Дом Малькова попал к дизайнеру Григорьевой еще до капитального ремонта. Это упрощало задачу, стоящую перед Аленой. Из документов стало понятно, что ремонт — совсем не ее дело. Она подписалась на эту работу по неведению. Тетя же взялась за комплексный проект для того, чтобы провести в жизнь мучившую ее давно глобальную идею. Дизайнер Григорьева двигала стены, перекладывала коммуникации, поднимала потолки.

«И, слава Богу, что взялась, — думала Алена. — Зато теперь мне намного легче. Есть на что равняться, с чем сравнивать…»

Но все равно было очень трудно. От нее требовалось не копировать дом Малькова, а, оттолкнувшись от него, создать свой оригинальный проект с нестандартными дизайнерскими решениями. Она набрасывала один вариант за другим и безжалостно браковала их — все было не то и не так.

— Я преклонюсь перед Господом, который творил без черновиков! — воскликнула она однажды, разорвав очередной план перепланировки дома.

Но Алена не унывала, потому что давно уже вывела для себя волшебную формулу: любое дело нужно делать с удовольствием, даже если стараешься для кого-то другого! Тогда все получится.

В архивах тети хранилось много интересного: каталоги, прайсы, телефоны строительных компаний, к услугам которых она прибегала. Нашлись адреса фирм, занимающихся поставкой строительных материалов от мела и плавиковой кислоты до мраморных плит и позолоты. А по поводу компаний, специализирующихся на продаже товаров под девизом «Все для интерьера», можно было вообще не волноваться. В одном только Петербурге их насчитывалось несколько сотен. Проведя сравнительный анализ цен, Алена пришла к выводу, что все необходимое для внутренней отделки и меблировки дома лучше заказать сразу и в одном месте — финском торговом доме «Йоулупукки», недалеко от Хельсинки. Это должно было сэкономить Хохлачеву приличные деньги.

Алена работала ожесточенно. Словно работа должна была ее спасти. Спасти от чего? От воспоминаний…

По временам на нее, что называется, накатывало. Она выключала компьютер, если в этот момент сидела перед экраном, откладывала книгу, если читала специальную литературу по дизайну жилых помещений, отодвигала чашку, если пила кофе… Чем бы она ни занималась, каким бы срочным ни было дело, Алена бросала все, шла в комнату, ложилась на диван и, уже не сопротивляясь, отдавалась воспоминаниям.

И сразу перед ее мысленным взором возникало купе поезда «Воронеж — Москва». Напротив, в полумраке, белым магическим пятном покачивалось лицо Романа и звучал его голос, убаюкивающий, гипнотизирующий. Нет, Рома не говорил умных вещей. Скорее, наоборот — говорил глупости. И часто злоупотреблял непонятными жаргонными словечками. Но в нем была самость, притягательная, подчиняющая. И, несмотря на свою грубоватую речь, он был удивительно нежен, заботлив, предупредителен…

Так получилось, за несколько часов до прибытия поезда в Москву, купе оказалось в полном их распоряжении…

И это произошло…

Стучали колеса на стыках, кто-то кашляя ходил по коридору, а они лежали в объятиях друг друга, пораженные открытием. Она — тем, что женщина. Он — тем, что мужчина. Ни у нее, ни у него до этого дня никого не было.

Алена была сражена пережитым. Это было словно полет… полет внутрь золотого магнита. С этого момента ее жизнь четко разделилась на «до» и «после». И «до», в ярком свете новых, ни с чем не сравнимых ощущений, поблекло, стало таким смешным и наивным… И все потому, что в нем (в этом теперь таком далеком «до») не было Романа — человека, который пробудил в ней женщину.

Как в угаре, пронеслись вступительные экзамены в театральный институт. Алена не готовилась ни к одному туру. Энергия, которой она лучилась со дня встречи с Романом, заменяла ей все: знание, мастерство, удачу…

— Какая заряженная девушка, — услышала она в свой адрес похвалу «заслуженного метра».

При каждом удобном случае Алена бежала на квартиру, которую снял Роман, и они вновь и вновь погружались в омут удовольствия, в котором не жаль было пропасть навсегда.

Казалось, их счастью не будет конца…

Когда Алена узнала, что Рома возвращается домой, она, не раздумывая, забрала свои документы.

