— Он хочет, чтобы я… чтобы я применил силу… Будь он помоложе или я старше, я бы просто начистил ему морду!
Жак не отставал, продолжал что-то требовать.
— Да пошел ты!.. — уже по-русски сказал ему Андрей. — Алена, садись в машину, поедем. Он сумасшедший.
— Нет, подожди, — сказала она. — Я хочу знать, о чем он просит.
— Хочешь знать? — Андрей внимательно посмотрел на нее. — Хорошо, ты сама этого хотела…
Он сказал Жаку несколько слов, и тот обратился уже непосредственно к Алене.
— Жак говорит, — глухим голосом переводил Андрей, — что у него есть рента — сто тысяч франков в год. Он говорит, что у него есть акции нескольких крупных компаний… на миллион франков. Еще он говорит, что у него особняк под Парижем, и в самом Париже ему принадлежат еще два дома, которые тоже приносят доход. — Андрей перевел дух. — Еще он доводит до твоего сведения, что наследников ни прямых, никаких других не имеет… А теперь самое главное, приготовься…
Алена уже знала, что скажет ей Андрей.
— Этот месье предлагает тебе стать… его женой. Стать единственной наследницей состояния, которое он нажил за восемьдесят лет жизни. Он говорит, что жить ему осталось недолго. Он будет счастлив, если ты — именно ты, потому что ты запала ему в сердце, как только он тебя увидел, — он говорит, что будет счастлив, если ты скрасишь последние годы, а может и месяцы его жизни… Он ждет твоего ответа прямо сейчас… Что ему ответить, Алена?
Все замолчали. Молчал Жак, неожиданно оказавшийся миллионером. Молчала Алена, до сознания которой еще не дошли слова Жака. Молчал Андрей, понимая, что сейчас, вот в эту самую минуту решается судьба каждого из них…
Все зависело от того, что скажет Алена.
Пауза длилась недолго.
Алена обняла Андрея за талию, положила голову на его плечо и, глядя в морщинистое лицо Жака, сказала с виноватой улыбкой:
— Я люблю его… Понимаете, Жак, люблю…
— О-ля-ля, — грустно сказал в ответ француз. Перевода не потребовалось. Он все понял без слов.
11
Перстень, который подарил Андрей, Алена повесила на цепочку и носила на шее — как он и просил. Мебель для дома на Васильевском благополучно пересекла границу и хранилась на складе, который арендовал Хохлачев для нужд своей фирмы Везти мебель в дом пока было рано. Шли последние отделочные работы: облицовывали кафелем две ванные и две туалетные комнаты, стелили паркет, навешивали потолки. Одновременно украшали изразцами камин, монтировали светильники, устанавливали сантехнику…
У Алены оказались свободными все дни. Работа по дому Хохлачева благополучно шла без нее. От спортклуба она отказалась — косые взгляды, разговоры за спиной. Было бы из-за чего все это терпеть. Все время названивала Марина, уговаривая пойти «попрыгать», и, получив очередное «я занята», предлагала:
— Ну давай просто так встретимся.
Марина продолжала звонить, и в конце концов, увидев на дисплее своего телефона знакомый номер, Алена перестала поднимать трубку.
Пауза в делах ее устраивала. Через несколько дней должно было состояться прослушивание в театральной академии на Моховой. Несмотря на неожиданный поворот судьбы, Алена не отказалась от своего решения пойти в артистки Пусть даже она не поступит, но она сделает то, что хотела сделать с самого начала.
Нужно было готовиться. Наугад она сняла с полки книгу — это оказался Проспер Мериме, «Письма к незнакомке» — и, даже не подумав сделать еще одну попытку, выбрала несколько писем и стала учить их наизусть.
— …Вы всегда боитесь первых порывов, — декламировала она, стоя перед зеркалом и созерцая себя в полный рост. — Вы не видите, что только они чего-то и стоят, только они поистине счастливы?! Я полагаю, что дьявол по натуре медлителен и избирает всегда самый долгий путь…
Подготовка к прослушиванию помогала убить день…
Зато вопрос: как убить ночь? — перед ней не стоял. Не стоял он и перед Андреем, который с трудом высиживал до вечера на работе и летел к ней. Или, если она проявляла нетерпение и приезжала к нему в офис, ехал с ней к себе на квартиру, которую снимал в районе Новой Деревни.
