— Идем, — сказал я, — нам нужно немедленно уходить. Не разговаривай, нас могут услышать.

Подведя ее к окну, я обвязал веревку вокруг ее талии.

— Я спущу тебя в окно комнаты внизу, — прошептал я. — Как только окажешься внутри комнаты, отвяжи веревку.

Она кивнула, и я начал спускать ее.

Веревка вскоре ослабла, и я понял, что Озара достигла подоконника. Я подождал, пока она отвяжет веревку, затем закрепил крюк в подоконнике, на котором сидел, и быстро спустился. Я не хотел оставлять крюк и веревку, так как если бы кто-нибудь вошел в комнату, они сразу указали бы на помещение внизу, а я не знал, долго ли нам придется находиться здесь.

Мягко, как только было возможно, я высвободил крюк и подхватил его, прежде чем он ударился о стену башни. Когда я проник в комнату, Озара подошла ко мне и положила руки мне на грудь. Она дрожала, дрожал и ее голос, когда она заговорила:

— Я так удивилась, увидев тебя, Джон Картер, — сказала она. — Я думала, что ты уже мертв. Я видела, как ты упал, а Ул Вас сказал мне, что тебя убили. Какая ужасная рана! Не понимаю, как ты оправился. Когда я увидела тебя в комнате наверху, с засохшей кровью на коже и волосах, я уже подумала, что это ожил мертвец.

— Я и забыл, какое зрелище представляю собой, — сказал я. — У меня не было возможности даже обмыть кровь с тех пор, как я был ранен. Мне приносили немного воды, но ее едва хватало для питья. Но меня это не беспокоило, я вполне оправился: рана поверхностная.

— Я так испугалась за тебя, — сказала она, — а ведь ты рисковал ради меня, хотя мог бы спастись вместе со своими друзьями.

— Ты думаешь, они благополучно улетели?

— Да, — ответила она. — И Ул Вас ужасно рассердился из-за этого. Он уничтожит тебя и меня, если мы не сбежим.

— Ты знаешь какой-нибудь другой выход из замка?

— Есть потайная дверь, о которой знает только Ул Вас и два его верных раба, — ответила она. — Ул Вас думает, что только они трое знают о ней, ко об этом знаю и я. Она ведет к берегу реки в том месте, где река подходит к замку. Ул Васа не любят его люди. В замке множество заговоров и интриг; заговорщики хотели бы низвергнуть Ул Васа и посадить на трон нового джеддака. Некоторые из его врагов так могущественны, что Ул Вас не осмеливается уничтожить их открыто. Их он убивает тайком, затем он сам и его два верных раба оттаскивают тела к потайной двери и бросают в реку. Однажды, заподозрив нечто в этом роде, я последовала за ним, думая что выведаю путь для бегства и возвращения в свою родную Домнию, но когда я увидела, куда ведет ход, я испугалась. Я не осмелилась прыгнуть в реку, и даже если бы я это сделала, меня бы это не спасло: ужасный лес простирался вдали. Не знаю, Джон Картер, что лучше: входить в него или остаться здесь.

— Оставшись здесь, Озара, мы встретим смерть. В реке или в лесу будет, по крайней мере, шанс. Часто дикие звери менее жестоки, чем люди.

— Я знаю это, — ответила она, — но и в лесу есть люди, ужасные люди.

— Тем не менее, я должен испробовать этот шанс, Озара, — сказал я. — Ты пойдешь со мной?

— Куда бы ты ни взял меня, Джон Картер, какая бы судьба нас не ожидала, я буду счастлива, пока я с тобой. Я очень сердилась, когда узнала, что ты любишь женщину Барсума, но теперь ее нет, и ты будешь мой.

— Но она — моя жена, Озара!

— Ты любишь ее?

— Конечно.

— Хорошо, но ее нет, и ты мой.

У меня не было повода препираться по такому поводу. Было очевидно, что Озара своенравна, что она всегда поступала по-своему, получала все, что хотела. В другой раз, если мы будем живы, я приведу ее в чувство, но сейчас нужно бежать.

— Как добраться до потайной двери? — спросил я. — Ты знаешь дорогу отсюда?

— Да, — ответила она. — Идем со мной.

