Растягивающий слова баритон ответил: – Да, Пим, да. Я его не тревожу. Я с официальным поручением от моей матери.

Выражение крайнего раздражения осветило лицо Форкосигана, он проглотил на полуслове какое-то приглушённое ругательство, произнесённое слишком тихо, чтобы его можно было разобрать.

Посетитель появился в дверном проёме Жёлтой Гостиной, и выражение лица Майлза быстро смягчилось.

Мужчина, которому Пим не смог помешать войти, оказался молодым офицером, высоким и поразительно красивым капитаном в зелёной армейской форме – темноволосым, со смеющимися карими глазами и ленивой улыбкой. Он замер, чтобы отдать Форкосигану полушуточный поклон со словами: – Привет тебе, о братец – Лорд Аудитор. Боже мой, уж не завтрак ли Матушки Кости я вижу? Скажи мне, что я не опоздал. Что-нибудь осталось? Могу я слизать крошки с тарелки? – Он сделал шаг в комнату, и его взгляд остановился на Катерине. – Ого! Представь меня своему парковому дизайнеру, Майлз!

Лорд Форкосиган произнёс, почти сквозь зубы: – Госпожа Форсуассон, позвольте познакомить Вас с моим беспутным кузеном, капитаном Айвеном Форпатрилом. Айвен – госпожа Форсуассон.

Не устрашённый этим неодобрительным вступлением, Форпатрил усмехнулся, низко склонился к её руке и поцеловал. Его губы задержались на одно лишнее мгновение, но по крайней мере они сухие и тёплые, и ей не пришлось преодолевать невежливый порыв вытереть руку об юбку, когда он наконец выпустил её: – И Вы принимаете заказы, госпожа Форсуассон?

Катерина была не совсем уверена, удивлена она или оскорблена его весёлым хитрым взглядом, но удивление казалось ей более безопасной реакцией. Она позволила себе слегка улыбнуться: – Я только начинаю.

Лорд Форкосиган вставил: – Айвена живет в квартире. По моему, у него на балконе стоит цветочный горшок, но, как я видел в последний раз, его содержимое погибло.

– Это было зимой, Майлз. – Тут Айвена отвлекло слабое мяуканье из-под стоящей поблизости серебряной полукруглой крышки. Он посмотрел на крышку, с любопытством приподнял её с одной стороны и со словами «а, один из этих» опустил обратно. Он обошёл вокруг стола, обнаружил чистую десертную тарелку, блаженно улыбнулся и обеспечил себя двумя пирожными и вилкой, остававшейся на тарелке его кузена. Вернувшись на пустое место напротив, он расположил на столе свои трофеи, подтянул к себе стул и сел между лордом Форкосиганом и Катериной. Прислушавшись к протестующему мяуканью, всё громче раздающемуся из-под крышки, он вздохнул, извлёк пленённого котёнка, устроил его у себя на коленях поверх тонкой тканой салфетки и занял делом, измазав щедрой порцией крема его лапки и мордочку.

– Я не хотел бы мешать вам, – добавил он сквозь первый прожёвываемый кусок.

– Мы уже всё закончили, – сказал Форкосиган. – А зачем ты здесь, Айвен? – Он добавил сквозь зубы: – И почему это три телохранителя не смогли тебя задержать? Или мне стоит отдать им приказ стрелять на поражение?

– Моя мощь велика, поскольку моё дело правое, – сообщил Форпатрил. – Моя мать прислала меня к тебе со списком поручений для тебя длиной с мою руку. С примечаниями. – Он извлёк из кителя пачку свёрнутых бумаг и помахал ею перед кузеном; котёнок перевернулся на спину и стал бить по бумагам лапами, а Айвен, развлекаясь, отдёрнул их: – Кис-кис-кис…

– Твое упорство несгибаемо, поскольку ты больше боишься своей матери, чем моей охраны.

– Как и ты сам. И твоя охрана тоже, – заметил лорд Форпатрил, отправляя в рот ещё один кусок десерта.

Форкосиган проглотил непроизвольный смех, затем его взгляд снова сделалсятал серьёзен. – А… Госпожа Форсуассон, я вижу, что мне будет сейчас необходимо этим заняться. Возможно, нам лучше на сегодня закончить. – Он виновато улыбнулся ей и отодвинул свой стул.

Несомненно лорду Форкосигану необходимо обсудить важные вопросы безопасности с молодым офицером.

– Конечно. Гм, приятно было познакомиться с Вами, лорд Форпатрил.