Легким облачком на чистом небосклоне было заявление Светланы об уходе… Андрей не хотел, чтобы она уходила. Потому что привык к ней. Потому что между ними сложились специфические отношения, которых у него не было даже с Аленой. Но он подписал заявление. Уговорить девушку остаться — значило обнадежить. Да, он чувствовал, что стал для нее больше, чем шефом. Но она так и осталась для него секретаршей… Ну, может быть, чуть-чуть больше.
Андрей только попросил Светлану — и она согласилась — остаться до тех пор, пока не будет найдена замена. А искать замену он собирался долго… очень долго…
В первых числах июня, вскоре после того, как они вернулись из Финляндии, Андрей, как и обещал, повез Алену в боулинг-клуб.
На входе им выдали белые тапочки и белые носки, запаянные в целлофановый пакет.
— Так принято! — пояснил Андрей. — Тапочки — чтобы не наделать полос на полу. А носки — для гигиены.
В клубе было два зала, соединенные между собой баром. Они прошли в левый — там Андрей заранее заказал дорожку.
Народу было много. Одеты — кто как. Алена, в джинсах в обтяжку и пестрой блузке, выглядела вполне уместно. А белые тапочки, надетые на всех поголовно, позволили ей сразу почувствовать себя «своей среди своих».
Андрей обменялся приветствиями с завсегдатаями клуба, представил свою спутницу, перекинулся кое с кем парой слов. У Алены было достаточно времени, чтобы осмотреться. Просторный зал без окон с навесным потолком. Освещение — «интим». Пять дорожек длиною метров двадцать пять, покрытых темно-желтым пластиком, с ярко освещенными площадками в конце, на которые автомат устанавливал кегли. У каждой дорожки — монитор, на который выдавались результаты попыток. Чуть в стороне — кресла для отдыха. Два телевизора. Один был настроен на канал «Евроспорт», по другому крутили музыкальные клипы… В воздухе стоял ровный гул — смесь голосов, звуков, издаваемых несущимися по дорожкам разноцветными шарами, и стуком падающих кеглей.
Они заняли свою дорожку, и игра началась.
— Только не бросай шар, — предупредил Андрей. — Это все равно, что макароны ложкой есть. Ты его нежно… mon cher — моя дорогая…
Он показал, как нужно правильно посылать шар, как должны при этом работать руки, ноги, спина…
Сначала у Алены ничего не получалось. Она посылала вперед тяжелый восьмикилограммовый шар, и он, словно бортики были магнитами, притягивался к одному из них, проносился мимо цели — ноль очков. Но, когда Алена перешла с восьмикилограммовых шаров сразу на двенадцатикилограммовые, какими играл Андрей, дело у нее пошло, и постепенно процесс захватил ее целиком. Сначала она заработала «спар», выбив шесть кеглей и, наконец, первый «страйк», выбив все кегли с одной попытки. И сорвала аплодисменты наблюдающей за игрой публики.
Через час правая рука ее повисла, как плеть, ломило поясницу, болели ноги и во рту пересохло.
— Может, на сегодня хватит? — спросил Андрей.
— Нет, — заупрямилась Алена. — Хочу тебя обыграть.
— Тогда тебе нужно как минимум отдохнуть минут десять. Сходи в бар… А я еще потренируюсь… Хотя такой красивой женщине, как ты, проигрывать приятно, но… для мужчины нет ничего серьезнее, чем игра…
Алена отдала шар, который держала тремя потерявшими чувствительность пальцами, Андрею, вытерла руки и лицо полотенцем и пошла в бар.
Она взяла безалкогольного пива и не успела сесть за свободный миниатюрный столик из синего пластика, как к ней «подвалил» какой-то мужчина. Сначала Алена увидела его ноги, потому что смотрела в этот момент в пол. Ноги были без тапочек — в белых носках, уже успевших посереть.
Она удивленно подняла глаза и узнала господина Уткина из Комитета по строительству: двойной подбородок, взгляд с хитрецой.
Уткин, заметив немой вопрос в глазах девушки, тоже посмотрел на свои ноги и сказал:
