе и его храмах, о строгости великих к смертным, о различных деяниях владыки, о Гирте, о гибели великой. О, как все изменилось в устном пересказе, повторяемом множество раз! Как далеки от правды были эти сказки! Зато витиеваты и полны наивных подробностей. Поменялись имена, порядок событий, да и сами события стали другими. Эл то сдерживалась, чтобы не разразиться хохотом, то с изумлением осматривала кивавших рассказчику слушателей, которые верили, что пересказ точный Эл рассудила, что так даже лучше.

Рассказчики и певцы менялись по кругу. Она не учла, что очередь дойдет и до нее. Когда слушатели с ожиданием перевели на нее взгляды, Эл поймала лукавую улыбку Маниэля. Отказ не поймут, даже присоединившиеся к кругу певцов жители и жительницы деревни приняли участие в забаве, больше вызывая общий смех. Певцы импровизировали, но тут у них было преимущество перед простолюдинами, когда пел один, его понимала вся труппа, и они подхватывали мотив, уже хором заканчивали то, что начинал один. Выходили красивые хоровые песни. Без слов с одним мотивом.

Эл решилась. Паузу приняли за приготовление и сосредоточение. Эл запела тихо, чтобы голос звучал без надрыва, мягко. Она не практиковалась в пении, но с детства обладала чистым голосом. В прошлом, на Земле ее друг и первая любовь - Игорь, в то время начинающий композитор - пытался развить ее талант к пению, но Эл была занята полетами, космосом, приключениями, бурными затеями своей юности, оставляя пению место развлечения. Игорь с тщательностью хорошего педагога пытался привить ей любовь к музыке, но Эл не прониклась его увлечением, предпочитая рискованные действия и проверку себя на выживание. Много раз, на собственном опыте Эл убеждалась, что все, чему жизнь учит, непременно пригодится. Где-то в будущем ему уготовано место, пусть самое малое. Умение или способность, тренированные в свое время, развитые обучением, могут прийти на выручку в самый неожиданный момент. Для Эл момент настал. Не в первый раз человеческий опыт был более пригоден, чем опыт этого периода.

Она мысленно вернулась к стародавним репетициям, а ее цепкая память заставила вспомнить старую балладу, которую они учили дуэтом. Она звучала как диалог двух влюбленных. Эл подумала о Мирре и Бродяге и сочла, что спеть о любви - затея удачная и уместная. Пусть никто не поймет языка, но песня звучит не для тех, кто в круге. И она запела, закрыв глаза.

Эл пела одна, певцы опешили от неожиданности, замерли, а жители деревни решили, что она одна из труппы, только из дальних земель, где говорят иначе и поют по-другому. Но потом ей стал вторить другой, сильный голос. Мирра вышла из своего уединения и вошла в круг. Мотив позвал ее, увлек, заставил вторить. Для Мирры, которая была способна спеть труднейшую партию, эта баллада была нетрудным напевом. Она предугадывала течение мелодии и ни разу не сфальшивила. Эл пришлось даже петь громче, чтобы вошедшая в транс девушка не заглушила ее голоса. Эл того и добивалась, пение предназначалось ей и Маниэлю, единственным, кто уловит скрытую вязь образов в непривычной мелодии и незнакомом языке песни. Эл пела сидя на невысоком табурете, не поднимаясь, чтобы не уходить от принятой в круге певцов традиции. Все пели, говорили, не поднимаясь со своего места.

Песня кончилась. Эл открыла глаза. Мирра в слезах стояла напротив нее, в центре круга, протянув к ней руки, как в мольбе. Маниэль опомнился и встал. Он вышел к Мирре, обнял рыдающую девушку и метнул в Эл обиженный взгляд, значит, понял намек. Потом Маниэль увел Мирру из круга, а когда вернулся то, попросил своей очереди. Ему уступили охотно, после происшествия веселье схлынуло, присутствующие растерялись и сидели в молчании.

- История моя давняя, - начал он.

- Мы ждали пения, уважаемый певец, - разочарованно сказал Полага. - Слушать тебя - означает испить мудрости.