Сидящий на коленях котёнок помешал капитану привстать, но он отвесил ей самый сердечный поклон: – Счастлив служить Вам, госпожа Форсуассон. Я надеюсь, мы скоро увидимся.

Улыбка Форкосигана поблёкла. Он поднялся – за ним и Катерина – и провёл её в холл, пробормотав в наручный комм: «Пим, пожалуйста, подай автомобиль к передней двери». Он указал вперёд и зашагал рядом с ней по коридору: – Извините за Айвена.

Она совсем не понимала, за что ему следовало извиниться, поэтому скрыла своё замешательство пожатием плеч.

– Так мы договорились? – продолжал он. – Вы берётесь за нужную мне разработку?

– Возможно, Вам стоило бы сперва посмотреть несколько возможных проектов дизайна.

– Да, конечно. Завтра… или Вы можете мне позвонить, как только будете готовы. У вас есть мой номер?

– Да, Вы мне дали несколько ещё на Комарре. Я их сохранила.

– А. Хорошо… – когда они свернули к парадной лестнице, его лицо приобрело задумчивое выражение. Уже на самых нижних ступенях он поднял на неё глаза и прибавил: – И тот небольшой сувенир Вы тоже сохранили?

– О, да.

Он имел в виду крошечную модель Барраяра, кулон на цепочке, воспоминание о тех мрачных событиях, о которых нельзя говорить на людях.

Он с надеждой сделал паузу, и она пожалела, что не может прямо сейчас достать украшение из-под своей чёрной блузки и показать ему. Однако она считала эту вещь слишком ценной, чтобы носить каждый день, и хранила, тщательно завернув, в ящике комода в доме своей тёти. Через секунду от входа послышался звук подъехавшего лимузина, и он провёл её наружу через двойные двери.

– Итак, до свидания, госпожа Форсуассон. – Он пожал ей руку, твёрдо и не задержав в своей слишком долго, и усадил её на заднее сиденье лимузина. – Полагаю, мне стоит пойти разобраться с Айвеном. – Как только дверца закрылась и автомобиль тронулся, Майлз повернулся и пошёл назад в дом. Когда автомобиль плавно подкатил к воротам, он уже скрылся за дверью.

Айвен поставил одну из грязных тарелок из-под салата на пол и посадил котёнка рядом с ней. Он признавал, что почти любая маленькая зверюшка служит в таких случаях прекрасной поддержкой – он заметил, как смягчалось прохладное выражение лица госпожи Форсуассон, когда он дурачился с маленьким пушистым бандитом. И где Майлз нашёл эту удивительную вдову? Он сидел, глядя, как розовый язычок котёнка мелькает по тарелке с соусом, и хмуро размышлял о том, какая загородная прогулка вышла у него самого прошлым вечером.

У него было свидание, как казалось, с такой подходящей молодой женщиной: студентка университета, впервые далеко от дома, готовая увлечься имперским офицером-фором. Дерзкая и ни капельки не застенчивая; она пригласила его прокатиться в её флаере. У Айвена был большой опыт использования флаера для преодоления психологических барьеров и создания надлежащего настроения. Несколько в меру крутых пике почти всегда позволяли добиться тех милых вскриков, когда молодая леди придвигается ближе, её грудь вздымается и опускается, и её дыхание всё чаще вырывается через готовые для поцелуя губы… Однако эта девушка… он в последний раз был так близок к тому, чтобы расстаться во время полёта со своим обедом, когда Майлз (в своей маниакальной фазе) решил продемонстрировать ему восходящие воздушные потоки над Хассадаром. Она демонически хохотала, пока Айвен беспомощно улыбался, стиснув зубы и сжав руки на привязных ремнях так, что костяшки пальцев побелели.

Потом, в ресторане, куда она его привела, они столкнулись – как бы случайно – с этим колючим самонадеянным мальчишкой-аспирантом. И она использовала его, чёрт возьми, чтобы проверить, насколько этот мальчишка ей предан, а этот невоспитанный щенок перебивал его почти на каждой реплике. Как поживаете, сэр. О, а это Ваш дядя – Вы говорили, он на Императорской Службе? Прошу прощения. Изысканный способ, каким он благополучно сумел превратить крайне почтительное предложение стула в тонкое оскорбление, фактически оказался достоин самого низенького родственника Айвена. Айвен быстро сбежал, тихо желая им насладиться друг другом. Пусть наказание будет достойно преступления. Он не понимал, что же случилось с современными молодыми барраярками. Они стали почти… почти галактическими, как будто их этому научила Куинн, грозная подружка Майлза. Едкая рекомендация матери – придерживаться женщин своего собственного возраста и класса, – казалось, почти приобрела смысл.