Мы вышли в коридор. Было очень темно, и мы ощупью добрались до лестницы, по которой я поднимался днем. Когда она начала спускаться, я спросил ее:

— Ты уверена, что мы идем правильным путем? Лестница ведет к камере, в которую был заключен я.

— Может быть, — ответила она, — но она же ведет и в отдаленную часть замка, близкую к реке, где мы найдем потайную дверь.

Я надеялся, что она знает, о чем говорит, и двинулся за ней вниз по лестнице сквозь тьму коридора. Когда я проходил по нему раньше, я руководствовался тем, что прижимал правую руку к стене.

Теперь Озара двигалась вдоль противоположной стены. Пройдя немного, мы свернули в коридор, о существовании которого я и не подозревал, потому что шел тогда вдоль противоположной стены. Мы долго шли по новому коридору и наконец по винтовой лестнице поднялись на второй этаж.

Здесь мы оказались в освещенном коридоре.

— Если мы дойдем до противоположного конца и нас не обнаружат, — прошептала она, — мы будем в безопасности. В дальнем конце есть дверь, за которой потайной ход, кончающийся над рекой.

Мы оба внимательно прислушались.

— Я ничего не слышу, — сказала она.

— Я тоже.

Когда мы двинулись по длинному коридору, я заметил, что в него с обеих сторон выходят двери, но, приближаясь к каждой новой двери, я с облегчением убеждался в том, что они закрыты. Мы уже прошли половину коридора, когда мое внимание привлек слабый шум сзади.

Обернувшись, я увидел двух человек, вышедших из комнаты, мимо которой мы недавно прошли. Они пошли по другому коридору. Я уже было облегченно вздохнул, когда вслед за ними из комнаты вышел третий. Этот, по какой-то превратности судьбы, посмотрел в нашу сторону. Он издал возглас изумления.

— Джеддара и черноволосый! — крикнул он.

Немедленно все трое повернулись и побежали к нам. Мы были на полпути между ними и дверью, ведущей к потайному ходу.

Отступление перед лицом врага всегда плохо отражается на моем желудке, но теперь выбора не было, потому что остановиться и принять бой означало быть уничтоженным, поэтому мы с Озарой побежали.

Трос преследователей кричали изо всех сил, призывая на помощь кого-нибудь.

Что-то заставило меня выхватить меч, и хорошо, что я сделал это. Когда мы приблизились к одной из дверей слева, оттуда вышел воин, привлеченный шумом в коридоре. Я даже не сбавил своей скорости, взмахнул мечом и расколол ему череп.

Теперь мы были у двери, и Озара искала секретный механизм, открывавший дверь. Три воина приближались быстро.

— Не торопись, Озара, — успокаивал я ее.

Я знал, что нервничая, она может еще больше задержать нас.

— Я вся дрожу, — сказала она. — Они добегут до нас раньше, чем я открою дверь.

— Об этом не беспокойся, — ответил я, — я задержу их, пока ты будешь открывать.

Трое были уже передо мной. Я узнал в них офицеров гвардии джеддака, потому что одежда на них была такая же, как у Замака, и я решил, как оказалось, правильно, что они хорошие фехтовальщики.

Передний был слишком стремителен. Он бросился на меня, думая сразить первым же ударом, что не свидетельствовало о его мудрости. Я пронзил его сердце. Когда он упал, на меня напали остальные и действовали они более осторожно. И хотя их было двое, и они наносили удары, пытаясь достать меня, мой меч, быстрый как мысль, образовал вокруг меня стальную защитную сеть.

Но защита сама по себе не отвечала моим планам. Если я только буду защищаться, они могут продержать меня здесь до прихода подкрепления и тогда я буду побежден количеством.

В этот момент, отражая удар, мой меч уколол одного из противников в грудь. Он невольно отшатнулся, и я тут же успел повернуться к его товарищу и разрубил ему плечо.

Ни одна из этих ран не была смертельной, но натиск противников ослаб. Озара все еще возилась с дверью. Наше положение стало бы неприятным, если бы она не сумела открыть ее, потому что теперь в дальнем конце коридора я увидел направлявшийся к нам отряд воинов, но я не торопил ее, боясь, что в волнении она вообще не сумеет открыть дверь.

Двое раненых теперь снова наседали на меня. Они были храбрыми воинами и опытными бойцами. Приятно сражаться против таких, хотя и жаль, что приходится их убивать.