Слово «мероприятие» прозвучало для нее праздничным салютом. Он не отрицал, что был где-то! Значит, вечером последуют подробности! Нужно только набраться терпения.

— Это все, что вы имеете мне сказать? — наигранно капризным голосом спросила она.

— Нет, не все… — перешел он на шепот. — Я хочу сказать, что скучаю по тебе. Мне не хватает твоих глаз, твоих рук, твоих губ. Я пропадаю без вкуса твоих сосков, запаха твоих волос. Мне нужен зной, который ты вселяешь в мое сердце, и влага, которой ты остужаешь мое тело. Мне нужны твои янтарные ушки, в них так приятно нашептывать слова любви. Нужны твои изящные ножки, которые так хорошо знают дорогу в мой дом. Ты нужна мне вся, от ресничек до родимого пятнышка на мизинце, потому что ничего дороже у меня нет…

У Алены закружилась голова…

— Еще… — прошептала она.

— При встрече — непременно, — сказал Андрей уже будничным голосом. — Может быть, сходим куда-нибудь вечером? Поужинаем?

— Давай поужинаем дома. Я чего-нибудь сготовлю… Ты не знаешь, а я ведь прилично готовлю.

— Холодильник пустой.

— Я схожу в магазин, — воодушевленно сказала она. — Во сколько ты приедешь?

— А во сколько надо?

— В шесть!

Алена отыскала в шкафу спортивную сумку и побежала в магазин. Она даже представить себе не могла, какое это счастье покупать продукты для мужчины, которого любишь. У нее не было под рукой тетради, в которую она записывала понравившиеся ей рецепты, — тетрадь осталась в Воронеже. Но по памяти Алена восстановила несколько рецептов блюд, из которых на сегодняшний ужин выбрала два салата — огурцы по-гречески и картофельный с сыром и овощами. И два вторых блюда — рулет из свинины и куриные ножки с орехами. На сладкое она хотела соорудить свой фирменный торт-медовик.

Алена обежала несколько магазинов, чтобы купить все необходимое: куриную тушку, свиные шницели, огурцы, яйца, чеснок, петрушку, укроп, простоквашу, оливковое масло, белое вино, уксус, перец, сыр, лавровый лист и, конечно же, фрукты.

Труднее всего пришлось с веточками розмарина. В конце концов она купила их у жалкой старушки и заплатила столько, сколько должен был стоит вагон этих веточек.

Алена прибежала домой и взялась за стряпню.

Фартука она не нашла. Ей пришлось повязать на талии простое полотенце. Она порхала по кухне, как фея, везде поспевая, то и дело бросая в зеркало быстрый взгляд и каждый раз встречая там ответное сияние своих счастливых глаз.

Андрей, как и обещал, приехал ровно в шесть.

Она тут же заставила его помыть руки, усадила за стол, накрытый в комнате — плотно зашторенные окна, две зажженные свечи — и стала кормить.

За столом они провели не больше двух часов, обмениваясь ничего не значащими фразами, каждая из которых была наполнена особым, сокровенным смыслом. Тем же сокровенным смыслом были наполнены их взгляды. Какая разница, о чем говорить, если смотреть вот так!..

Они не торопились, ждали момента, когда уже не будет возможности сопротивляться силе, неотвратимо притягивающей их тела и души. И момент этот настал. Опять, не помня себя, они оказались в объятиях друг друга. И опять, словно так и должно было быть, потеряли свою родную планету, долго плутали по мирам, состоящим лишь из одной субстанции — наслаждения, — и ни за что не хотели возвращаться.

Было далеко за полночь, когда силы их иссякли полностью и опять одновременно.

Он лежал на животе, повернув голову в ее сторону. Она сидела, поджав под себя ноги, лицом к нему, скользя взглядом по его спине, ягодицам, ногам. Алена никак не могла решиться задать вопрос, который все еще волновал ее — правда, сейчас уже не так остро: к кому Андрей сегодня приезжал на Моховую?

Хохлачеву были видны ее ноги, направленные коленками в его сторону. Была видна таинственная тень там, куда уходили ноги, и куда свет сейчас проникнуть не мог. Были видны ее небольшие груди, форма которых даже сейчас, опустошенного, волновала его. Было видно ее лицо, немного осунувшееся, но такое дорогое… Он видел ее глаза, истомленные, но все еще тлеющие угольками страсти. Она ласкала его взглядом и от этого ему было покойно, как бывает только до рождения и после смерти. Он нежился под этим взглядом и гнал от себя навязчивую мысль, что когда-нибудь все это должно кончиться… Уж слишком хорошо им было вместе.