- Я изменю принятому обычаю, стану рассказчиком сегодня. Довольно уже песен. - Его больше не прерывали, слушатели торжественно ожидали, что скажет мудрый певец. - Рассказ относится ко временам моей юности, когда нас было трое, и мы слышали мир гораздо ярче, чем способен слышать я один. Времена были трудные, нам выпала доля посещать Город Проклятых, как вы знаете уже. Я был молод, примерно, как наш Бродяга.

- Но не так глуп, - вставил Жеймир, и люди засмеялись.

Жеймир ощутил, как тело стало колоть иглами, а дыхание перехватило, он посмотрел направо и увидел грозное выражение на лице их новой знакомой. В ее глазах было что-то зловещее. Эл отвела взгляд, ощущения стали прежними, никто и нее заметил его мгновенной перемены, вокруг смеялись. Маниэль же посмотрел на Эл с просьбой во взгляде. Ее резкий выпад в сторону его старого друга он счел предупреждением и для себя. Но песня Эл задела его за живое, и он решился продолжить.

- Брось судить его, брат Жеймир, молодой человек претерпел много скитаний, ему некогда было учиться. У меня же были наставники - мои братья. Но речь не обо мне и не о них в этой истории. Так вот. Однажды, мы были близки к Долине Ветров, когда мой старший брат сказал о том, что слышит. Он передал свои переживания нам. Я различил пронзительный звон, который так увлек меня, что я унесся в мечтах к звездам. Таков был тот звук. Наши инструменты не смогли бы извлечь и повторить его, только удивительный голос Даниэля, среднего из нас, смог отчасти его повторить. Но у звука должен быть источник, а он был поблизости. Мы нашли его в толпе жителей Города Проклятых, которые, как известно, зачастую тайно перебирались из своих земель в окрестные. Этим не повезло, их прогнали от границ. Так мы нашли источник. Звук стих, он был вызван кратковременным проявлением высокой силы. Ее произвело чудесное существо, которое распознал Таниэль, как странника.

Вокруг раздались вздохи восторга и шушуканье. Эл возразила Маниэлю косым взглядом.

- Мы не сразу узнали этот источник, он стих в общем шуме, - продолжал он упрямо. - Он стих для меня и Даниэля, но не для старшего из нас. Там были великие, как рассказывают в историях. Она была среди них.

- Я знаю эту историю, - хвастался Полага. - Она спасала город от ветров.

- Она не спасала город, - возразила Эл. - У нее была иная цель. Если бы не договор с владыкой, ураганы убивали бы город и впредь.

- Позвольте мне продолжить, - попросил Маниэль. - Я рассказываю так, как видел тогда. Остальные воззрения недоступны мне.

- Да. Это теперь тебя нельзя ввести в заблуждение, а тогда ты был молод, - согласился Жеймир и жестами попросил, чтобы Маниэля слушали в тишине.

- Да. Там были великие, и она была среди них. Странник, среди великих. Город был в бедственном положении, жители с трепетом доживали последние дни перед ураганом. Город не предал большого значения появлению чужих. Где-то в промежутке между бурями ее осенило, что храм управляет погодой. Теперь это известно любому, кто посетил город, но тогда это знание оказалось забыто. Про тот ураган сказано очень многое, на все лады. Я никогда не вспоминаю, как строили храм, я не видел начала. Я и несколько моих спутников должны были умереть или разрушить часть хребта, чтобы ветер не набрал силу. Далеко от города я стал свидетелем чуда. Я считал чудом появление владычицы. Единственный раз за всю жизнь и за многие времена после ее ухода, нескольким смертным удалось увидеть ее в обличии воина закрывшего сияющим плащом город. Я видел, как тучи дыма и грязи схватились, как яростный зверь из дикого мира, с сияющим пламенем, как тьма отступила прочь, а город сверкал, и сверкало подступившее к нему море. Так поменялся облик земли Алмейра. Там погиб мой любимы старший брат Таниэль, средний Даниэль остался служить новому королю, а меня влекло за той, что покинула город, едва стихия была побеждена. Я желал служить ей, но она скрылась, не расслышав моего призыва. Она ушла, оставив в память песню, что мы втроем сложили для нее.