— Останься, — уговаривал ее «заслуженный метр». — Ты талантлива, и твое место здесь. Уедешь — будешь жалеть об этом всю жизнь…

Но она уехала.

Осень и зима пролетели, как один короткий поцелуй. Поцелуй Ромы. Она по-прежнему любила его. Может, даже сильнее, чем в первые дни их знакомства. Оттомившись день в универсаме, где она работала оператором — поддерживала компьютерную базу данных, — Алена бежала к нему, своему любимому. Она была ослеплена любовью. И, наверное, поэтому не заметила, что Роман уже не тот — он изменился. У него завелись новые, сомнительные дружки. Он остриг волосы, проколол ухо… Его нежность и предупредительность сменили холодность и властность… Теперь ее удивляет, почему она не замечала тогда, что от того Романа, которого она встретила по дороге в столицу, к весне уже ничего не осталось?

Прозрение пришло через боль.

В один из мартовских дней Алена пришла к Роме и сразу поняла: что-то случилось.

— У тебя кто-то есть? — спросила она.

— Послушай, бэби… Ты меня любишь?

— Ты ведь знаешь… — Алена прижалась к нему.

— Слушай… Даже ума не приложу, как донести…

— Ты встретил другую?!

— Причем здесь другая! Я в полнейшем дерьме. Понимаешь? Меня на счетчик поставили. Стартовая цена — десять тысяч… баксов!

Алена пристала с расспросами. Оказалось, что Романа в одной компании усадили играть в карты. Отказаться — схлопотать по морде. Он сел и проигрался «основному» по кличке Калач.

— Теперь либо деньги, либо садиться на цепь.

— На цепь?

— Не понимаешь? Идти к нему в рабство — торговать наркотой в ночниках. А это верная ходка.

— Что же делать? — прошептала Алена. Мысленно она уже продала часть своих вещей, сняла деньги с книжки, продала мебель, но нужной суммы не набиралось… — Попроси своего отца…

— Перестань… Калачу нужны не деньги, ему нужен я!

— Что же делать? — опять прошептала Алена.

— Есть один путь… Ты ведь любишь меня?.. Сможешь… — Роман осекся.

Алена смотрела на него во все глаза.

И он решился.

— Знаешь, он спишет долг, если ты… переспишь с ним.

Она возмущенно отказалась. Он стал настаивать. Раз она любит его, почему не пойти на такую маленькую жертву? Что такого? Подумаешь, переспать один разок… не с ним. Он уговаривал ее целый час. Она слушала его, а в душе что-то надламывалось, надламывалось и, наконец, надломилось. Глухим голосом, ничего не чувствуя, словно все это происходит не с ней, она сказала: да.

Он дал ей адрес, и она поехала…

Алена, как могла, подготовила себя к тому, что ее ждало. «Только ради него», — говорила она себе, но к тому, что произошло на самом деле в доме знакомого Романа, по кличке Калач, готова не была…

Рома… Нет, она больше не любит его. Зачем он поехал за ней в Питер? Зачем выслеживал, схватил за руку тогда — первого апреля? Алена была готова увидеть кого угодно, хоть «зеленого» человечка, но только не его…

Он с силой развернул ее к себе, она вскрикнула, но когда узнала — кто? — обожгла таким взглядом, что Роман не только отпустил руку, но даже попятился.

Она тут же повернулась к нему спиной, спокойно достала ключи и начала открывать дверь.

— Ты с ним спишь? — обреченно спросил Рома.

Она молчала.

— Я испугал тебя — извини. Просто разозлился… Я дурак… Даже если ты с ним спишь, так что же… Это твое дело…

Алена открыла дверь, шагнула в квартиру.

— Подожди, пожалуйста, — попросил он. Она остановилась, не поворачиваясь к нему, едва вникая в его слова. Впрочем, говорил он все правильно. Видно опять изменился. — Я знаю, сразу ты не можешь меня простить… Нужно время. Только сейчас я понял, как виноват перед тобой… Прости меня… Ты не бойся, я не буду тебе мешать. Ты свободна и можешь делать что хочешь. Просто я стану твоей тенью… Уже стал ею. Если тебе понадобится моя жизнь… Только шевельни пальцем я умру… Я люблю тебя…