— Твой взгляд как прикосновение, — сказал он.

— Я знаю. Ты это уже говорил.

— Тогда будь добра, почеши под лопаткой.

— Шрам?

— Да, шрам.

— Я заметила его еще тогда… Откуда он у тебя?

— Долгая история…

— А ты расскажи покороче.

Он перевернулся на спину, она устроилась на его груди. Его рука нырнула в ее волосы.

— Часть истории ты уже знаешь… Помнишь, я рассказывал о Пите?

— Пите?..

— Я тебе говорил — он из Петербурга.

— А-а-а, Петре! Помню. Вы были вместе с ним в плену и вместе бежали.

— Тоже странная судьба. Женился — еще не было восемнадцати. Служил на Дальнем Востоке на сторожевом катере. Попал в лапы к южнокорейским пиратам — их обстреляли, и катер пошел ко дну. Пита продали в Колумбию, где он больше года ишачил на наркомафию. Спасли колумбийские спецслужбы по борьбе с наркотиками. Питу предложили любую страну, в том числе и Россию, но он выбрал Францию… Там мы и познакомились.

— А потом вы попали в плен и бежали, — напомнила Алена.

— Да, мы бежали. Четверо суток пробирались по джунглям. Ты знаешь, что такое джунгли?

— В кино видела.

— В кино… Джунгли — это жизнь для своих и смерть для чужих. Нас спасли два обстоятельства. Первое — за нами не послали погоню. И второе — на нас наткнулись воины одного из племен. Они называли себя — туатогульпу. Мы пробыли у них в деревне около месяца… Отъедались. Но лучше бы мы пошли дальше… На меня положила глаз одна аборигеночка…

— Что, что! — встрепенулась Алена. — Не одна ли из семи?

— Ну вот, опять… Не буду ничего рассказывать.

— Извини… — сразу успокоилась она.

— Не знаю, что она во мне нашла? — продолжил Андрей. — Но из-за нее меня хотели убить… Я так и не узнал кто? В меня бросили копье. Пит стоял рядом и видел момент броска, он оттолкнул меня — копье скользнуло по спине — и я остался жить…

— А до Франции ты добрался один…

— Да… После этого случая пришлось покинуть деревню. Нам дали лодку, и мы поплыли вниз по течению — к океану… Питу не повезло. Видно, в этом есть какая-то закономерность: если Господь выбрал себе кого-то, лучше ему не мешать. Того, кто мешает, он забирает к себе… На одной из стоянок Пита укусила змея — черная мамба. Это самая ядовитая змея на планете. Смерть наступает мгновенно… Но Пит прожил еще целый час… Я похоронил его на берегу реки, а когда отплывал, заметил, что могилу уже разрывает свора каких-то мерзких зверьков…

— Грустная история, — сказала Алена. — Давай о чем-нибудь другом.

— О чем?

— Расскажи, что за мероприятие у тебя сегодня было? — наконец решилась она задать мучивший ее вопрос.

— Сдавали заказчику первые мансарды на Вознесенском проспекте, — беззаботно доложил Андрей. — Все прошло гладко… Если так и дальше пойдет, мы начнем получать прибыль уже в этом году…

Он еще что-то говорил, но Алена его не слушала.

Она повторяла и повторяла про себя одну и ту же фразу:

«Все-таки это другая…»

Алена сидела в гостиной на ковре, обхватив голову руками и плакала. Все рухнуло в одночасье. Правда, которая открылась ей, оказалась невыносимой. Зачем, зачем нужна была ей эта правда? Что теперь с ней делать? Зачем она стала рыться в прошлом Андрея, которое — сколько раз повторялось это! — ей не принадлежит?! А теперь все! Конец!

Алена завыла, как волчица, проспавшая своих щенят…

«Все равно бы это когда-нибудь вскрылось, — успокаивала она себя. — Но ведь я же сама… Своими руками… Этими проклятыми руками…»

После той ночи, когда она получила косвенные доказательства того, что у Хохлачева есть другая женщина, Алена промучилась несколько дней и пришла к твердому решению: надо действовать!