Что за неуважение к государственному языку России! Нельзя говорить на русском языке так, как говорит ведущая программы «Время» Ирада Зейналова!

Сплошные скороговорки, речь неверно интонирована – не по-русски! Всегда очень нервно. Смысл произносимой информации из-за безумного, нервозного темпа речи порой невозможно уловить. К тому же сверхподвижная мимика, что недопустимо для ведущего информационной программы. А ведь это федеральный канал. Главная информационная программа страны.

Где режиссёры?

Где педагоги по технике речи?

Работать нужно с ведущими! На Ираде Зейналовой я выключаю звук. Слушать тяжело. И ведь почему-то никто из наших телекритиков на эту тему ничего не говорит.

Или телекритиков у нас нет?

Или я неправа? Или просто щадят ведущих?

Или их нельзя критиковать?

Александра ЛИВАНСКАЯ , тележурналист

80, 40 и 8: магические цифры Зория Балаяна

Литература / Обозрение / Знай наших!

Теги: Премия им. А. Дельвига , Зорий Балаян

2 декабря в Ереване, в Государственной библиотеке Армении состоится презентация Собрания сочинений

Его большая жизнь делится пополам – 40 лет в «ЛГ» и 40 лет до неё. Но есть в этой арифметике неточность: хотя штатным собственным корреспондентом «Литературной газеты» по Армянской ССР Зорий Балаян стал ровно 40 лет назад, в 1975 году, связь его с редакцией возникла раньше, когда он, работая врачом на Камчатке, прислал в редакцию очерк, который в отделе писем выделили из почтового потока, и газета – почти чудо – опубликовала материал неизвестного автора. Это было в 1968 году, и здесь может появиться ещё одна цифра – 47 лет с «ЛГ» и в «ЛГ». «Специальный корреспондент «Литературной газеты» – такая подпись стояла под отчётами о недавнем плавании на парусной яхте вокруг земного шара. А оказавшись наконец на суше, он инициировал выпуск в «ЛГ» вкладки «Страна Наири».

8 – это число томов завершённого издательством «Художественная литература» к 80-летнему юбилею автора Собрания сочинений Зория Балаяна. В это уникальное издание, выпущенное по инициативе и при участии Российского общества дружбы и сотрудничества с Арменией, вошли рассказы и повести, поистине эпические полотна, рассказывающие о больших (кругосветном!) и малых путешествиях, публицистические статьи, аналитические материалы, предупреждающие о страшных последствиях пьянства для будущих поколений, воспоминания о родителях, ставших жертвами незаконных репрессий, размышления, связанные с историей Армении, геноцидом, сегодняшними проблемами. Выдающийся армянский и русский писатель, журналист, публицист, общественный деятель, народный депутат СССР, путешественник, врач, спортсмен – во всём многообразии предстаёт Зорий Балаян со страниц своего многотомного Собрания сочинений.

Все тома собрания снабжены предисловиями. Вот цитаты из них:

Сергей МИХАЛКОВ:

– По истечении лет можно, наверное, признаться, что это я рекомендовал Александру Борисовичу Чаковскому взять Зория Балаяна в «Литгазету». Вскоре он стал собственным корреспондентом по Армении, и вполне закономерно, что я внимательно следил за его не только отдельными выступлениями, а целыми газетными акциями. Сколько всесоюзных министров сообщали газете о принятых по статьям Балаяна мерах…

Это была такая присущая «Литературной газете» умная, острая, яркая писательская публицистика, и Зорий Балаян являлся одним из представителей золотой обоймы самых популярных авторов «ЛГ». И я был рад, что не ошибся в нём.

Леонид ЖУХОВИЦКИЙ:

– А ещё Балаян – интересный человек просто потому, что человек он очень интересный. Сам по себе, по характеру, по натуре.

Прежде всего он всегда полон задумок. Это ещё не бог весть что – придумывать мы все мастера. Но замыслы Балаяна, во-первых, почти всегда неосуществимы, а во-вторых, почти всегда осуществляются. Ибо главная черта его характера – несокрушимый, выходящий из всех разумных пределов и при этом на редкость изобретательный оптимизм.

Владимир ОГНЕВ:

– Глаза и сердце Балаяна хотят охватить мир в его целостности. Он знает, что публицистическая книга – «не сборник разных тем», а «попытка через многообразие людских судеб определять общий пульс времени». Но быть ЛЕТОПИСЦЕМ времени ему мешает темперамент, он задыхается под наплывом тем. Они многообразны, как круг его интересов, они безграничны.

Балаян обладает даром магнетического внушения своих идей, энергией слова. Он, временами кажется, сдерживает себя в художественных всплесках, когда чувство превалирует над привычной дисциплиной мысли, тормозящей поэтические сравнения. Но темперамент берёт своё. И тогда, словно описание ночного неба над Севаном, стихия красоты вырывается наружу…

Аркадий УДАЛЬЦОВ:

– …Работая в «ЛГ», всегда знал, что особенность нашего собкора по Армении заключается прежде всего в том, что в каждом его тексте заложен факт, мысль или история, которые обязательно заинтересуют нашего читателя. А что ещё было нужно руководству, да и всему коллективу газеты? Нам очень хотелось, чтобы любая статья, опубликованная в очередном номере, была замечена, прочитана и вызвала отклики. Отклики на публикации Балаяна нередко доставляли в редакцию мешками.

Анатолий ЮСИН:

–Рабочий кабинет путешественника в Ереване – точная копия камчатского. Напоминает музей: вдоль одной стены туго натянута рыбацкая сеть. В ячейках её – звёзды из Авачинской бухты, королевские крабы, ус кита, загарпуненного кем-то у берегов Антарктиды, челюсть акулы, пойманной кем-то в Индийском океане. На потолке вместо люстры висит огромный стеклянный шар – рыбацкий кухтыль – поплавок трала… В центре комнаты два стола. На каждом по пишущей машинке.

Лев АННИНСКИЙ:

– Перед нами человек со стальными мускулами. Гиревик. Штангист. Мастер спорта.

И он же – в расцвете сил падает с разрывающимся сердцем, так что врачам приходится вытаскивать его с того света.

Я раскрою контекст, в котором они сцепляются: сила и слабость.

Контекст силы. Чемпион Нагорно-Карабахской области по двухпудовым гирям, чемпион по штанге среди курсантов военно-морских учебных заведений, чемпион Балтийского флота по тяжёлой атлетике. Автор рекордов Андижанской области Узбекистана в жиме, рывке, толчке и в сумме троеборья (335 кг)…

Контекст слабости. После того как землетрясение 1988 года обрушило Спитак, американцы приняли на лечение покалеченных армянских детей; в их отправке за рубеж участвовал и Балаян. Через три месяца он встречал этих детей в аэропорту уже подлеченными: дети шли на костылях и с палками, но были на своих ногах – и они улыбались! Бросившись обнимать и целовать их, он почувствовал ком в горле… пожар в груди… «Нельзя же умереть от счастья», – успел подумать…

Сергей САРИНЯН:

– …Уже с первых дней своей врачебной практики на Камчатке он писал все свои произведения в дороге.

Спустя годы он очень ёмко охарактеризует эту свою тягу к дороге, к странствиям, к необычному, авантюрному: «Я был и остаюсь путешественником и умру таковым», потому что «путешественник – состояние души. Это диагноз».

Светлана СОЛОЖЕНКИНА:

– А Зорий Балаян стоял у мачты –

был репортаж им в дикой качке начат,

И он глядел в блокнот: каракули там что-то

напоминали… Спину кашалота?

Морских ежей? Угрей, свернувшихся в клубок?